Печаль

	Печаль ; ;
	Медиафайлы на Викискладе

Печа́ль (грусть, тоска́) — отрицательно окрашенная эмоция. Возникает в случае значительной неудовлетворённости человека в каких-либо аспектах его жизни. Понятие печали считается противоположным радости и близко по значению таким, как грусть, тоска, уныние, скорбь, меланхолия, хотя в их ряду является, пожалуй, наиболее лёгким чувством, с оттенком созерцательности и бездействия.

Печаль в афоризмах и кратких высказываниях

	Было бы сердце, а печали найдутся.
	— Василий Ключевский

	В жизни просто нет ничего такого, что заслуживало бы или стоило печали.
	— Джо Энн Кейси

	Каждая жизнь содержит свою меру печали. Когда она переполняется, это заставляет нас пробудиться ото сна и снова начать жить.
	— Стивен Тайлер

	Красота, погруженная в печаль, впечатляет более всего.
	— Эдмунд Берк

	Печальное нужно окрашивать шутками.
	— Сидоний Аполлинарий

	Печаль — оборотная сторона радости.
	— Гилберт Честертон

	Печаль — это неразумное сжатие души.
	— Диоген Лаэртский

	Судороги души от измены, боли и печали.^[1]
	— Сергей Губерначук

	Забыть любовь – не просто месть, не только грех, печаль и боль.^[1]
	— Сергей Губерначук

	Солнце заглядывает даже на самое дно печали.^[1]
	— Сергей Губерначук

Печаль в прозе

...погрешают те, которые почитают добродетелию чрезмерную печаль, бывающую у них после учинения греха, не разумея, что это происходит у них от гордости и самомнения, утверждающихся на том, что они слишком много надеются на себя и на силы свои. Ибо думая о себе, что они суть нечто не малое, они взяли на себя многое, надеясь сами справиться с тем. Видя же теперь из опыта своего падения, что в них нет никакой силы, они изумляются, как встречающие нечто неожиданное, мятутся и малодушествуют; ибо видят падшим и простертым на земле тот самый истукан, т.е. себя самих, на который возлагали все свои чаяния и надежды.

— Никодим Святогорец, «О погрешительности мнения тех, которые почитают чрезмерную печаль добродетелью» (Невидимая брань), 1800-е

Напряженная память работала неустанно: образ бабы, отчетливый до мельчайших подробностей, мелькнул и исчез, дав дорогу другому воспоминанию и образу: нет уж ни солнца, ни света, ни аромата полей, а что-то серое, темное, и на этом фоне ― фигура девушки строгого, почти монашеского типа. И эту девушку я видел также со стороны, но она оставила во мне также светлое, «радостное» впечатление потому, что та глубокая печаль ― печаль о не своем горе, которая была начертана на этом лице, на каждом ее малейшем движении, была так гармонически слита с ее личною, собственною ее печалью, до такой степени эти две печали, сливаясь, делали ее одну, не давая ни малейшей возможности проникнуть в ее сердце, в ее душу, в ее мысль, даже в сон ее чему-нибудь такому, что бы могло «не подойти», нарушить гармонию самопожертвования, которое она олицетворяла, ― что при одном взгляде на нее всякое «страдание» теряло свои пугающие стороны, делалось делом простым, легким, успокаивающим и, главное, живым, что вместо слов: «как страшно!» заставляло сказать: «как хорошо!^[2]

— Глеб Успенский, «Кой про что», 1885

Тогда он положил перед собою листок бумаги, взъерошил волосы и с видом вдохновения, с глазами, увлажненными слезою, написал стихотворение. Оно начиналось так: Ах ты, тучка, туча черная, Да когда же ты пройдешь? Ах, печаль, печаль, ты сердцу сродная, Да когда же ты пройдешь?.. и после многих такого же рода обращений оканчивалось: «В блуждающих взорах я лика Спаса искал, и одежду мою бренную я слезами орошал. Слезы, лейтеся потоком, и из уст, молитва, несись, и тем молитвам ты, боже, внимай и слезам моим даром течь не давай!»^[3]

— Александр Эртель, «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги», 1889

Андрей Николаевич снял с подоконника горшок с засохшей геранью и стал смотреть на улицу. Всю ночь и утро сеял частый осенний дождь, и деревянные домики, насквозь промокшие, стояли серыми и печальными. Одинокие деревья гнулись от ветра, и их почерневшие листья то льнули друг к другу, шепча и жалуясь, то, разметавшись в разные стороны, тоскливо трепетали и бились на тонких ветвях. Наискосок, в потемневшем кривом домике отвязалась ставня и с тупым упорством захлопывала половинку окна, таща за собой мокрую веревку, и снова со стуком ударялась о гнилые бревна.^[4]

— Леонид Андреев, «У окна», 1899

Тихий ветерок ясного летнего дня пошевеливал тёмные пряди волос головы неизвестного, а он, задумавшись, сидел, скрестив на груди руки, и смотрел куда-то вниз на могилку… На носу его поблёскивало золотое пенсне с тёмным толстым шнуром, прицепленным к петлице пиджака.
Мы прошли недалеко от неизвестного, но он нас не заметил: так велика была его печаль о близком. Мы прошли за высокую новую ограду купца Лудейникова. В этой ограде густо разрослась бузина, и частая листва кустов скрыла нас от неизвестного. Мы смотрели на его красивое, задумчивое лицо, и безмолвные и подавленные какой-то новой грустью, боялись пошевельнуться…^[5]

— Василий Брусянин, «Кладбищенские люди», 1915

Погода совсем испортилась: льет спорый, зарядивший надолго осенний дождь, холодно, над горизонтом низко понависли синие тучки, над печальным полем лежит влажный туман; все кругом полно какою-то хмурой и печальной думой. Сверху — льет, под ногами — даже на перроне станции — грязь, наши кожаные куртки лоснятся от дождя, сапоги понемногу намокают.^[6]

— Степан Петров-Скиталец, «Вблизи Перемышля : Впечатления санитара», 1916

Я пригласил его к себе. Годов ему было, вероятно, сорок два ― сорок пять. Высок ростом, стройно, красиво сложен. Держится с большим достоинством. В умных глазах застыл глубокий стыд за свою беспомощность, сознание приниженности своего положения, может быть, сожаление о неудаче, ― кто его знает, о чем он думает, о чем скорбит? На спокойном суровом лице отпечатана уверенность в своих силах, напряженная сдержанность и печаль, печаль… О чем? Я стараюсь проникнуть, понять. Вижу, как он насторожился и следит за каждым словом, будто попал вот в безвыходную ловушку, и куда ни тронься из этой ловушки, повсюду расставлены цепкие, липкие тенета сети: малейшая неосторожность ― и ты запутаешься в них, пропадешь…^[7]

— Дмитрий Фурманов, «Мятеж», 1924

Печаль в стихах

	Как раз заснёт змея-печаль, Всё будет трын-трава… Отрёт слезу свою бедняк, Пойдёт плясать вдова.
	— Джон Ячменное Зерно (английская народная песня)

	Мою печаль, моё мученье Я в это влил произведенье; Когда раскроешь ты его — Раскроешь вместе с ним глубь сердца моего.
	— Генрих Гейне, «Мою печаль, моё мученье…», 1823

Ты вянешь и молчишь; печаль тебя снедает;
На девственных устах улыбка замирает.
Давно твоей иглой узоры и цветы
Не оживлялися. Безмолвно любишь ты
Грустить. О, я знаток в девической печали;
Давно глаза мои в душе твоей читали.

— Андре Шенье (пер. Пушкина), «Ты вянешь и молчишь; печаль тебя снедает…», 1824

	Печаль в моих песнях, но что за нужда? Тебе не внимать им, мой друг, никогда. Они не прогонят улыбку святую С тех уст, для которых живу и тоскую.
	— Михаил Лермонтов, «Печаль в моих песнях, но что за нужда?», 1832

	Печальные глаза, изогнутые брови, Какая властная в вас дышит красота! Усмешкой горькою искажены уста.^[8]
	— Константин Бальмонт, «Печальные глаза, изогнутые брови…», 1895

	Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши, И скользнуло дыханье печали, Дуновенье прекрасной души.^[9]
	— Валерий Брюсов, «В будущем», 1895

Какой печальный день! Нависли облака
Тяжелою и серой пеленою;
Дождь моросит… Гнетущая тоска…
И кажется земля усталой и больною.
Не видно солнца! Скрывшись в небесах,
Оно свой путь свершает невидимкой;
Блестящий шар в свинцовых облаках
Задернут траурною дымкой.
Оно исчезнет… в небе не блеснет
Заката луч прощальною улыбкой…
Как будто этот день и солнечный восход ―
Все было только странною ошибкой.^[10]

— Татьяна Щепкина-Куперник, «Больное утро», 1898

	Кто печаль развеял дымкой? Кто меж тучек невидимкой Тусклый месяц засветил?^[8]
	— Константин Бальмонт, «Ручей», 1897

	Грустила ночь. При чахлом свете лампы Мечтала Ванда, кутаясь в печаль; Ей грезился дурман блестящей рампы, Ей звуков захотелось, — и рояль Её дразнил прелюдией из «Цампы»...
	— Игорь Северянин, «Ванда. Октавы», 1908

	В моих садах — цветы, в твоих — печаль. Приди ко мне, прекрасною печалью Заворожи, как дымчатой вуалью, Моих садов мучительную даль.
	— Николай Гумилёв, «В моих садах — цветы, в твоих — печаль…», 1909

	Невыразимая печаль Открыла два огромных глаза, Цветочная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь.
	— Осип Мандельштам, «Невыразимая печаль…», 1909

	Печаль, печаль в моем саду, Пришла тропой лесною… А сад мой цвел во всем году, Теперь завял весною…^[11]
	— Сергей Клычков, «Печаль, печаль в моем саду...», 1910

	Я хотел тишины и печали, Я мечтал вас согреть тишиной, Но в душе моей чаши азалий Вдруг закрылись, и сами собой.
	— Николай Гумилёв, «В Вашей спальне», 1911

	Какой прозрачный блеск! Печаль и тишина... Как будто над землей незримая жена, Весы хрустальные склоняя с поднебесья Лелеет хрупкое мгновенье равновесья...
	— Вячеслав Иванов, «Какой прозрачный блеск! Печаль и тишина…», 1913

	Я иду, печаль тая. Я пою, рассвет вещая. Ясен в песнях облик мая. Я иду, печаль тая.
	— Фёдор Сологуб, «Я иду, печаль тая…», 1913

	Рождает сердце в песнях и радость и печаль. Земля, рождай мне больше весельем пьяных роз, Чтоб чаши их обрызгать росою горьких слёз. Рождает сердце в песнях и радость и печаль.
	— Фёдор Сологуб, «Рождает сердце в песнях и радость и печаль…», 1913

	Не моя печаль, не моя забота, Как взойдёт посев, То не я хочу, то огромный кто-то: И ангел и лев.
	— Марина Цветаева, «Не моя печаль, не моя забота…», 1916

	Печаль, печаль, которой нет названья: Печаль сознанья красоты ― Безмолвное очарованье Земной несбыточной мечты.^[12]
	— Юрий Одарченко, «Печаль, печаль, которой нет названья...», 1949

	Его пошлют, но в санаторий. Печаль, печаль. Наверняка от лютой мирности снотворной он станет пить. Тоска, тоска.
	— Белла Ахмадулина, «Черемуха предпоследняя», 1982

Кончается время, как дождь проливной,
на разные плачет лады.
Печаль возникает из персти земной,
а горе ― из желтой воды.
Ты желтую воду ковшом зачерпни,
когда в городах умирают огни,
в пещере измученный прячется волк
и рвется пространство, как шёлк.

— Светлана Кекова, «Кончается время, как дождь проливной...», 1980-е

Печаль в пословицах

Нет человека без печали; а если и есть, то это не человек. — Турецкая пословица

Смех вызывает смех, а печаль порождает печаль. — Ассирийская пословица

Дом с детьми, что базар — шумлив и весел, дом без детей, что могила — тих и печален. — Казахская пословица

Женитьба — это радость на месяц и печаль на всю жизнь. — Арабская пословица

Печаль вдовы понятна лишь вдове. — Корейская пословица

Тот не боец и не храбрец, кто в бой идя печален об исходе, заранее голову склоня. — Чеченская пословица

Долгов много — не печалься, блох много — не чешись. — Китайская пословица

Источники

↑ ¹ ² ³ Сергей Губерначук. «Мозаика»: сборник поэзий и цитат. – Киев: ArtHuss, 2020. – 142 c. – стр. 106, 119, 126.
↑ Успенский Г.И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 7. — Москва, ГИХЛ, 1957 г.
↑ А.И. Эртель. Гарденины, их дворня, приверженцы и враги. — Москва: «Советская Россия», 1996. «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги»
↑ Л. Н. Андреев. Собрание сочинений в 6 т. — М.: Художественная литература, 1990—1996 г.
↑ Брусянин В.В. «Опустошённые души». — Москва: «Московское книгоиздательство», 1915 год — стр. 153
↑ С. Г. Петров-Скиталец. Война; Аринушка; На передовыхъ позиціяхъ; Вблизи Перемышля. — Петроград, 1916 г.
↑ Фурманов Д. А. «Чапаев». «Мятеж». — М.: «Правда», 1985 г.
↑ ¹ ² К. Д. Бальмонт. Полное собрание стихов. Том первый. Издание четвёртое — М.: Изд. Скорпион, 1914 г.
↑ В. Брюсов. Стихотворения и поэмы. (Библиотека поэта). — Л.: Советский писатель, 1961 г., стр.85
↑ Т. Л. Щепкина-Куперник. Избранные стихотворения и поэмы. — М.: ОГИ, 2008 г.
↑ Клычков С.А. Собрание сочинений: в двух томах. — М.: Эллис-Лак, 2000 г.
↑ Ю. Одарченко. Сочинения. — М.: Летний сад, 2001 г.

См. также

[Мозаика-1] ¹ ² ³ Сергей Губерначук. «Мозаика»: сборник поэзий и цитат. – Киев: ArtHuss, 2020. – 142 c. – стр. 106, 119, 126.

[2] Успенский Г.И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 7. — Москва, ГИХЛ, 1957 г.

[Эртель-3] А.И. Эртель. Гарденины, их дворня, приверженцы и враги. — Москва: «Советская Россия», 1996. «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги»

[4] Л. Н. Андреев. Собрание сочинений в 6 т. — М.: Художественная литература, 1990—1996 г.

[5] Брусянин В.В. «Опустошённые души». — Москва: «Московское книгоиздательство», 1915 год — стр. 153

[6] С. Г. Петров-Скиталец. Война; Аринушка; На передовыхъ позиціяхъ; Вблизи Перемышля. — Петроград, 1916 г.

[7] Фурманов Д. А. «Чапаев». «Мятеж». — М.: «Правда», 1985 г.

[Бальмонт-8] ¹ ² К. Д. Бальмонт. Полное собрание стихов. Том первый. Издание четвёртое — М.: Изд. Скорпион, 1914 г.

[Брюс-9] В. Брюсов. Стихотворения и поэмы. (Библиотека поэта). — Л.: Советский писатель, 1961 г., стр.85

[10] Т. Л. Щепкина-Куперник. Избранные стихотворения и поэмы. — М.: ОГИ, 2008 г.

[11] Клычков С.А. Собрание сочинений: в двух томах. — М.: Эллис-Лак, 2000 г.

[12] Ю. Одарченко. Сочинения. — М.: Летний сад, 2001 г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

Печаль
Медиафайлы на Викискладе