Эпоха бронзы - позднее средневековье Свод археологических источников Кунсткамеры. 2

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Музей антропологии и этнографии

им. Петра Великого (Кунсткамера)
СВОД
АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ
ИСТОЧНИКОВ КУНСТКАМЕРЫ
ВЫПУСК 2
ЭПОХА БРОНЗЫ — ПОЗДНЕЕ

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Санкт1Петербург
«Наука»
2009
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/05/978-5-02-025576-0/
© МАЭ РАН
УДК 902.2
ББК 63.4
С25
Утверждено к печати Ученым советом МАЭ РАН
Рецензенты:
к.и.н. В.А. Кисель, к.и.н. В.Я. Шумкин
Ответственный редактор Г.А. Хлопачев
Свод археологических источников Кунсткамеры. Вып. 2. Эпоха

С25 бронзы–позднее средневековье / Отв. ред. Г.А. Хлопачев. СПб.: Изд1
во «Наука», 2009. 198 с., вклейка.
ISBN 97815102102557610
Сборник продолжает серию публикаций археологических материалов, пред1
ставленных в собрании Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого
(Кунсткамера) РАН.
Выпуск посвящен вводу в научный оборот малоизвестных памятников ма1
териальной культуры эпохи бронзы–позднего средневековья Северной Евра1
зии — скандинавских бронзовых изделий, уникальных материалов могильника
Кюлялахти в Северо1Западном Приладожье, наскальных изображений юга Си1
бири и Дальнего Востока.
Издание рассчитано на археологов, этнографов, искусствоведов, а также всех
интересующихся древней историей.
УДК 902.2
ББК 63.4
На обложке: кольцевидная фибула. Серебро, позолота. Конец XIV в. Могильник Кюля*

лахти Калмистомяки. Погребение 8.
© МАЭ РАН, 2009

ISBN 97815102102557610 © Редакционно1издательское
оформление. Издательство
«Наука», 2009
© МАЭ РАН
Памяти Алексея Павловича Окладникова
посвящается
А. П. Окладников
(1908–1981)
© МАЭ РАН
© МАЭ РАН
Третьего октября 2008 г. исполнилось 100 лет со дня рождения круп
ного отечественного археолога академика Алексея Павловича Окладни
кова. Алексей Павлович Окладников родился в селе Константиновщи
на (Бирюльки) Иркутской области 20 сентября (3 октября) 1908 г.
…Сибирь неохотно раскрывала тайны своей древней истории. Время
шло, и на смену ученым из далекой столицы Российской империи, из
Императорской академии наук пришли местные исследователи. Это
были потомки первых русских поселенцев, основывавших свои села на
привольных берегах великих сибирских рек Ангары, Селенги, Лены. Они
любили эти края, возделывали пахотные земли, строили добротные дома,
в центре деревень рубили церкви, налаживали контакты с коренными
жителями, и, конечно же, интересовались историей этих мест. Такими
сибирскими историкамикраеведами были А.П. Щапов, И.Т. Житов,
П.П. Хороших и др. Главной их заслугой стало то, что они были страстно
заинтересованы поиском остатков древних поселений коренных жите
лей этих мест. Они неутомимо осуществляли археологические раскоп
ки, собирали сведения о священных местах аборигенного населения,
наскальных рисунках и т.п. При этом они щедро делились своими на
ходками с общественностью. Они создавали исторические кружки в сель
ских школах, возбуждали интерес молодого поколения тягой к изуче
нию древней истории края. Другой их заслугой стало то, что они переда
вали «эстафету» любви к родной истории, к родному краю молодым си
бирякам. А любви, как известно, без интереса к объекту обожания, же
лания защитить его, усовершенствовать отношения с ним и, как след
ствие всего этого, без восторга не бывает.
Именно такой восторг удалось испытать юному ученику деревенской
школы в селе Константиновщина на берегу реки Лены Алеше Окладни
кову, когда в начале 1920х годов к ним в археологический кружок при
ехал местный краевед П.П. Хороших. Позднее, уже будучи академиком,
А.П. Окладников рассказывал об этом эпизоде своей биографии так: «Он
привез фильмоскоп и показывал нам интересные слайды. Потом выта
щил из сумки черепки горшков и каменные орудия: “Этим орудиям пять
тысяч лет. Я нашел их возле вашего кладбища. Здесь жили первобытные
люди”. Вот что меня сразило. Как только я вышел из школы, помчался
на погост. Именно здесь мне удалось обнаружить несколько стоянок ка
менного века. Ну и дела! В моей деревне и каменный век! Как тут не
стать археологом?».
© Е.А. Окладникова, 2009 5
© МАЭ РАН
…Труды академика А.П. Окладникова давно получили признание в
мировой науке. А.П. Окладников был исследователем исключительно
широкого диапазона и грандиозного научного темперамента, заставляв
шими его вторгаться во все более неизведанные глубины не только си
бирской истории, тех ее периодов, когда шло становление Homo
Eurasicus, но и целого ряда смежных наук.
Советский археолог, историк, этнограф, академик АН СССР с 1968 г.,
(членкорреспондент с 1964 г.). В 1938–1961 гг. он работал в Ленинград
ском отделении АН СССР, с 1966 г. стал директором Института истории,
филологии и философии Сибирского отделения АН СССР (Новоси
бирск). С 1962 г. заведовал кафедрой истории Новосибирского государ
ственного университета. Дважды лауреат Государственной премии СССР
(1950 г. и 1973 г.). Его основные работы были посвящены исследованиям
истории первобытной культуры, палеолитического и неолитического
искусства, истории Сибири и Дальнего Востока. Вклад А.П. Окладни
кова в историю, археологию, искусствознание и этнографию велик.
Маршруты его экспедиционных работ охватывают берега и острова Ле
довитого океана, Туркмению, Узбекистан Приморье, Чукотку, Прибай
калье, Приамурье, Забайкалье, Бурятию, Якутию, Монголию, Алеутс
кие острова, Таджикистан, Киргизию, Кубу, Корею... Каждое плавание
по великим сибирским рекам Ангаре или Колыме, Амуру или Лене, Зее
или Шилке заслуживает отдельного описания в силу значения откры
тых в ходе этих экспедиций археологических памятников.
А.П. Окладников создал в Новосибирске одну из ведущих своевре
менных школ российской археологии. Ныне ученые, принадлежавшие
школе сибирской археологии, созданной А.П. Окладниковым, стали
выдающимися исследователями древней истории Сибири, учеными с
мировыми именами. Один из первых талантливых учеников Алексея
Павловича, ныне маститый ученый, автор десятков монографических
трудов по истории и археологии древней Сибири В.Е. Ларичев так писал
об учителе1 : «Что ведет талантливых людей по жизни? Есть ли у этих
людей путеводная звезда? Или некое предначертание, дарованное свы
ше? Сам Алексей Павлович любил рассказывать о сказочном солнеч
ном Олене Золотые рога, о котором ему в раннем детстве поведала дере
венская сказительница – его родная бабушка. Не это ли олицетворение
мечты вело его по жизни, открывая один за другим завораживающие го
ризонты далекой истории? <...> Когда шаг за шагом прослеживаешь, как
складывалась жизнь человека характерного, то трудно отделаться от впе
чатления какойто роковой предначертанности и места появления его
на свет, и череды событий. Ключевые моменты биографии выстраива
ются в логически строгий сюжет, будто выписанный невидимой рукой
мудрого мастераповодыря <...> А.П. Окладников родился в сибирской
1
Далее приведен текст статьи В.Е. Ларичева: Ларичев В.Е. Объять необъятное // За науку
в Сибири. 1998. №6. С. 2.
6
© МАЭ РАН
провинции, в верховьях таежной Лены, а детство его прошло в селе с не
обещающим ничего хорошего названием — Бирюльки. А вот поди ж ты —
там, в те давние, дореволюционные времена подстерегал крестьянина
сибиряка не как теперь пьяный шинок, опора госбюджета, а книжный
магазин сибирских издателей Макушина и Посохина. Это на его полках
босоногий мальчишка, будущий “первый археолог Сибири”, отыскал
книжку с захватывающим рассказом о раскопках склепа с захоронением
языческой жрицы. В старом шкафу начальной Бирюльской школы он
затем обнаружил то, что теперь не всегда сыщешь в библиотеке городс
кой гимназии — “Одиссею” и “Илиаду”. Певучие строки гекзаметра Го
мера потрясли детское воображение красотой повествования о событи
ях величавых. Зимней ночью, лежа на полу перед раскаленной печью,
он читал при свете лучины страницу за страницей, погружаясь в чарую
ще волшебный мир эпических легенд и мифов. А когда под утро засыпал
в изнеможении, то ему снились ахейцы в блестящих меднокованых ла
тах и своенравные боги, которые покровительствовали героям или губи
ли их. Прочитанное побуждало присмотреться к скромной родине. Так
ли уж неказисто село Бирюльское? Ведь это отсюда, по рассказам отца,
начинался для рьяно предприимчивых россиян многотрудный путь в
непролазную якутскую тайгу и в неприступные горы. Это тут умельцы
селяне ловко ладили из тяжелых лесин карбаса и “павозки” для сплава
неохватных бревен и всяческих товаров на дальний Север. Они были
вольнолюбивы, эти кряжистые мужики, и когда в 1696 г. начал “зело
шалить” приказной Павел Халецкий, то бирюльцы подняли яростный
бунт против беспредела распоясавшихся властей».
Об этом же говорят и молодые ученые, например, историк И. Васи
льевский писал: «В 1926 г. студент Иркутского педагогического технику
ма Алексей Окладников опубликовал свою первую научную работу по
неолиту в верховьях реки Лены. В последующие пятнадцать лет он про
должил работу в многочисленных археологических экспедициях на ре
ках Амуре, Ангаре, Лене, Селенге и в Забайкалье. Многие месяцы, про
веденные в глухой тайге, помогли собрать материал, археологические
находки для предварительной реконструкции становления человечества
на огромных просторах Восточной Сибири и Якутии. Следствием этой
деятельности стал поиск ответа на вопрос: откуда пришли в древности
эти люди и куда они стремились, многие тысячелетия мигрируя по этой
части Северной Азии. Поэтому Алексей Окладников, уже старший на
учный сотрудник Института истории материальной культуры Академии
наук, отправляется искать археологические памятники на сопредельных
территориях: на северовосток, в Магаданскую область, в Среднюю Азию
и Монголию. Так происходило становление археологии Сибири, а Алек
сей Павлович вырабатывал общую для исследователей концепцию миг
рации, транзита через Сибирь людей на территории Евразии в древнос
7
© МАЭ РАН
ти. В продолжение этого направления работы, в 1956–1957 гг. доктор
исторических наук Окладников выезжает для работы с коллегами в Еги
пет и Японию. Благодаря его деятельности отечественные археологи за
няли важное место среди зарубежных ученых. За результатами работ на
ших специалистов стали следить и американисты, и исследователи Древ
него Востока — проблема первоначального заселения Азии и Америки
важна, интересна и сегодня.
Другим направлением работы талантливого ученого была системати
зация исторической информации по всем регионам Сибири. То, что си
биряки сегодня назвали бы историей родного края с древнейших времен
до наших дней, собиралось исследователями более 40 лет фактически
под руководством Окладникова. Как известно, 18 мая 1957 г. правитель
ством СССР было принято решение о создании крупного научного цен
тра в Сибири — Академгородка. Академик Михаил Лаврентьев — орга
низатор работы по реализации этого решения — пригласил Окладнико
ва возглавить гуманитарное направление научной деятельности. В 1966 г.
был создан Институт истории, филологии и философии, который фак
тически объединил научную работу в этой сфере и в Сибири, и на Даль
нем Востоке. Работа над монографиями об историческом прошлом Яку
тии, Восточной Сибири и Приморья с разработкой культурнохроноло
гических схем развития привела Алексея Окладниковаисследователя к
большой организаторской деятельности по публикации пятитомной
“Истории Сибири”, которую создавали 159 авторов.
Значительный вклад академик Окладников внес и в развитие между
народных связей не только археологов, но и отечественной гуманитар
ной науки в целом. Политическая обстановка в 1960–1970х гг. значи
тельно снижала возможности свободного общения ученых из разных
стран. И тогда при его непосредственном участии был сделан прорыв в
этом важном для любого исследователя направлении развития. Возглав
ляемая с нашей стороны А.П. Окладниковым первая совместная совет
скоамериканская археологическая экспедиция на Алеутских островах
(США, 1974 г.) стала своего рода историческим прологом к реализации
первого советскоамериканского космического проекта “СоюзАпол
лон” в 1975 г.
Почти все время Алексей Павлович проводил в экспедициях, на встре
чах с учеными в Москве или за границей, но находил время и для подго
товки нового поколения специалистов. Профессорскую работу он вел
на историческом и восточном факультетах Ленинградского госунивер
ситета и кафедре всеобщей истории НГУ. Подготовленные им около
30 докторов и кандидатов наук сейчас фактически определяют страте
гию развития гуманитарных наук в Сибири...»2 .
Е.А. Окладникова
2
Васильевский И. Связавший эпохи // Вечерний Новосибирск. 22.11. 2006.
8
© МАЭ РАН
Е.А. Окладникова, М.Б. Слободзян
НАСКАЛЬНЫЕ РИСУНКИ СЕВЕРНЫХ СКЛОНОВ

ЮЖНОЧУЙСКОГО ХРЕБТА (ГОРНЫЙ АЛТАЙ)
В отделе археологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Ве

ликого (Кунсткамера) хранятся эстампажи алтайских петроглифов, пе
реданные туда в 1999 г. ведущим научным сотрудником МАЭ РАН
Е.А. Окладниковой. Представленные в настоящей статье материалы яв
ляются частью коллекции, собранной Е.А. Окладниковой в ходе иссле
дования петроглифов Горного Алтая в начале 1980х годов. Несмотря на
то что за прошедшие годы были разработаны новые стандарты докумен
тирования памятников наскального искусства, данная публикация пред
ставляется обоснованной по ряду причин. С одной стороны, даже не пре
тендуя на абсолютную точность копий, публикация вводит в научный
оборот неизвестные ранее памятники, давая толчок к их дальнейшему
изучению. С другой стороны, среди представленных гравировок имеют
ся интересные рисунки, очень ярко отражающие особенности матери
альной и духовной культуры алтайских племен этнографического вре
мени. Кроме того, копии могут быть полезны для оценки изменения со
стояния сохранности памятников за прошедшие годы. Последний воп
рос наряду с документированием становится одним из важных аспектов
изучения петроглифов, постоянно подверженных разрушению в резуль
тате как естественных, так и антропогенных факторов, ведущих к утрате
ценнейшего материала.
Краткая история исследования. В конце 1960х годов руководством Ин

ститута истории философии и филологии СО АН СССР (ИИФФ СО АН
СССР, г. Новосибирск) было принято решение начать целенаправлен
ное изучение памятников наскального искусства Горного Алтая. Эти
исследования стали частью грандиозного проекта по изучению петрог
лифов Сибири и Дальнего Востока, который возглавил директора ин
ститута А.П. Окладников. Более десяти лет (1969–1982) активное учас
тие в этих работах принимала Е.А. Окладникова. В течение первых пяти
лет Е.А. Окладниковой были осуществлены разведочные работы по ис
следованию памятников наскального искусства долины р. Катунь [Ок
ладникова 1984], междуречий рек Елангаш — Караоюк, Елангаш — Ир
бисту, Елангаш — Аккол. В процессе разведки вдоль Чуйского тракта
Е.А. Окладникова исследовала получивший широкую известность па
мятник КалбакТаш [Окладникова 1981; 1987].
Разведочные работы, осуществленные одним из подразделений ком
плексного петроглифоархеологического отряда ИИФФ СО АН СССР,
который возглавляла Е.А. Окладникова, позволили составить представ
© Е.А. Окладникова, М.Б. Слободзян, 2009 9
© МАЭ РАН
ление о характере местонахождений петроглифов, выявить целостную
картину расположения этих памятников, а главное — выявить наиболее
ценные в научном и художественном отношении скопления памятни
ков наскального искусства тогда еще слабо изученного в петроглифи
ческом отношении района Южной Сибири. В качестве района исследо
вания была определена долина р. Елангаш. Впервые на ценность памят
ников наскального искусства этой долины указала этнограф Е.М. Тоща
кова, которая в последние годы жизни активно сотрудничала с ИИФФ
СО АН СССР.
В результате исследования памятников долины р. Елангаш, охватив
шего период с 1969 по 1985 г., было скопировано в различной технике
около 30 тысяч рисунков. Только часть собранного материала была опуб
ликована в пяти монографиях [Окладников и др. 1979; 1980; 1981; 1982;
Окладников, Окладникова 1985], около половины копий до сих пор не
опубликованы. В 1981–1982 гг. Е.А. Окладникова осуществила разведоч
ные работы и фиксацию наскальных рисунков в районе поселков Ча
ганБаргузы и Кызылманы, где ею были обследованы местонахожде
ния на горе ЖалгысТепе, а также памятники по рекам ЧаганУзун и
Караоюк [Окладникова 1985; 1988]. Часть этих материалов хранилась до
1999 г. в личном архиве Е.А. Окладниковой.
Характеристика архивных материалов. Основную часть коллекции (око

ло 6500 композиций) составляют прорисовки на кальку петроглифов до
лины р. Елангаш, выполненные в 1981 и 1982 гг. (шифр Д81, Е81, Е82).
Они являются частью неопубликованного материала упомянутого в од
ной из работ Е.А. Окладниковой [1986: 74] и своде Кубарева и Маточки
на [1992: 16]. Меньшая по объему коллекция копий на кальке (около
700 композиций) выполнена в 1981 и 1982 гг. с петроглифов горы Жал
гысТепе, избранные композиции которой были опубликованы [Оклад
никова 1986а]. Вместе с прорисовками петроглифов ЖалгысТепе 1981 г.
представлено небольшое количество копий петроглифов местонахож
дения ЧаганБургазы. Три рулона представляют прорисовки на кальку
единичных петроглифов местонахождений КысКунур, ИрбисТуу,
«Крокодиловы ноздри».
Еще одна часть коллекции представлена микалентными копиями,
которые получены в ходе работ ГорноАлтайского комплексного петрог
лифоархеологического отряда ИИФФ СО АН СССР, проводившихся
летом 1980 г. под руководством Е.А. Окладниковой по долине р. Чуя [Ок
ладникова 1981]. Основную массу материала представляют эстампажи
петроглифов местонахождения КалбакТаш, отмеченные шифром «Иод
ро80». Частично они были опубликованы Е.А. Окладниковой [1987],
позднее памятник был изучен и монографически опубликован В.Д. Ку
баревым и Э. Якобсон [Kubarev, Jacobson 1996]. Небольшая часть мика
лентных копий получена в результате работ 1980 г. в долине р. Катунь,
местонахождения Аккель, АлкыТаш, Белый Бом, Боочи, Черекташ.
10
© МАЭ РАН
Одной из наиболее интересных частей коллекции являются карандаш
ные прорисовки гравированных изображений тюркской эпохи и этно
графического времени, отмеченные шифрами: АК83 (местонахождение
петроглифов междуречья рр. Аккол и Караоюк, окрестности зимника
№ 2); АКН83 (междуречье рр. Аккол и Караоюк, окрестности зимника
№ 1); Е83 (верховья р. Елангаш, водопад), всего около 150 композиций.
Монографическая публикация памятников не была осуществлена.
Рис. 1. Карта района расположения местонахождений петроглифов

в междуречьях рек Елангаш, Аккол, Караоюк. 1 — АКН83 (междуречье рек
Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 1); 2 — АК83 (местонахождение
петроглифов междуречья рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 2);
3 — Е83 (верховья р. Елангаш, водопад)
Географическая характеристика района. Наскальные рисунки, о кото

рых идет речь в настоящей работе, были обнаружены в местах скопле
ний петроглифов предгорий ЮжноЧуйского хребта. Петроглифы меж
дуречий рек Аккол и Караоюк, выбитые и гравированные, располагают
ся по ступенчатым склонам горных массивов, измененных регрессив
11
© МАЭ РАН
ной эрозией. В геологическом понимании это останцовые участки пе
неплена с высотами более 2000 м, видоизмененные деятельностью древ
них ледников, изобилующие моренными грядами и озерными котлови
нами.
Граффити верховьев р. Елангаш (водопад) находятся к югу от место
нахождений долин рр. Аккола и Караоюка, ближе к зоне альпийского
рельефа, который поднимется над поверхностью древнего пенеплена у
подножия пиков ЮжноЧуйского хребта (г. Джаниикту). Граффити были
обнаружены еще в 1970 г., публикуемые в этом издании эстампажи были
выполнены спустя почти 10 лет, т.е. в 1983 г.
Описание рисунков1
Верховья р. Елангаш, водопад (шифр Е83 (водопад)
Рис. б/н — гравированные изображения трех человеческих фигур, две
обращены влево, одна — вправо. По деталям костюма и украшениям две
фигуры определенно женские, третья менее детализирована, у нее отли
чается головной убор, не показаны украшения, хотя длинная ниспадаю
щая одежда сходна с одеждой двух других (табл. 2,2).
Рис. 4 — многофигурная композиция. В нижнем левом углу показан
человек, стреляющий из ружья на сошках, перед ним фигуры быка и ло
шади. В правом верхнем углу изображен пеший лучник, стреляющий во
всадника, который показан пораженным стрелой и падающим с лоша
ди. Ниже, судя по длинному хвосту, фигура лошади (табл. 1).
Рис. 5 — очень схематичное изображение пешего лучника, обращен
ного влево (табл. 2,1).
Рис. 6 — многофигурная композиция. Справа налево движется табун
лошадей, у двух показаны поводья. В левом верхнем углу изображен пе
ший лучник, обращенный к табуну. У него показан округлый головной
убор, переданы черты лица: глаз, нос и рот, в руках у него натянутый лук
со стрелой. Среди лошадей показаны два лучника, выполненные более
небрежно, как бы защищающие табун (табл. 3).
Рис. 7 — многофигурная композиция. В левом верхнем углу изобра
жена крупная человеческая фигура с круглой головой, в маленькой ша
почке и широком халате. В левой руке персонаж держит, по всей види
мости, ружье на сошках. Нижняя часть фигуры перекрыта изображени
ем лошади или перекрывает его. Под ними еще пять человеческих фи
гур, три в халатах и округлых шапочках образуют некую композицию,
еще две обращены к ним спиной. Верхняя фигура пешего лучника, охо
тящегося на животное не совсем ясной видовой принадлежности, у ниж
1
Описание рисунков дано в соответствии с их полевыми номерами, что позво
ляет составить представление о лакунах, имеющихся в коллекции. В публикуемый
свод не вошли отдельные копии, не имеющие привязки к определенному местона
хождению, либо те, состояние сохранности которых делает невозможным их вос
произведение.
12
© МАЭ РАН
ней в руках ружье на сошках. Правее описанных изображений, в цент
ре — фигура неясного животного (возможно, лошади, идущей влево, как
и перекрывающая человеческую фигуру). За ней схематичное изобра
жение всадника, едущего вправо. В правом нижнем углу относительно
крупное изображение быка (табл. 4).
Рис. 8 — три человеческие фигуры, два лучника в широкополых хала
тах и небольших округлых шапочках, у каждого схематично показаны
стрелы в колчане, сам колчан при этом не изображен. Третья фигура силь
но отличается от двух предыдущих. Изображен человек в халате, с силь
но увеличенной головой, круглым глазом, большим носом и бородой
(табл. 2,3).
Междуречье рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 1 (шифр

АКН83)
Рис. 7 — крупное (длина 26 см) изображение оленя в «летящем гало
пе» (табл. 5,1).
Рис. 8 — изображение собаки или волка, сходное по манере исполне
ния и размерам (длина чуть менее 20 см) с предыдущим рисунком, воз
можно, выполнено одним мастером (табл. 5,2).
Рис. 10 — крупное изображение лошади под седлом, максимальные
размеры около 24 × 18 см (табл. 5,3).
Рис. 11 — в нижней части — всадник, преследующий козла. Интерес
но, что у всадника не показано оружие. Рядом с фигурой козла изобра
жено чтото наподобие треугольного флажка на древке. Возможно, ри
сунки неодновременны. В верхней части три неясные птицеобразные
фигуры (табл. 6).
Рис. 13 — вытянутая по вертикали композиция. Сверху вниз — олень,
неясные начертания, две лошади, обращенные вправо, несколько ниже
фигура козла, обращенного влево (табл. 7).
Рис. 16 — очень выразительное изображение трех всадников, помимо
художественных достоинств рисунок живо передает этнографические
реалии: типы головных уборов, детали конской упряжи, седла с высо
кой передней и задней лукой (табл. 8).
Рис. 17 — изображение трех животных не совсем ясной видовой при
надлежности, скорее всего, судя по коротким хвостикам и неветвистым
рогам, козлов (табл. 9,1).
Рис. 18 — миниатюрное изображение козла (табл. 9,2).
Рис. 19 — значительно более крупное и детализированное изображение
козла (табл. 9,4).
Рис. 20 — миниатюрное изображение животного, напоминающего
косулю (табл. 9,3).
Рис. 21 — изображение колесницы в плановой проекции (развертке).
Подобный принцип передачи объекта характерен для петроглифов гор
ностепной зоны Евразии эпохи бронзы, но данный рисунок выполнен,
вероятно, в этнографическое время под влиянием древних изображений,
13
© МАЭ РАН
виденных на скалах. В пользу такого предположения может говорить за
полнение колес параллельными линиями. Очень сомнительно, что так
передано составное дисковое колесо. Скорее всего условно показаны
спицы, деталь, которой не было придано большого значения (табл. 10,1).
Рис. 22 — одиночное изображение всадника. На лошади показано сед
ло, у всадника в руках Мобразный лук со стрелой с крупным наконеч
ником, в непоказанном колчане 5 стрел (табл. 11,2).
Рис. 23 — изображение двух животных неясной видовой принадлеж
ности (табл. 10,2).
Рис. 24 — композиция из полных и неоконченных фигур животных,
вид которых устанавливается предположительно. В правой части, веро
ятно, изображены две лошади, причем у верхней показан пищевод или
дыхательная система. Круп верхней лошади перекрыт (или перекрыва
ет) профильным изображением шамана (?) с бубном в руке. Слева в цен
тре — фигура собаки или волка, над ней, судя по длинному подшейному
волосу, фигура яка (табл. 11,1).
Рис. 25 — вытянутый по вертикали многофигурный палимпсест, чет
ко прочитываются изображения трех оленей и козла с закрученным в
спираль рогом (табл. 12).
Рис. 26 — в данной композиции опознаются две разные по стилю и
размерам фигуры оленей. Верхняя фигура намного крупнее нижней и,
возможно, выполнена в технике выбивки, по стилю она напоминает
изображения скифского времени. Остальные начертания с трудом под
даются интерпретации (табл. 13,1).
Рис. 27 — вверху сцена охоты всадника на двух козлов. Всадник воо
ружен Мобразным луком, у него показан островерхий головной убор и,
вероятно, длиннополая одежда. У лошади проработаны ремни оголовья,
повод и схематично седло. В нижней части композиции непонятные
животные и фигуры (табл. 13,2).
Рис. 28 — изображение лошади под седлом, очень интересной дета
лью является тамга на ее крупе (табл. 14,2).
Рис. 29 — изображение двух лошадей под седлом, перекрытых или пе
рекрывающих более крупную фрагментированную фигуру (табл. 14,1).
Рис. 30 — фигура пешего лучника (табл. 15,2).
Рис. 31 — в центральной части одна из самых динамичных компози
ций. Сцена охоты пешего лучника на оленей. Животные показаны в стре
мительном беге, их фигуры поразному ориентированы на плоскости и
частично перекрывают одна другую, но по стилю и мастерству исполне
ния можно утверждать, что выполнены они одной рукой по единому
плану. Центрального оленя преследуют три собаки, фигура четвертой
перекрывает его передние ноги. Фигура охотника с натянутым Моб
разным луком также показана в движении и близка по стилю изображе
нию 30. Ниже описанной композиции расположены еще две фигуры
14
© МАЭ РАН
животных, одно из которых определенно олень, выполненных в ином
стиле (табл. 15,1).
Рис. 32 — сцена охоты двух лучников на оленя. Трактовка персонажей
и их расположение относительно друг друга практически идентичны
рисунку 39, только под ногами оленя расположено еще одно неясное
изображение (табл. 16,2).
Рис. 33 — крупная разновременная композиция, ряд фигур располо
жен в разных плоскостях относительно друг друга. В центре выделяется
крупное изображение колесницы в плановой проекции, у нее показаны
колеса с большим количеством спиц, в одном случае проработана сту
пица, и подпрямоугольный кузов, заполненный параллельными линия
ми. Лошади показаны спинами к дышлу. Левее — неоконченное изобра
жение еще одной колесницы сходной конструкции. Правее — фигуры
животных, опознаются быки, олень, козел. Вверху — перевернутая ант
ропоморфная фигура с Мобразным луком и большим запасом стрел.
В правом верхнем углу — изображения двух всадников явно этнографи
ческого времени. На этой же плоскости есть еще два неоконченных изоб
ражения колесницы и четырехколесной повозки (табл. 17).
Рис. 36 — в центре непонятные зооморфные изображения, над ними —
криволинейная геометрическая фигура, внизу — неясная гравировка,
включающая зооморфную фигуру (табл. 18).
Рис. 37 — изображения двух животных, верхнее из которых опреде
ленно олень, нижнее выполнено в несколько ином стиле и труднее под
дается видовой идентификации (табл. 19,1).
Рис. 38 — одиночная фигура непонятного животного (табл. 19,2).
Рис. 39 — сцена охоты двух пеших лучников на козла, люди переданы
схематично, но, как и на многих описанных выше композициях, пока
заны стрелы с большими наконечниками и оперением и стрелы в пред
полагаемом колчане (табл. 16,1).
Рис. 40 — композиция, включающая изображение колесницы, запря
женной одним животным, фигуры оленя и всадника. Колесница пока
зана в «плановой проекции» с маленьким круглым кузовом и значитель
но большими по диаметру колесами, вся поверхность которых заштри
хована перпендикулярными линиями (табл. 20).
Рис. 41 — очень реалистичное изображение юрты, хотя печная труба
с курящимся дымком показана смещенной относительно дымового от
верстия. В нижнем левом углу криволинейные геометрические фигуры,
напоминающие узор на двери юрты (табл. 21,2).
Рис. 42 — крупное изображение «трубящего» оленя (длина 26 см), над
ним неясное животное (табл. 22,1).
Рис. 43 — небольшое по размеру изображение животного, перед мор
дой которого непонятная гравировка (табл. 22,2).
Рис. 44 — очень крупное изображение оленя (длина чуть более 43 см)
(табл. 22,3).
Рис. 45 — довольно крупная фигура (высота 14 см) лучника в «треу
голке», в несуществующем колчане 12 стрел (табл. 21,1).
15
© МАЭ РАН
Рис. 46 — композиция из шести фигур лучников, двух оленей и, веро
ятно, собаки. В правой части передана сцена охоты четырех лучников на
оленей, один из оленей по абрису туловища, положению ног, треуголь
ному выступу в районе лопатки и удлиненной морде напоминает рисун
ки скифского времени. В левом верхнем углу показано противостояние
двух лучников, причем если один из них трактован, так же как и осталь
ные фигуры, достаточно схематично, то вторая фигура крупнее по раз
меру, у человека проработана крупная округлая голова, черты лица и уши,
лук, который он держит, выше человеческого роста (табл. 23).
Рис. 48 — изображения животных, перекрывающие друг друга, иног
да в разных плоскостях, четко опознается только фигура козла (табл. 24).
Рис. 49 — вытянутое вертикальное панно с изображениями различ
ных животных, все, за исключением одного, обращены вправо. Среди
животных с достаточной долей уверенности опознаются лошади с длин
ными пушистыми хвостами и бык (самая нижняя фигура композиции)
(табл. 25).
Рис. 50 — одиночное животное непонятного вида (табл. 26,1).
Рис. 51 — в правой части композиции изображен табун верблюдов —
четыре животных вместе и одно впереди на некотором отдалении. В ле
вой части — неясные начертания, возможно, фрагменты антропоморф
ных фигур (табл. 27).
Рис. 52 — еще одна композиция, изображающая табун верблюдов и
стоящего оленя (табл. 28).
Рис. 53 — одиночное изображение козла (табл. 26,2).
Рис. 54 — композиция, изображающая табун лошадей, насколько мож
но судить по длинным хвостам животных. Одна из лошадей показана
оседланной, с седла свисают украшения в виде кистей (табл. 29).
Междуречье рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 2 (шифр

АК83)
Рис. 12 — сложная батальная композиция, некоторые фигуры пока
заны крупнее остальных, в центре изображен всадник. Люди вооруже
ны в основном луками, в некоторых случаях либо изображены копья,
либо так схематично передана стрела, а сам лук не показан. У крупной
фигуры человека в левом верхнем углу показан островерхий головной
убор. Слева от описанной — композиции крупное изображение ружья
на сошках (табл. 30).
Рис. 13 — поразному ориентированные изображения животных. В ле
вой части фигура лошади перекрывает, вероятно, более раннее изобра
жение оленя (табл. 31).
Рис. 14 — поединок пешего и конного лучников. Пеший лучник по
казан в профиль в длиннополой одежде и островерхом головном уборе с
закрывающей шею лопастью. Интересно, что в отличие от большинства
подобных изображений он вооружен простым луком. Всадник располо
жен чуть ниже, у него вообще не показан лук, линия стрелы отходит пря
16
© МАЭ РАН
мо от туловища. На голове аналогичный головной убор с двумя лопастя
ми, закрывающими уши. По всей видимости, в обоих случаях, как и на
рисунке 12, изображена шапка типа малахая. У обоих персонажей не
показаны руки. Изображение всадника в районе головы лошади покры
то резными линиями, затрудняющими прочтение отдельных деталей
(табл. 33).
Рис. 15 — изображение чума и антропоморфного персонажа в окру
жении неясных зооморфных фигур (табл. 33,1).
Рис. 16 — крупная композиция из зооморфных персонажей, в центре
небольшая фигурка человека в халате и округлой шапочке (табл. 34).
Рис. 19 — поединок двух лучников (табл. 33,2).
Рис. 20 — два варианта композиции с изображением оленей, птиц
и двух охотников с ружьями (табл. 35; 36,1).
Рис. 21 — сцена охоты лучника на козла, перекрытая одной из трех
фигур оленей (табл. 37,1–2).
Рис. 22 — композиция из миниатюрных, до 5 см, изображений жи
вотных неопределенного вида, возможно быки или козлы (табл. 38,1).
Рис. 23 — схематичное изображение козла (табл. 38,2).
Рис. 24 — крупное изображение козла, обращенного головой влево.
Все тело животного покрыто вертикальной штриховкой, над его крупом
вырезана непонятная геометрическая фигура (табл. 39,1).
Рис. 26 — небольшие изображения двух козлов, вероятно самца и сам
ки, расположенных один над другим (табл. 38,3).
Рис. 27 — композиция из зооморфных фигур, видовую принадлеж
ность которых не всегда можно четко определить. Две крупные фигуры,
возможно, изображают козла и птицу, маленькая, налегающая на них, —
яка. Слева — крайне схематичное изображение человека, стреляющего
из ружья на сошках, ружье намного превосходит по размерам фигуру
человека (табл. 40).
Рис. 28 — изображение двух лошадей и козла (табл. 38,4).
Рис. 29 — крупное одиночное изображение оленя, обращенного го
ловой вправо. Тело животного заштриховано перпендикулярными ли
ниями (табл. 39,2).
Рис. 30 — схематичное изображение всадника, лошади под седлом и
непонятного животного. Фигура пешего лучника в правой части компо
зиции перекрыта изображением оленя (см. рис. 30 а; табл. 45,1).
Рис. 30 а — очень примитивное изображение оленя, перекрывающее
или перекрытое схематичной фигурой лучника (табл. 45,2).
Рис. 31 — фигуры трех козлов, два из которых выполнены в одной
манере. На теле одного из них дата «1945 г.» (табл. 36,2).
Рис. 34 — изображение оленя с двумя вертикальными стволами ро
гов, на корпус нанесены два ромба и ломаные линии (табл. 46,1).
Рис. 40 — в композиции особый интерес представляет изображение
птицы с довольно длинными ногами и шеей, возможно, степной птицы
типа дрофы (табл. 47).
17
© МАЭ РАН
Рис. 44 — изображение всадника, вероятно с плетью в руке, показано
седло с высокими передней и задней лукой (табл. 48,1).
Рис. 45 — изображения, трудно поддающиеся интерпретации
(табл. 41).
Рис. 46 — многофигурная композиция, включающая фигуры оленей,
козлов, оседланных лошадей и антропоморфных персонажей (табл. 42).
Рис. 47 — крупное изображение быка, тело которого покрыто пер
пендикулярной штриховкой. Над ним — неясное животное (табл. 43,1).
Рис. 50 — гравировка, которую можно было бы принять за изображе
ние зайца, если бы не длинный хвост (табл. 43,3).
Рис. 51 — неясное животное (табл. 43,2).
Рис. 52 — крупное панно из перекрывающих друг друга фигур живот
ных. Четко опознаются три верблюда и олень (табл. 44,1).
Рис. 53 — многофигурная композиция, включающая сцены охоты луч
ников на козлов, фигуру всадника, лошадей и верблюда (табл. 49).
Рис. 55 — изображение женщины, обращает на себя внимание ее лу
ноликость, линии лица, показанного в профиль, и головного убора об
разуют контур полумесяца, как его изображают на детских рисунках.
Кисти рук не показаны (табл. 50,1).
Рис. 59 — изображение женщины в длиннополой одежде, по обе сто
роны от нее неясные начертания (табл. 51).
Рис. 60 — композиция, вытянутая по диагонали. В левом верхнем углу
изображена юрта, вокруг которой показаны четыре фигуры верблюдов,
две полные и две неоконченные. Одна из законченных фигур частично
перекрывает изображение юрты. Правее юрты показана стоящая чело
веческая фигура в фас. На ней длиннополая одежда, запахнутая на пра
вую сторону, и маленькая коническая шапочка. Частично проработаны
черты лица, показаны глаза и нос. Судя по одежде, изображена женщи
на. Правее нее показан табун из четырех лошадей, среди которых име
ются изображения еще как минимум четырех животных, большинство
из которых фрагментарны. Вероятно, первоначальная композиция нео
днократно дополнялась. Интересно, что четыре фигуры лошадей очень
близки по деталям иконографии: абрис туловища, длинные хвосты и гри
вы, у двух в одинаковой манере показаны все четыре ноги, у двух других —
только две. У одной из лошадей на голове добавлены рога. Еще одно жи
вотное в этой части композиции, показанное с двумя задранными вверх
хвостами, по общим очертаниям туловища напоминает собаку (табл. 52).
Рис. 61 — жанровая сцена: две женщины, обращенные друг к другу, у
конического чума. Ниже — изображение двугорбого верблюда
(табл. 48,2).
Рис. 62 — неоконченное изображение женщины в головном уборе того
же типа, что и на предыдущем рисунке (табл. 46,2).
Рис. 63 — схематичная композиция: три волка или собаки преследу
ют оленя (табл. 44,2).
18
© МАЭ РАН
Рис. 64 — рисунок представляет собой либо изображение всадника,
либо наслоение фигуры лошади на удлиненную схематичную человече
скую фигуру (табл. 53,1).
Рис. 65 — изображение двух лошадей, обращенных спинами и пере
крывающих друг друга в районе крупа. От передней ноги верхней лоша
ди отходят четыре пересекающиеся окружности. За лошадьми показано
еще одно животное меньшего размера, видовую принадлежность кото
рого установить трудно (табл. 54,1).
Рис. 66 — еще одна этнографическая композиция. В левой части вы
деляется изображение конного лучника в окружении трех собак. Перед
ними головой вниз, судя по длинному хвосту, изображена лошадь, левее
и выше — неясное животное и неоконченные начертания. В самой вер
хней части показана человеческая, вероятно мужская, фигура в корот
кой одежде, запахнутой направо, туловище передано в фас, ноги повер
нуты влево. В правом нижнем углу рядом показаны юрта и конический
чум (табл. 54,2).
Рис. 67 — изображение двух животных одного под другим, головами
влево. В верхнем уверенно распознается бык. У него показаны направ
ленные вперед рога и длинный хвост с шаровидным утолщением на кон
це. Нижнее изображение, видимо, не закончено, показана только пере
дняя часть туловища (табл. 55,1).
Рис. 68 а, б — очень небольшие по размеру изображения двух лоша
дей и яка (табл. 46,3–4).
Рис. 69 — изображение оленя, гравированное двойной линией. У жи
вотного показаны ветвистые рога, вытянутые вдоль спины, голова под
нята вверх, на ней обозначены рот и круглый глаз. Голова отделена от
шеи дуговидной линией, в районе лопаток слегка подчеркнут треуголь
ный выступ. По форме рогов с передними отростками, удлиненной морде
и абрису туловища рисунок напоминает изображения скифского време
ни (табл. 55,2).
Рис. 70 — небольшое одиночное изображение лошади, обращенной
влево (табл. 53,2).
Рис. 71 — изображение трех лучников, обращенных вправо. Люди пе
реданы достаточно схематично, но показаны большие сложные луки,
стрелы с крупными наконечниками и значительный запас стрел в пред
полагаемом колчане (табл. 56).
Рис. 72 — изображение двух всадников и стада яков. У всадников про
филированы черты лица и показаны длинные волосы. У лошадей тща
тельно проработана сбруя, на крупе передней изображена тамга. Яки
четко опознаются по длинной свисающей шерсти и пушистым хвостам
(табл. 57; 58,1).
Рис. 73 — изображение трех животных, обращенных вправо. Впереди
более крупная фигура лошади. За ней — олень, у которого показаны тор
чащие вверх рога, круглый глаз и рот. Ноги оленя перекрывают голову
19
© МАЭ РАН
третьего животного, изза чего вид последнего установить затруднитель
но (табл. 55).
Рис. 74 — изображение всадника и табуна лошадей, у одной на крупе
изображена тамга (табл. 59).
Рис. 75 — изображение двух козлов или козла и оленя, форма рогов у
них различна, но у левого они не совсем оленьи. Контур тела у обеих
фигур разомкнут в районе морды (табл. 58,2).
Рис. 76 — геометризированное изображение пешего лучника. У него
стреловидная голова, возможно, так передан шлем; руки и плечи пока
заны под острым углом. В руках у человека сложный лук, а вдоль тела
гроздьями свисают стрелы. Все тело покрыто штриховкой, возможно
передающей доспехи (табл. 50,2).
Рис. 79–81 — серия изображений, выполненных сплошной штрихов
кой, чаще всего вид животных установить затруднительно (табл. 60,1; 61).
Рис. 82 — композиция из четырех животных, три из которых пред
ставлены разностильными изображениями козлов, четвертое, выполнен
ное сплошной грубой штриховкой, перекрывает правую верхнюю фигу
ру козла. Вид четвертого животного не определяется (табл. 60,2).
Рис. 83 — фрагментированные или неоконченные изображения
(табл. 62,2).
Рис. 84 — интересные изображения трех лежащих животных, два из
которых показаны с повернутой назад головой. Манера передачи подо
гнутых ног напоминает изображения скифского времени (табл. 63,1).
Рис. 85 — неясная композиция, вероятно из зооморфных фигур и
стрел, перекрывающих друг друга (табл. 63,2).
Рис. 86 — разновременная композиция из зооморфных фигур
(табл. 62,1).
Рис. 94 — гравированные изображения козлов (табл. 64).
Как уже говорилось выше, основной целью данной статьи является

публикация материала, долгое время остававшегося недоступным боль
шинству исследователей. В задачи работы не входил детальный анализ
семантики изображений, их датировки и места в ряду других памятни
ков наскального искусства Алтая и сопредельных территорий. Опубли
кованные копии представляют лишь малую часть огромного массива
петроглифов верховьев р. Елангаш, изучение которого невозможно толь
ко на основании архивных материалов. Однако авторы надеются, что
данная статья поможет определить основные направления дальнейших
исследований и будет полезна как специалистам по наскальному искус
ству, так и этнографам.
20
© МАЭ РАН
Библиография
Кубарев В.Д., Маточкин Е.П. Петроглифы Алтая. Новосибирск, 1992.
Окладников А.П. и др. Наскальные рисунки урочища СарыСатак. Новоси
бирск, 1982.
Окладников А.П. и др. Петроглифы Горного Алтая. Новосибирск, 1980.
Окладников А.П. и др. Петроглифы долины реки Елангаш (юг Горного Ал
тая). Новосибирск, 1979.
Окладников А.П. и др. Петроглифы ЧанкырКеля. Алтай Елангаш. Новоси
бирск, 1981.
Окладников А.П., Окладникова Е.А. Древние рисунки КызылКеля. Новоси
бирск, 1985.
Окладникова Е.А. Петроглифы КалбакТаша // Известия СО АН СССР. Сер.
общест. наук. 1981. № 11. Вып. 3. С. 61–64.
Окладникова Е.А. Петроглифы Средней Катуни. Новосибирск, 1984.
Окладникова Е.А. Петроглифы КараОюка // Уралоалтаистика. Новоси
бирск, 1985. С. 85–88.
Окладникова Е.А. К вопросу о каменных выкладках в долине реки Елан
га // Традиционная культура народов Центральной Азии. Новосибирск, 1986.
С. 74–89.
Окладникова Е.А. Петроглифы горы ЖалгысТепе // Полевые исследования
Института этнографии 1982 г. М., 1986а. С. 183–190.
Окладникова Е.А. Хронология наскального искусства горы КалбакТаш (Гор
ный Алтай) // Новые памятники эпохи металла на Среднем Амуре. Новоси
бирск, 1987. С. 98–110.
Окладникова Е.А. Граффити КараОюка // Материальная и духовная куль
тура народов Сибири. Л., 1988. С. 140–158.
Kubarev V., Jacobson E. KalbakTash I (Republique de l’Altai). Paris, 1996.
21
© МАЭ РАН
Приложения. Петроглифы
1. Верховья р. Елангаш, водопад (шифр Е-83)
Табл. 1 (Е-83, рис. 4)
© МАЭ РАН
1
3
Табл. 2 (Е-83: 1 — рис. 5, 2 — рис. б/н, 3 — рис. 8)
© МАЭ РАН
Табл. 3 (Е-83, рис. 6)
© МАЭ РАН
Табл. 4 (Е-83, рис. 7)
© МАЭ РАН
2. Междуречье рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 1
(шифр АКН-83)
Табл. 5 (АКН-83: 1 — рис. 7, 2 — рис. 8, 3 — рис. 10)
© МАЭ РАН
Табл. 6 (АКН-83, рис. 11)
© МАЭ РАН
© МАЭ РАН
© МАЭ РАН
1
Табл. 9 (АКН-83: 1 — рис. 17, 2 — рис. 18, 3 — рис. 20, 4 — рис. 19)
© МАЭ РАН
1
Табл. 10 (АКН-83: 1 — рис. 21, 2 — рис. 23)
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 11 (АКН-83: 1 — рис. 24, 2 — рис. 22)
© МАЭ РАН
Табл. 12 (АКН-83, рис. 25)
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 13 (АКН-83: 1 — рис. 26, 2 — рис. 27)
© МАЭ РАН
1
Табл. 14 (АКН-83: 1 — рис. 29, 2 — рис. 28)
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 15 (АКН-83: 1 — рис. 31, 2 — рис. 30)
© МАЭ РАН
Табл. 16 (АКН-83: 1 — рис. 39, 2 — рис. 32)
21
© МАЭ РАН
Табл. 17 (АКН-83, рис. 33)
© МАЭ РАН
Табл. 18 (АКН-83, рис. 36)
© МАЭ РАН
1
Табл. 19 (АКН-83: 1 — рис. 37; 2 — рис. 38)
© МАЭ РАН
Табл. 20 (АКН-83, рис. 40)
© МАЭ РАН
1
Табл. 21 (АКН-83: 1 — рис. 45; 2 — рис. 41)
© МАЭ РАН
1
Табл. 22 (АКН-83: 1 — рис. 42; 2 — рис. 43; 3 — рис. 44)
© МАЭ РАН
Табл. 23 (АКН-83, рис. 46)
© МАЭ РАН
© МАЭ РАН
Табл. 25 (АКН-83, рис. 49)
© МАЭ РАН
1
Табл. 26 (АКН-83: 1 — рис. 50; 2 — рис. 53)
© МАЭ РАН
Табл. 27 (АКН-83, рис. 51)
© МАЭ РАН
Табл. 28 (АКН-83, рис. 52)
© МАЭ РАН
Табл. 29 (АКН-83, рис. 54)
© МАЭ РАН
3. Междуречье рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 2
(шифр АК-83)
Табл. 30 (АК-83, рис. 12)
© МАЭ РАН
Табл. 31 (АК-83, рис. 13)
© МАЭ РАН
Табл. 32 (АК-83, рис. 14)
© МАЭ РАН
1
Табл. 33 (АК-83: 1 — рис. 15; 2 — рис. 19)
© МАЭ РАН
Табл. 34 (АК-83, рис. 16)
© МАЭ РАН
Табл. 35 (АК-83, рис. 20)
© МАЭ РАН
1
Табл. 36 (АК-83: 1 — рис. 20; 2 — рис. 31)
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 37 (АК-83, рис. 21)
© МАЭ РАН
1
2
3
Табл. 38 (АК-83: 1 — рис. 22; 2 — рис. 23; 3 — рис. 26; 4 — рис. 28)
© МАЭ РАН
1
Табл. 39 (АК-83: 1 — рис. 24; 2 — рис. 29)
© МАЭ РАН
Табл. 40 (АК-83, рис. 27)
© МАЭ РАН
Табл. 41 (АК-83, рис. 45)
© МАЭ РАН
Табл. 42 (АК-83, рис. 46)
© МАЭ РАН
1
Табл. 43 (АК-83: 1 — рис. 47; 2 — рис. 51; 3 — рис. 50)
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 44 (АК-83: 1 — рис. 52; 2 — рис. 63)
© МАЭ РАН
1
Табл. 45 (АК-83, рис. 30)
© МАЭ РАН
1
Табл. 46 (АК-83: 1 — рис. 34; 2 — рис. 62; 3–4 — рис. 68 а, б)
© МАЭ РАН
Табл. 47 (АК-83, рис. 40)
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 48 (АК-83: 1 — рис. 44; 2 — рис. 61)
© МАЭ РАН
Табл. 49 (АК-83, рис. 53)
© МАЭ РАН
Табл. 50 (АК-83: 1 — рис. 55; 2 — рис. 76)
21
© МАЭ РАН
Табл. 51 (АК-83, рис. 59)
© МАЭ РАН
Табл. 52 (АК-83, рис. 60)
© МАЭ РАН
2
Табл. 53 (АК-83: 1 — рис. 64; 2 — рис. 70)

1
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 54 (АК-83: 1 — рис. 65; 2 — рис. 66)
© МАЭ РАН
1
Табл. 55 (АК-83: 1 — рис. 67; 2 — рис. 69; 3 — 73)
© МАЭ РАН
Табл. 56 (АК-83, рис. 71)
© МАЭ РАН
Табл. 57 (АК-83, рис. 72)
© МАЭ РАН
1
Табл. 58 (АК-83: 1 — рис. 72 (фрагмент); 2 — рис. 75)
© МАЭ РАН
Табл. 59 (АК-83: 1 — рис. 74)
© МАЭ РАН
2
Табл. 60 (АК-83: 1 — рис. 79; 2 — рис. 82)

1
© МАЭ РАН
1
Табл. 61 (АК-83: 1 — рис. 80; 2 — рис. 81)
© МАЭ РАН
2
Табл. 62 (АК-83: 1 — рис. 86; 2 — рис. 83)
1
© МАЭ РАН
1
2
Табл. 63 (АК-83: 1 — рис. 84; 2 — рис. 85)
© МАЭ РАН
Табл. 64 (АК-83, рис. 94)
© МАЭ РАН
И.Б. Губанов
СКАНДИНАВСКАЯ БРОНЗА ИЗ КОЛЛЕКЦИИ МАЭ РАН

В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ ЕВРОПЫ
И МЕЖКУЛЬТУРНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
Коллекция датских древностей бронзового века № 1571 петербург

ской Кунсткамеры (МАЭ РАН) чрезвычайно ценна в историческом и
культурном плане. Датскими учеными середины XIX столетия, работав
шими в Королевском музее в Копенгагене, была разработана периоди
зация истории материальной культуры человечества, включавшая камен
ный, бронзовый и железный века. Эта периодизация, использующаяся
по настоящее время, первоначально была составлена как обобщение
результатов археологических раскопок в Дании.
В 1861 г., через два года после оригинальной публикации, в Санкт
Петербурге Императорской Академией наук была издана великолепная
книга профессора Копенгагенского университета И.И.А. Ворсо — веду
щего специалиста по скандинавским древностям бронзового века — «Се
верные древности Королевского музея в Копенгагене». В главе, посвя
щенной бронзовому веку, Ворсо отмечал не имеющее аналогов в Европе
качество северных бронз: «Древности, относящиеся к бронзовому веку,
найденные в Дании, кроме того отличаются не только своими формами,
орнаментикою, но частью даже самым составом от древностей бронзо
вого же века в западной и южной Европе; они обыкновенно уступают
соответственным древностям Датским как в совершенстве отделки, так
и в изящности форм и орнаментами» [Ворсо 1861: 9].
История приобретения коллекции предметов бронзового века Кунст
камерой такова. Императорская Академия наук отправила в Копенгаген
хранителя Этнографического музея Л.Ф. Радлова, и в результате его мис
сии была достигнута договоренность об обмене коллекционными пред
метами между двумя знаменитыми музеями. В предисловии к русскому
изданию книги о северных древностях Копенгагенского музея, написан
ном российскими академиками Бэром и Шифнером, помимо впервые
представленной на русском языке периодизации истории материальной
культуры человечества с выделением каменного, бронзового и железно
го веков, рассказывается об этой миссии: «Академия сделала еще более.
Она отправила в прошедшем году (т.е. в 1860м. — И.Г.) в Швецию и
Данию хранителя своего Этнографического Музея Л.Ф. Радлова, кото
рый усердно следит за этим предметом. Там он, при помощи гг. Томсена
и Ворсо, изучил северные древности, прилежно также занялся северны
ми языками, в особенности датским, для того, чтобы иметь возможность
ознакомиться с многочисленными специальными трудами, появивши
мися в этих странах в разных видах и в разное время. Можно надеяться,
86 © И.Б. Губанов, 2009
© МАЭ РАН
что со временем он сделает доступными русской публике главнейшие из
этих трудов в виде общих обозрений» (Там же: X).
В рукописном отчете о новых поступлениях в Кунсткамеру академи
ка Шредера и консерватора Л. Радлова за 1862 год отмечено: «4. В обмен
за отправленные, согласно развитию Кооперации, в Копенгаген 28 но
меров из числа Дублетов Этнографического Музея И. А. Н. присланы
Королевским Этнографическим Музеем Копенгагенским:… д) 39 т. наз.
бронзового века…» [Отчет о состоянии и приращениях Этнографического
Музеума в течение 1862го года].
Перейдем к описанию коллекции МАЭ РАН № 1571. Используемая
по настоящее время хронология, как известно, базируется на периоди
зации Оскара Монтелиуса, разделившего в 1885 г. более чем тысячелет
нюю эпоху бытования северных бронз на шесть периодов. Описание
коллекции № 1571 опирается на хронологическую шкалу Монтелиуса,
так как типы вещей, представленных в ней, достаточно показательны.
I период (1700 г. до н.э. — около 1500 г. до н.э.).

15711 (рис. 1). Пальштаб секирообразной формы. Форма топора сло
жилась под влиянием центральноевропейской Унетицкой культуры. Его
аналоги — № 10 и отчасти № 11 из сводки Ханса Кристиана Брохольма
[Broholm 1952: 44].
Следует подчеркнуть, что форма
и особенно орнаментация оружия
I периода демонстрируют сильные
влияния Унетицкой культуры.
Правда, на некоторых вещах уже
появляется восточносредиземно
морский по происхождению орна
мент бегущей спирали (например,
на копье № 28 и пальштабе № 32,
по Брохольму [Ibid.: 46]). К самому
раннему времени начала бронзово
го века в Дании относится и меч из
Рербю, на котором выгравировано
изображение корабля с тараном
средиземноморского типа (воз
можно, XVII век до н.э.). Таким об
разом, контакты с микенскими и
пилосскими царскими домами, в
погребениях которых (микенские
могильные круги А и В, пилосские
толосы и могильный круг) найде
ны украшения из балтийского ян
таря [Beck 1965: 96–106], уже име
Рис. 1. ли место, но в I период превали
87
© МАЭ РАН
ровали еще более мощные центральноевропейские влияния со стороны
Унетицкой культуры.
II период (1500 г. до н. э. — 1200–1100 гг. до н.э.)

Хронологически этот период почти совпадает с позднеэлладским (ПЭ)
периодом в Греции, т.е. со временем расцвета микенской цивилизации.
Поэтому совершенно неудивительно, что вследствие интенсивных кон
тактов, вероятно морских, с Восточным Средиземноморьем, преобла
дающим на скандинавских вещах становится орнамент бегущей спира
ли (к сожалению, в известной монографии Элизабет Хернер скрупулез
но рассмотрено региональное варьирование мотивов этого орнамента,
но ничего не говорится о связях Скандинавии и Микен [Herner 1989]).
В коллекции № 1571 орнамент бегущей спирали представлен на око
нечностях двух ребристых «воротников» (№ 157118 и № 157119).
15712 (рис. 2, 3). Пальштаб с V или Uобразными углублениями на бо
ковинах. В углубления боковины вставлялся расщепленный сук, отходя
щий от ветви, использовавшейся в
качестве древка. Аналоги у Брохоль
ма — № 100, 101 [Broholm 1952: 50].
15713 (рис. 4, 5). Пальштаб ред
кого для Дании типа, по Брохоль
му, британского происхождения.
Брохольм опубликовал аналогич
ный экземпляр под № 105 [Ibid.]).
Это небольшой и достаточно мас
сивный простой пальштаб с закра
инами. Максимальная ширина лез
вия 44 мм, длина 115 мм, макси
мальная толщина 27 мм, протяжен
ность закраин 59 мм, максималь
ная ширина обуха 17 мм.
15714 (рис. 6, 7, 8, 9). Рукоять
меча граненая. Рукояти меча ана
логичной формы — № 81 и № 82 в
сводке Брохольма [Ibid.: 49).
Рис. 2. Рис. 3.
Рукоять украшена орнаментом
двух типов: первый — из трех концентрических кружков с точкой в цен
тре (группа A I : 3 b по типовой классификации элементов Элизабет
Хернер [Herner 1989: 25]) — в сочетании со вторым — линейным орна
ментом из двух спиралей, соединенных петлей.
На одной стороне рукояти сохранился великолепный орнамент, каж
дый элемент которого составляют три концентрических кружка друг в
друге с выбитой в центре точкой. Идентичный орнамент также сохра
нился на круглой гарде рукояти. Четыре пояса кружков на рукояти раз
делены орнаментальными поясами, каждый — с орнаментом из четы
рех горизонтальных линий. Рукоять граненая, имеет восемь граней.
88
© МАЭ РАН
Рис. 6.
Рис. 7.
© МАЭ РАН
На каждой грани в каждом поясе содержится кружок, на орнаменти
рованной внешней стороне гарды — десять кружков. В центре гарды
вокруг выступа, на который насаживалось лезвие, они окаймляют ор
намент в виде многолучевой звезды, вогнутые стороны лучей распре
деляются по одной на кружок, лучи тянутся до орнаментального бор
дюра, окаймляющего всю овальную гарду. На овальный бордюр нане
сен орнамент двух типов: внешний обод — точки, внутренний — оди
ночная выгравированная борозда. Навершие рукояти меча обломано,
до места повреждения к концу оно расширяется и уплощается, в цент
ре с двух сторон прослеживается округлая выемка.
На рукояти выгравированы две симметричные четырехлинейные спи
рали. Внешние витки спиралей соединяются идущим между спиралями
в сторону гарды петлеобразным аппендиксом. Этот орнамент не следует
путать с бегущей спиралью. Такой характерный орнамент, по Гимбутас,
является солярным символом и маркирует индоевропейские древности
второй волны вторжения индоевропейских кочевников, нахлынувшей
на Западную Европу. Два идентичных символа из парных спиралей, со
единенных идущей наверх петлей, рядом с антропоморфным божеством
с солярным диском вместо головы прорисованы на гораздо более древ
ней, чем скандинавский артефакт, североитальянской стеле из Кавена,
Тельо, долина Вальтеллина (ок. 3000 г. до н.э.) [Gimbutas 1997: 294; Гим
бутас 2006: 442]. Вероятно, на рукояти датского меча изображен этот древ
ний индоевропейский символ, переживший века.
15715а (рис. 10, 11). Кинжал изысканной формы длиной 260 мм, мак
симальной шириной 40 мм, с двумя симметричными выгравированны
ми линиями на лезвии, эффектно подчеркивающими форму клинка,
который плавно расширяется у рукояти. Узкий язык основы рукояти
имеет 40 мм в длину.
Рис. 10.
Рис. 11.
90
© МАЭ РАН
157110 (рис. 12). Меч среднеевропейского типа, колющерубящий,
имеет ромбовидный в сечении клинок 760 мм в длину и шириной в сред
нем 30 мм. Бронзовый язык основы рукояти длиной 65 мм составляет
с клинком одно целое.
Рис. 12.
157112 (рис. 13). Фрагмент бронзового серпа с центральным ребром
жесткости и зубцами по краю. Известно 68 серпов такого типа, 27 из них
найдены в семи кладах вместе с другими вещами второго периода. Сер
пы этого типа встречаются на Датских островах и в Восточной Ютлан
дии, но совершенно неизвестны в Западной Ютландии.
Рис. 13.
Аналог — № 406 каталога Брохольма [Broholm 1953: 92–93].

157118 a, b, c, d, e, f (рис. 14, 15). Реставрированный «воротник» из
тонкой бронзовой пластины с характерной ребристой поверхностью,
рядами насечек на гребнях и орнаментом бегущих спиралей на плоско
сти оконечности. В данном случае представлена композиция из четырех
бегущих спиралей, расположенных одна за другой по длине «воротни
ка». Каждая бегущая спираль состоит из двух спиралей, расположенных
по высоте «воротника», закрученных по часовой стрелке и соединенных
между собой одинарными линиями (группа A III : 1 I по типовой класси
фикации элементов Элизабет Хернер [Herner 1989: 27]). Микенское про
исхождение орнамента, бывшего показателем социального статуса, до
казывается, по моему мнению, хронологическим соответствием поздне
элладского (ПЭ) периода в Греции и временем бытования орнамента
бегущей спирали в Скандинавии (преимущественно второй период, по
91
© МАЭ РАН
Рис. 14. Рис. 15.
Оскару Монтелиусу), а также концентрацией балтийского янтаря в по

гребениях царских семей Микен и Пилоса.
Аналоги из сводки Брохольма — № 175–178 [Broholm 1952: 53].
157119 a, b (рис. 16, 17). Ребристый «воротник» из двух фрагментов с
орнаментом бегущей спирали на плоском конце, сходный с предыду
щей вещью, но худшей сохранности. Сохранились два фрагмента пред
мета.
Рис. 16. Рис. 17.

Диаметр целой вещи составлял, вероятно, около 140 мм по верхнему
краю и приблизительно 150 мм по нижнему краю. Толщина пластины
приблизительно от 0,5 мм в районе борозд и более 1 мм в области греб
92
© МАЭ РАН
ней. У более крупного фрагмента внешняя поверхность покрыта релье
фом из тринадцати гребней, на гребни частично нанесена поперечная
насечка. Другой фрагмент представляет собою частично сохранивший
ся конец «воротника» в виде богато орнаментированной плоской плас
тины. Здесь поперек окончаний гребней по высоте «воротника» распо
ложены две орнаментальные полосы из мелких параллельных линейных
насечек, ограниченных с одной стороны одной, а с другой — двумя пря
мыми линиями. Между этими полосами лежит орнаментальная полоса,
состоящая из четырех рядов треугольных углублений, образующих как
бы две выпуклые зигзагообразные линии. За второй полосой из линей
ных насечек располагается орнамент из крупных бегущих спиралей, ве
роятно древний орнамент, аналогичный микенскому или более раннего
времени (критскому и кикладскому). По длине воротника частично со
хранились две спирали из 5–6 витков. Спиральный орнамент окружен
прямоугольной рамкой из ряда треугольных углублений и шести пря
мых линий с обеих сторон по длине «воротника». В данном случае скан
динавский артефакт хронологически соответствует позднеэлладскому
периоду Греции (ПЭ), т.е. расцвету микенского искусства, поэтому сход
ство орнаментации в виде бегущей спирали при постулировании глубо
кой культурной диффузии этого важного элемента восточносредизем
номорской культуры в Скандинавию бронзового века представляется
вполне объяснимым.
III период (1200–1100 гг. до н.э. — около 950 г. до н.э.).

15715б (рис. 18, 19). Навершие меча. Аналог — № 240 в работе Бро
хольма [Broholm 1952: 58].
Рис. 18. Рис. 19.

Это богато орнаментированное пирамидальное навершие скандинав
ского типа. На трубчатой насадке на рукоять — три орнаментальных по
яса, разделенных четырьмя прорезями — по две с каждой стороны. Ор
намент двух нижних орнаментальных поясов состоит из ряда мелких
93
© МАЭ РАН
вертикальных линейных насечек, ограниченных с обеих сторон непре
рывными линиями. Выше нанесен пояс с орнаментом из двух рядов тре
угольных углублений, обращенных вершинами треугольников друг к дру
гу. Непосредственно под пирамидой навершия проходят три выпуклые
окантовки с орнаментом в виде косых насечек, наклон которых проти
воположен наклону на соседних окантовках. Над последней окантовкой
расположен еще один ряд из треугольных углублений. Основание пира
миды навершия представляет собой квадратную платформу, орнамен
тированную по высоте четырьмя параллельными линиями. Линейный
орнамент на пирамиде навершия образует пять поясов. Три пояса имеют
такое же расположение насечек, как и окантовки на трубчатой насадке
на рукоять. Между ними — два пояса с непрерывной линией по оси.
В центре располагается высокий выступ усеченного конуса, орнаменти
рованный семью параллельными круговыми линиями. Вокруг выступа
симметрично на гранях и ребрах пирамиды расположены восемь округ
лых отверстий, окаймленных окружностями и служащих для крепления
навершия к органической основе рукояти.
15717 (рис. 20). Обломок оконечности клинка меча с желтым блес
ком очищенной бронзы. Линейная орнаментация каждой стороны клин
ка состоит из двух полос, образованных тремя параллельными линия
ми, расположенных симметрично оси клинка. Аналоги каталога Брохоль
ма — № 236 и № 238 [Broholm 1952: 58].
Рис. 20.
15718 (рис. 21). Бронзовая основа рукояти с частью клинка меча, ана
логичного № 243 и № 244 в книге Брохольма [Ibid.: 58].
Восемь сквозных отверстий диаметром 5 мм в бронзовой пластине
основы служили для крепления костяных, роговых, янтарных или дере
вянных пластин рукояти, на основе рукояти также выступают семимил
лиметровые закраины, в которые вставляли пластины.
157111 (рис. 22). Однолезвийный кривой нож, вероятно, служил для
бритья. Такие ножи встречаются как в мужских, так и в женских погре
бениях. Вещи этого типа внесены в работу Брохольма под номерами 254,
255, 256 и 257 [Ibid.: 59].
94
© МАЭ РАН
Рис. 21.
Рис. 22.
157126 (рис. 23). Спиральный пружинный браслет с утраченными уп
лощенными концами. Аналог по Брохольму — № 305 [Ibid.: 61]. Браслет
для тонкой руки представляет собой бронзовую пружинную спираль из
четырнадцати витков с постепенно уменьшающимся диаметром, позвя
кивающую при движении. Внешняя поверхность каждого витка высту
пает клином. Внутренняя поверхность плоская. Последние два витка
спирали меньшего сечения. Браслеты подобного типа имеют централь
ноевропейские аналогии.
IV период (около 950–800 гг. до н.э.)
157114 (рис. 24). Бритва подтреугольная, орнамент по верхнему краю
линейногеометрический. Нижний ряд орнаментики состоит из мелких
95
© МАЭ РАН
Рис. 23.
Рис. 24.
треугольных углублений, расположенных вершиной вниз, выше выгра

вированы три параллельные борозды, далее следует пояс косых насечек,
выше у края бритвы нанесена еще одна борозда. Изогнутая, как лебеди
ная шея, рукоятка заканчивается стилизованной птичьей головкой.
Шесть экземпляров бритв такого типа, являющихся, вероятно, работой
одного ремесленника, найдены в Северной Ютландии. Аналог по Бро
хольму — № 50 [Broholm 1953: 65].
157116 (рис. 25). Это самая миниатюрная бритва — фрагмент длиной
51 мм. Вероятно, общая длина изделия составляла 56 мм. Ручка брит
вы — упрощенный вариант мотива изогнутой птичьей шеи с клювом в
форме крючка.
96
© МАЭ РАН
Рис. 25.
157117 (рис. 26). Фибула очковая, плохой сохранности, покрыта плен

кой зеленоватого окисла. В сводке Брохольма типологически близкие
номера — № 54, 55 и 56 [Ibid.: 65].
Рис. 26.
Общая ширина 140 мм, диаметр дисков 55 мм, ширина выпуклого ва
лика бордюра дисков, покрытого косой насечкой, около 4 мм, толщина
перемычки между дисками — от 4 до 7 мм (утолщения перемычки по
сторонам, прикрепляющимся к дискам), длина перемычки 36 мм. Цен
тральная часть перемычки между утолщениями покрыта поперечной
насечкой. В центре левого диска сохранился «умбон» диаметром при
близительно 5 мм.
157122 (рис. 27). Небольшой нож, 122 мм длиной, использовавший
ся в качестве туалетной принадлежности. 79 образцов подобных ножей
найдены в Ютландии, 44 — на Датских островах. Аналог № 33 в сводке
Брохольма несколько меньше [Ibid.].
97
© МАЭ РАН
157127 (рис. 28). Пуговица сложной формы.
Состоит из штыря, двух дисков на его концах, из
которых более крупный — собственно пуговица,
и конуса, расширяющегося к более крупному
диску и расположенного рядом с ним. Орнамен
тация состоит из параллельных борозд, которые
охватывают штырь и конус, на конусе ближе к
максимальному диаметру прослеживается орна
мент из косых насечек, выгравированных между
бороздами. Этот тип пуговиц произошел от бо
лее простых двойных пуговиц третьего периода,
состоящих из двух соединенных стержнем дис
ков, но без внешнего штыря, и хорошо иллюст
рирует тенденцию увеличения вещей и усложне
ния орнаментации в позднем бронзовом веке.
Двойная пуговица со штырем такого же типа —
№ 58 у Брохольма [Ibid.].
157129 (рис. 29). Более крупная сложной фор
мы пуговица с утраченным меньшим диском на
конце длинного штыря. Покрыта зеленоватым
окислом. Конус опоясывают параллельные бо
розды.
Рис. 27.
Рис. 28.
V период (около 800–700 гг. до н.э.)

157113 (рис. 30). Бритва подтреугольная, изогнутая рукоять закан
чивается спиралью. Не орнаментирована. Крупные бритвы такого типа
обычны для V периода, на многих из них выгравированы стилизован
98
© МАЭ РАН
Рис. 29.
ные изображения кораблей с таранами (например, шедевр древнего искус
ства со стилизованным изображением корабля с тараном под парусом гри
бовидной формы, птицы и «двойного солнца», № 151 [Broholm 1953: 74]).
Аналог вещи из коллекции МАЭ РАН — № 149 сводки Брохольма [Ibid].
Длина бритвы 105 мм. Это наиболее крупная и хорошо сохранившая
ся бритва в коллекции МАЭ РАН.
Рис. 30.
VI период (около 700–500 гг. до н.э.).
157121 (рис. 31). Гривна шейная тордированная, т.е. имеющая вид
витой веревки, с концами«ушками». Аналог — «торквес» № 279, опуб
ликованный в книге Брохольма, который, однако, не бронзовый, а зо
лотой [Ibid.: 83].
157123 (рис. 32, 33, 34). Гривна тордированная с замком на концах в
виде массивных крюков, изогнутых во взаимноперпендикулярных
плоскостях и зацепляющихся друг за друга. Цвет желтый. Аналогичен
«торквес» № 272 в сводке Брохольма [Ibid.]. Орнамент на замке в виде
круглых углублений, окаймленных окружностями, выгравирован на
внешней стороне гривны: по три углубления вдали от концов, пять
99
© МАЭ РАН
Рис. 31.
Рис. 32.
© МАЭ РАН
Рис. 33.
Рис. 34.
углублений на одном и одно углубление на другом конце замка. Гривна

тордирована, за исключением нескольких сантиметров от концов, на
которых расположен орнамент замка. Тордированная область гривны
разделена на шесть частей серпообразными углублениями — по семь с
каждой стороны гривны, от которых расходятся спирально закрученные
по гривне борозды, которые и делают ее тордированной, причем в со
седних частях направление спиралей противоположно.
157124. Гривна тордированная с замком в виде массивных крюков
того же типа, но меньшего диаметра. Цвет желтый. Диаметр по окруж
ности около 200 мм, максимальный диаметр круглого сечения 10 мм,
средняя толщина уплощенных частей у концов гривны около 3 мм, ши
рина около 9 мм. Длина уплощенных частей составляет примерно треть
101
© МАЭ РАН
длины гривны, далее представлена круглая в сечении тордированная
часть. Орнаментация замка гривны — кружковый орнамент, дополнен
ный поперечными линиями и точками. На наружную часть Гобразного
замка нанесен орнамент из пяти обведенных окружностями углублений
«кружков», четыре из них выстроены в линию. Заканчивается гравиров
ка замка орнаментом из трех поперечных линий; орнамент из трех попе
речных линий также присутствует на внутренней части замка. По краям
внешней поверхности уплощенных концов нанесен орнамент из часто
расположенных выстроенных в линию точек. По его завершении на обо
их концах уплощенной части гривны нанесен фактически идентичный
орнамент из трех поперечных линийнасечек и обведенного кружка.
Ворсо И.И.А. Северные древности Королевского музея в Копенгагене,
отобранные и объясненные профессором Копенгагенского университета
И.И.А. Ворсо (Worsaae) / Изд. Императорской Академии наук. СПб., 1861.
Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы. М., 2006.
Отчет о состоянии и приращениях Этнографического Музеума в течение
1862го года // Отчеты акад. Шредера и консерватора Л. Радлова о поступлени
ях коллекций в Музей за 1842–1855, 1858, 1862, 1863 гг. и записка о размещении
коллекций и по вопросу о расширении помещения Музея. Черновик // Архив
РАН. Ф. 142. Оп. 1 до 1918 г., 23 ед.хр.
Beck C.W. Infrared Spectra of Amber and the Chemical Identification of Baltic
Amber // Archaeometry. 1965. Vol. VIII.
Broholm H.C. Danske Oldsager. Kobenhavn, 1952. Vol. III. AEldre Bronzealder.
Broholm H.C. Danske Oldsager. Kobenhavn, 1953. Vol. IV. Bronzealder.
Gimbutas M. The Kurgan culture and the IndoEuropeanization of Europe.
Washington, 1997.
Herner E. Spiral Decoration in Early Bronze Age Scandinavia: A technical and
qualitative analysis and study of production. BAR International Series 552. Oxford,
1989.
102
© МАЭ РАН
О.В. Яншина
НАСКАЛЬНЫЕ РИСУНКИ о. ИТУРУП

(По материалам полевых исследований Ю.В. Кнорозова)1
В 1960 г. в журнале «Вопросы географии Дальнего Востока» вышла не

большая заметка геолога Г.М. Власова, который в составе экспедиции
Дальневосточного геологического управления проводил исследования
на территории Южных Курильских островов. В заметке сообщалось, что
сотрудниками этой экспедиции в кальдере вулкана Б. Хмельницкий на
о. Итуруп были обнаружены «исчерканные» камни. Первоначально гео
логи не придали этому большого значения, но впоследствии убедились,
что по крайней мере часть «царапин» на камнях была сделана рукой че
ловека. Об этом, по их мнению, свидетельствовали определенные зако
номерности в локализация камней (они располагались только в южной
части кальдеры, там, где протекал ручей с пресной водой), четкость и
глубина самих «царапин», а также наличие определенной структуриро
ванности или организации в их начертании [Власов 1960: 371–373]. Пуб
ликация Г.М. Власова вызвала живейший интерес в научной среде. Ку
рильские острова в свое время являлись территорией обитания одного
из самых загадочных народов мира — айнов, и Г.М. Власов сразу пред
положил, что найденные геологами царапины на камнях представляют
собой примитивные письмена айнского происхождения. Однако к тому
моменту в литературе бытовало мнение о том, что айны не имели своей
письменности. Не были известны тогда на Курилах и наскальные ри
сунки доайнского времени. «Исчерканные камни» Итурупа стали загад
кой, решение которой могло привести ученых к открытиям мирового
масштаба.
В 1963 г. на Итуруп была организована экспедиция сахалинских архео
логов. Одной из основных ее задач стал поиск наскальных рисунков. От
крытия геологов тогда подтвердились: в кальдере Б. Хмельницкого и в ус
тье р. Северный Чирип были обнаружены валуны со знаками. В.А. Голу
бев, руководитель экспедиции, в полевом отчете сообщает о 17 валунах
и делит изображения на них на «рисунки» и «знаки» (Архив ИА РАН.
Р. 1. Д. № 3338). Первые были найдены только в кальдере, вторые — и в
кальдере, и в устье Северного Чирипа. Исследователь отмечает, что и «зна
ки», и «рисунки» были выполнены в форме незначительно углубленного
рельефа путем выбивки, а общий стиль их отличался «своеобразной ли
нейностью». Особенно четко эта линейность, по мнению В.А. Голубева,
1
В основе статьи лежат материалы личного архива Ю.В. Кнорозова, который после смерти
ученого был передан в отдел археологии МАЭ РАН вместе с археологической коллекцией,
собранной во время его экспедиций на Курильские острова.
© О.В. Яншина, 2009 103
© МАЭ РАН
просматривалась в «знаках», линии которых были «более четкими и пря
молинейными», а «глубина рельефа и размеры» меньшими, чем у «ри
сунков». Более того, говоря о «знаках», он отмечает, что они «местами
сходны с иероглификой Востока». Расшифровка и интерпретация обра
зов, запечатленных в рисунках и знаках, вызвала у археологов затрудне
ния. Мешали этому как нечеткость, стертость изображений, так и ред
кая их повторяемость. Те сцены, которые исследователям все же удалось
понять, свидетельствовали о том, что это «негативные отпечатки» по
стоянной трудовой жизни охотников, наполненной опасностями и тре
вогами. В.А. Голубев полагал, что эти рисунки могли быть оставлены
только предшественниками айнов, носителями неолитической культу
ры, не знавшей металла.
В 1979 г. под влиянием публикаций Г.М. Власова и исследований са
халинских археологов к изучению курильских находок подключился
выдающийся отечественный специалист по древним системам письма
Ю.В. Кнорозов. Его интерес был столь велик, что в течение целого деся
тилетия он практически ежегодно выезжал на Южные Курильские ост
рова с целью изучения древней культуры айнов, прежде всего их пись
менности. Наскальные рисунки Курильских островов Ю.В. Кнорозов
считал древними пиктографическими знаками айнов, и в этом отноше
нии он, безусловно, стал пионером. Вопрос о том, почему это письмен
ность, почему именно айнская, для исследователя не стоял. С его точки
зрения, «письмо (как и язык) появилось конвергентно у всех племен в
верхнем палеолите в виде пиктографии (рисунчатое письмо), включаю
щей более раннюю кинеграфию (запись движений)», а связь курильских
надписей с айнской пиктографией доказывалась сходством в начерта
нии и наборе их знаков ([Кнорозов и др. 1984], см. также материалы к
неопубликованной статье Ю.В. Кнорозова «Пиктография айнов» из ар
хива исследователя в отделе археологии МАЭ РАН).
К подготовке данной публикации меня прежде всего побудил визит
на Итуруп, во время которого на поселении Янкито1 нашей экспеди
ции удалось обнаружить валун с петроглифами. Не скрою, уже после
первого знакомства с архивом Ю.В. Кнорозова у меня сложилось ощу
щение, что его стремление видеть в наскальных рисунках Итурупа соб
ственно рисунки, выполненные рукой человека, не всегда разделялось
окружающими его людьми, и исследователь был в этом отношении до
вольно одинок. Наша же находка подтверждала его выводы, по крайней
мере, в том, что наскальные рисунки на Итурупе есть. Погрузившись в
проблему, я поняла, что, несмотря на всю важность открытий, сообще
ния о наскальных рисунках Итурупа все еще остаются не подкреплен
ными ни полноценными публикациями источников, ни их анализом.
Ю.В. Кнорозов подходил к изучению наскальных рисунков Итурупа
прежде всего как этнолог, специалист в области этнической семиотики.
В своих трудах он, пытаясь разгадать тайный смысл пиктографии, ос
новное внимание уделял сравнительной характеристике знаков на валу
104
© МАЭ РАН
Рис. 1. Карта расположения
валунов с рисунками на о. Итуруп.
1 — р. Славная;
2 — о. Шлем;
3 — кальдера Б.Хмельницкого;
4 — Мертвый берег;
5 — оз. Красивые Глаза;
6 — Янкито-1;
7 — Приозерное-1;
8 — Курильск;
9 — р. Куйбышевка;
10 — оз. Танковое;
11 — залив Касатка;
12 — пещера Медвежья.
© МАЭ РАН
нах и предметах религиозного значения айнов. Сами же находки в своем
первоначальном виде так и не были им опубликованы. В литературе от
сутствуют точные данные о количестве памятников, местах их обнару
жения, нет и полных прорисовок изображений и т.д. К сожалению, ма
териалы, отложившиеся в архиве ученого, не дают возможности подго
товить такую обстоятельную публикацию. Не будучи археологом и не
обладая необходимыми навыками, исследователь не делал копии с ри
сунков, многие из его находок не зафиксированы даже с помощью фо
тотехники. Это осложняет ситуацию, но тем не менее, думаю, возможно
хотя бы частично восполнить имеющийся пробел и представить внима
нию заинтересованных специалистов сводку всех памятников пиктог
рафии, обнаруженных Ю.В. Кнорозовым на Итурупе, а также по воз
можности дать некоторый их анализ.
Кальдера Б. Хмельницкого (рис. 1). Для начала отметим, что предме
том особого внимания Ю.В. Кнорозова по вполне понятным причинам
была кальдера вулкана Богдан Хмельницкий. В 1979 г. именно она стала
основным объектом поиска для небольшой группы специалистов. Од
нако несмотря на большое желание и тщательный осмотр обнаружить
рисунки на камнях, упоминавшихся в отчетах Г.М. Власова и В.А. Голу
бева, не удалось2 . Следующая экспедиция в кальдеру состоялась в 1982 г.
Этот год оказался более удачливым. Исследователям удалось найти в
кальдере валун со знаками — но только один, в материалах Ю.В. Кноро
зова он получил название «скала в озерке» (рис. 2). Знаки были нанесе
ны на плоский горизонтальный срез скалы и на ее боковую поверхность.
В документах сохранилось упоминание о том, что патина в знаках была
белесая, тогда как на самой поверхности камня — серая. Полной прори
совки знаков с этой скалы нет. В архиве сохранились лишь несколько
фотографий и уменьшенные схематичные рисунки Ю.В. Кнорозова,
которые, впрочем, не вполне соответствуют тому, что можно увидеть на
фотографиях. Расшифровка (или интерпретация) знаков отсутствует,
однако среди рабочих материалов сохранилась запись, сопоставляющая
рисунок на верхей плоскости валуна с записями на инау.
2
То обстоятельство, что экспедицией Ю.В. Кнорозова в кальдере не были обнаружены
валуны со знаками, упоминавшиеся в отчетах Г.М. Власова и В.А. Голубева, конечно, вызы
вает определенные вопросы и недоумения. Юрия Валентиновича это волновало очень силь
но и все годы его курильской эпопеи. Объяснения этому были найдены в том, что камни
могли были перемещены в результате ледниковых сходов, лавин, землетрясений. Это дей
ствительно возможно. Например, совсем недавно проводилось переобследование петрог
лифов СикачиАляна, которые, так же как и на Итурупе, были нанесены на сравнительно
небольшие валуны. В результате этих работ многое из того, что было найдено в свое время
А.П. Окладниковым, обнаружить не удалось, но вместе с тем были зарегистрированы и со
вершенно новые, ранее не известные изображения, многие валуны оказались перемещены
на десятки и даже сотни метров. А виной тому стали воды Амура, на берегах которого и ле
жали камни.
106
© МАЭ РАН
перенос на скалу
типичной надписи на инау
гора (духхозяин гор, нубури камуй)
счастливая шестерка
ср.
Несколько валунов с отдельными выбитыми знаками было найдено в

том же 1982 г. в долине р. Южный Чирип: несколько раз у водопадов (а)
и один раз на скале перед снежником (б). Сохранились только схема
тичные уменьшенные рисунки этих знаков, без указания их реальных
размеров. Косой крест Юрий Валентинович считал знаком хозяина огня,
так как он, возможно, передавал «схематическое
изображение прибора для добывания огня» [Кноро
зов и др. 1984: 232]. В других случаях косой крест мог а б
обозначать и медведя [Кнорозов 1999: 96].
Мертвый берег (рис. 1; 12). Большая группа рисунков на камнях была
обнаружена экспедицией Ю.В. Кнорозова у подножия вулкана Богдан
Хмельницкий, на морском берегу между устьями рек Северный и Юж
ный Чирип (Мертвый берег). Случилось это в 1979 г., а в 1982 г. эти па
мятники были осмотрены и обследованы повторно. Среди них выделя
ются крупные камни с рисунками на плоских горизонтальных поверх
ностях (в отчетах — «плиты») и такие же камни, у которых рисунки были
нанесены на боковые, обычно вертикальные поверхности (в отчетах —
«скалы», «валуны»). Интересно, что на «плитах» рисунки были изобра
жены группами, тогда как на «валунах» зафиксированы только отдель
ные знаки. Различалась и техника выполнения рисунков. На «пли
тах» знаки были «процарапаны», а на валунах — выбиты. По дан
ным Ю.В. Кнорозова, всего на Мертвом берегу было обнаружено 12 по
верхностей со знаками: семь плит и пять валунов. К сожалению, мате
риалы сохранились лишь частично. Пользуясь архивными источниками
Ю.В. Кнорозова, мы можем достоверно восстановить рисунки лишь для
шести плит и двух валунов.
Поверхность первая [Кнорозов и др. 1984: 228, рис. 5]. Камень распо
ложен в 10 м от самого полноводного ручья, на его левом берегу. Ручей
течет по гальке и теряется в ней. Поверхность с рисунками гладкая, гори
зонтальная, размеры 45 × 60 × 52 см, «текст» занимает примерно третью
ее часть (рис. 3). Бороздки знаков покрыты такой же патиной, что и по
верхность камня. Изображение процарапано. Ниже представлена расшиф
ровка надписи (или интерпретация знаков), выполненная Ю.В. Кноро
зовым.
107
© МАЭ РАН
один знак, отдельный
змея
пять знаков, первая группа, первая строка

морское животное (?), морская птица (?), касатка,
касатка, гарпун (?) с линем
три знака, вторая группа, вторая строка

плывущий тюлень, неясный (лодка (?), гарпун с линем
(угловатая форма для удобства выбивания на камне)
три знака, третья группа, вторая строка

морское животное (рыба (?), птица, птица
три знака, четвертая группа, третья строка

лодка с двумя гребцами, сеть, сеть
Поверхность вторая [Там же: рис. 6]. Данные о местонахождении и

иных особенностях изображения в архиве отсутствуют (рис. 4). Ниже
представлена расшифровка надписи, выполненная Ю.В. Кнорозовым.
четыре знака, группа слева
гора (сопка), змея, две птицы (гагары — ?), змея
два знака, верхняя косая строка

птица (рыба — ?), птица
два знака, нижняя косая строка

касатка (?), морское животное
Поверхность третья [Там же: рис. 7]. Камень расположен на левом

берегу ручья, текущего по гальке и теряющегося в ней. Поверхность с
рисунками гладкая, плоская, немного неровная, слегка наклонена к
морю, размеры 67 × 55 см. Изображение процарапано (рис. 6). Ниже
представлена расшифровка надписи, выполненная Ю.В. Кнорозовым.
отдельный знак справа

змея
четыре знака, верхняя группа

морские животные, атакованные касатками
средняя группа (некоторые знаки не ясны и, возможно,

неточно прорисованы)
морское животное, птица, касатка, неясный (лодка —?)
три знака, нижняя группа

сеть, кит с фонтаном (?), касатка
108
© МАЭ РАН
Поверхность четвертая [Там же: рис. 8]. Камень расположен на левом
берегу ручейка, стекающего с берегового уступа. Поверхность с рисун
ками плоская, горизонтальная со множеством мелких углублений, раз
меры 45 × 25 см, боковые стороны камня «изломаны, неровные». Вокруг
разноцветные камни. Изображение процарапано (рис. 5). Ниже пред
ставлена расшифровка надписи, выполненная Ю.В. Кнорозовым.
пять знаков, группа вверху слева

кора березы (б), кора (вяза — ?) (а), след птицы (в),
две змеи (г)
три знака, средняя группа

лежащий тюлень и отравленные стрелы (а), сеть,
касатка
два знака, группа вверху справа

сеть, тюлень
семь знаков, нижняя группа

морские животные (а), птицы (?) (б), касатка (в),
лодка (?) (г)
Поверхность пятая [Там же: рис. 1]. Камень расположен на левом бе
регу почти пересохшего ручья. Горизонтальная поверхность отколота до
момента нанесения знаков, участок со знаками ровный, плоский, глад
кий, размеры 47 × 57 см. Изображение процарапано (рис. 7). По фото
графии создается ощущение, что размеры знаков в этом изображении
(по крайней мере тех, что видны) больше, чем на предыдущих плитах, а
линии знаков — шире. Ниже представлена расшифровка надписи, вы
полненная Ю.В. Кнорозовым.
два знака, группа слева
птица (?), хозяин огня (?)
три знака, верхняя группа
птица (?), тюлень (?), лодка
шесть знаков, средняя группа

лодки (а, б), стрелы (?), рыбы (?) (в), гарпун с линем
(г), касатка (д), птица (?)
четыре знака, группа справа

птица (?) (а), сеть (б)
Поверхность шестая [Там же: рис. 3]. Камень расположен на левом

берегу непитьевого (?) ручья. Поверхность с рисунками плоская, накло
нена к ручью, «изъедена точками», размеры 48 × 57 см. Изображение
процарапано (рис. 8). По фотографии видно, что знаки имели очень боль
шие размеры и линии их были нанесены, скорее всего в иной технике,
109
© МАЭ РАН
чем на первых пяти поверхностях. Ниже представлена расшифровка над
писи, выполненная Ю.В. Кнорозовым.
змея, касатка, неясные
Поверхность седьмая [Там же: рис. 4]. Камень расположен в несколь

ких метрах от прибоя, плоскость с рисунком вертикальная. Изображе
ние выбито (рис. 9). Однозначной интерпретации этому знаку в матери
алах архива не нашлось.
Поверхность восьмая [Там же: рис. 2]. Камень расположен на правом
берегу того же ручья, на левом берегу которого найдена пятая поверхность,
плоскость с рисунком вертикальная. Изображение выбито (рис. 10). По
мнению Ю.В. Кнорозова, это может быть знак касатки — главного морс
кого хозяина — или кита с фонтаном.
Помимо названных выше изображений в архиве упоминаются еще три.
Все они — отдельно выбитые знаки на вертикальных плоскостях валунов.
Фотографии этих валунов отсутствуют, и мы можем привести здесь толь
ко уменьшенные схематичные прорисовки этих изображений, сделанные
рукой Ю.В. Кнорозова. Об одном из них (большая рыба) известно, что
оно нанесено на валун, расположенный в нескольких метрах от прибоя,
длина сторон знака 24 и 26 см, о другом (неясном) — то, что оно было
нанесено на столб лавы недалеко от «ручья без ущелья».
морская птица
большая рыба
небо (?)
Хотелось бы обратить внимание на описание Мертвого берега, кото

рое приводит Ю.В. Кнорозов. «Побережье м. Чирипа между реками
Северный и Южный Чирип и далее к югу — мертвая зона. Морская вода
у берега отравлена [серными. — О.Я.] речками <…> Изза отравленной
воды у побережья нет рыбы, чаек, водорослей за немногими исключе
ниями, и раковин <…> На берегу между речками <…> не могли жить
морские собиратели…». Исследователь полагал, что это место могло ис
пользоваться лишь для причаливания лодок, отправляющихся на про
мысел, так как здесь был небольшой песчаный пляж, удобный для при
чаливания лодок (см. материалы архива).
Озеро Красивые глаза (Буда) (рис. 1). Согласно отчету, валуны со зна
ками встречаются в окрестностях озера Красивые глаза (Буда). В архи
вных материалах Ю.В. Кнорозова найдена фотография одного камня со
110
© МАЭ РАН
знаками, он обозначен как «камень у лагеря» (рис. 11). Интерпретация
его отсутствует. Кроме того, сохранилась прорисовка с еще одного камня,
найденного в этой местности, — «валуна Бубнова», но фотографий и точ
ных данных о нем нет. Прорисовка и возможная интерпретация Ю.В. Кно
розова приведены ниже.
большая рыба (сопка — ?) — вверху

две змеи — внизу
Янкито11 (рис. 1). В 1982 г. валуны со знаками были найдены в 2,5 км

к северу от пос. Китовый на территории неолитического поселения Ян
кито1, которое, как потом выяснилось, оказалось самым ранним на
о. Итуруп. Знаки были выбиты и расположены на боковой поверхности
двух валунов. В архиве сохранились фотографии и прорисовки знаков,
выполненные Ю.В. Кнорозовым (рис. 15).
В 2007 г. археологическая экспедиция МАЭ проводила полевые иссле
дования на о. Итуруп. Главной задачей отряда было иследование неоли
тической стоянки Янкито1. При осмотре памятника на его южной око
нечности был обнаружен крупный валун с рисунками (рис. 13). Изобра
жение располагалось у верхнего края валуна на его наклонной поверх
ности. Поверхность валуна была покрыта кавернами, ямками и трещи
нами естественного происхождения, кроме того на камне были заметны
следы от попадания в него пуль (территория памятника долгое время ис
пользовалась как артиллерийский полигон). Знаки, о которых идет речь,
очень сильно отличались от свежих и естественных нарушений поверх
ности валуна, и сомнений в том, что они были сделаны древним челове
ком, не остается. Отчетливо «прочитывался» только самый крайний знак
«человечек с распростертыми руками», благодаря которому нам и удалось
точно идентифицировать этот валун как скалу № 1 из отчета Ю.В. Кноро
зова (рис. 15). Влево от «человечка» в 10–12 см располагался еще один
знак, правда неясный, на поверхности валуна он был виден менее четко.
Ниже располагался знак в виде вертикальной черточки. Все знаки сде
ланы выбивкой. Следует отметить, что по технике исполнения они боль
ше напоминали отдельно выбитые изображения с Мертвого берега, чем
изображения на плитах. Не исключено, что на валуне есть и другие зна
ки, но достоверно зафиксировать их не удалось ввиду отсутствия у нас
необходимого опыта. Нельзя также не упомянуть, что на соседнем валу
не была обнаружена группа естественных углублений, напоминающих
человеческое лицо (рис. 14).
Курильск (рис. 1). В 1982 г. на территории пос. Курильск на пляже пра
вого берега р. Курилки между первым мостом (у пляжа) и высокой ска
лой («скала Рожа») с естественными углублениями, напоминающими
человеческое лицо, были найдены камни со знаками на плоской повер
111
© МАЭ РАН
хности: «всего 10 камней (обкатанных валунов) с выбитыми пиктогра
фическими надписями и отдельными знаками (не считая сомнитель
ных)». В архиве сохранилась фотография одного камня — наиболее ин
тересного, по мнению Ю.В. Кнорозова. Лежал он в 1,5 м от берега реки.
На одной поверхности был изображен медвежий след (лапа), на другой —
знак касатки (рис. 17). Впоследствии этот валун был передан на хране
ние в Курильский краеведческий музей. На пяти вылунах был выбит знак
касатки (рис. 16). Размеры валунов варьировали от 25 до 52 см, сами знаки
были маленькие, нижняя черта от 4 до 7 см, верхняя — 3 см. Еще один
валун имел шесть горизонтальных насечек (по мнению Ю.В. Кнорозо
ва, шесть — счастливое для айнов число) на вертикальном округлом реб
ре, длина насечек 2,5 см, высота валуна 50 см. Три оставшихся валуна не
описываются, приводится лишь схематичное изображение знаков (а–
в), а для одного из них — также интерпретация как изображения лодки с
одним гребцом (а). На левом берегу р. Курилки выше 2го моста одним
из участников экспедиции местным жителем Э.П. Сироткиным был об
наружен еще один камень с надписями. Размеры его 15 × 15 см, размеры
нижней черты знака 10 см. В архиве сохранилась только схематичная
прорисовка этого знака. Ю.В. Кнорозов считал, что он изображал море
и рыбу (г).
Приозерное11 (рис. 1). В 1982 г. на левом берегу незамерзающего ручья,

впадающего в оз. Лебединное, на территории поселения Приозерное1 об
наружен «обкатанный валун» с пиктографической надписью (рис. 18).
Более подробную информацию об этой находке приводит В.И. Гуляев.
Поселение располагалось на восточном берегу оз. Лебединное в районе
буровых, в 4–5 км к северовостоку от пос. Курильск. Поселение зани
мало высокий берег озера, из под которого вытекал небольшой питье
вой ручей. Валун со знаками располагался на левом берегу этого ручья.
Камень имел округлые очертания и плоскую поверхность, на которой и
было процарапано изображение [Гуляев 1982: 10–11].
Куйбышевка (Пионер) (рис. 1). В 1979 г. на высокой скале у берега моря
на левом берегу р. Куйбышевки найден глубоко выбитый знак (прямой
крест) на ровной горизонтальной поверхности камня, который, по мне
нию Ю.В. Кнорозова, мог обозначать парящую птицу (чайку — ?).
В 1982 г. на той же скале обнаружен другой камень — со знаком змеи
(зигзаг) на плоской горизонтальной поверхности.
Малая Куйбышевка. 1984 г. на правом берегу р. Малая Куйбышевка на
одном из валунов, образующих насыпь вокруг «кладбища китов», зафик
сирован выбитый знак «в виде угла в 45°, вершиной к морю, со сторона
112
© МАЭ РАН
ми длиной 1,5 см» (а). В 1987 г. на одном из участков
поселения «над культурным слоем на естественном ус
тупе под верхом террасы» обнаружен камень с пиктог
рафической надписью — «в левом верхем углу большой
знак птицы» (б). Фотографии отсутствуют.
Озеро Танковое (рис. 1). В 1983 г. при обследовании погребального ус
тупа у подножия дюны был найден камень неправильных очертаний со
знаком в виде прямого креста, «глубоко выбитым на шлифованной по
верхности и круглой ямкой, также шлифованной». Знак располагался
на верхней ровной поверхности камня, размеры которой 20 × 30 см, раз
меры креста 9 × 9 см, ямки — 5 см. Тогда же при обследовании восточ
ной дюны была обнаружена плита с девятью выбитыми ямками, распо
ложенными в виде перевернутой буквы «П». Фотографии отсутствуют.
В 1984 г. один из участников экспедиции В.В. Бочаров нашел на погре
бальном уступе небольшие валуны, принесенные с берега моря, с глубо
ко выбитыми знаками, точно соответствующими по форме и размерам
наконечникам стрел и дротиков. Фотографии и изображения их в архи
ве не сохранились.
Славная (рис. 1). В 1984 г.
экспедицией Ю.В. Кнорозо
ва обследовались берега рек
Славной, Глушь и ручья Рыб
ного, расположенных на по
луострове Медвежьем. Здесь
была обнаружена интересная
группа знаков, судя по опи
саниям, отличавшаяся от
всего того, что было найдено
экспедицией ранее. Целесо
образно привести полное
описание этой местности из
отчета Ю.В. Кнорозова.
«Селение находилось на
южном левом берегу [реки
Славной. — О.Я.], неподале
ку от устья. Неолитические
слои обнаружить не удалось.
Размытых естественных сре
зов слоев в этой местности
нет <…> После освобожде
ния Курильских островов на
левом берегу был построен рыболовецкий поселок Славное, в дальней
шем покинутый <…> Примерно в полукилометре от устья река повора
чивает на юг и уходит в ущелья между невысокими сопками. После по
113
© МАЭ РАН
ворота к правому <…> берегу близко подходит высокая (около 100 м)
лавовая терраса <…> Размытый и выветренный край террасы сохранил
ся в виде гигантских скал высотой немногим ниже террасы <…>
На скалах по ходу размывания и выветривания образовались есте
ственные трещины, выбоины, линии и пятна, иногда похожие на пет
роглифы. Часто встречаются косые линии, соединяющиеся под тупым
углом. Такие “углы” в разных направлениях часто встречаются на бере
говых скалах от Птичьих ворот до р. Глушь <…> К югу от одиночной се
верной скалы с естественными “углами” идет группа из трех скал. На
второй из них издали, с места селения на левом берегу, хорошо видна
группа знаков, расположенных в три “строки” (а). На третьей (к югу)
скале знаки расположены в две “строки” (б). Далее к югу группа из двух
скал (“Дунькины груди”). На первой (северной) виден темный знак ка
сатки и под ним белый диск (в). На боковых сторонах третьей скалы есть
знаки, не видные из селения, предназначенные для зрителя у подножия
скалы, — темный диск (южная сторона), знак касатки и двух змей в виде
зигзагов (северная сторона) (г).
Некоторые знаки видны с места селения и ночью в полнолуние, ког
да у айнов справлялись праздники. Вблизи знаки просматриваются пло
хо (как картина масляными красками), но вполне различимы. В нижней
“строке” второй скалы диаметр диска 55 см, сторона треугольника
200 см».
В 3 км к югу от р. Славной протекает ручей Рыбный, где также были
обнаружены знаки. «В узком русле ручья на валуне выбит знак “след мед
ведя”. Перед устьем ручья к северу находится скалаостровок Шлем вы
сотой 42,6 м. На отвесных скалах островка с берега видны знаки» (д, е).
Березовка (рис. 1). В 1985 г. обследовалась
южная оконечность о. Итуруп — полуостров
Часовой, побережье залива Дозорный, где в
свое время располагалось айнское селение
Танне Мои, а в советские годы — с. Березовка. При осмотре были обна
ружены остатки древних поселений и собран богатый подъемный мате
риал. В отчетах Ю.В. Кнорозова содержится упоминание двух скал с
выбитыми округлыми ямками, однако исследователь сомневался в их
искусственном происхождении. А вот знаки, найденные на стенах пе
щеры Медвежьей, Ю.В. Кнорозов считал безусловно принадлежащими
руке человека. Знаки были зафиксированы на правой стене бокового
хода. Первый знак зафиксирован в 250 м от начала хода, он был проца
рапан, длина его 40 см. Второй знак располагался за первым на неболь
шом расстоянии, стена здесь имела следы копоти. Длина знака 60 см.
Знак был плохо виден, поэтому в отчетах зафиксировано несколько воз
можных вариантов его начертания.
Касатка (рис. 1). В 1987 г. обследовалось побережье залива Касатка.
В 2 км от устья р. Благодатной, где располагалось поселение, раскопан
114
© МАЭ РАН
ное в 1959 г. Р.В. Чубаровой, за
танковым полигоном в зоне
древнего прибоя был выявлен
участок с размытыми культур
ными слоями и скоплением валунов, на одном из которых обнаружено
пять глубоких зарубок. В 1989 г. бухта обследовалась повторно, в руко
писном варианте отчета приводятся прорисовки знаков на валунах. Из
текста отчета не ясно, на одном валуне найдены все зарисованные знаки
или на разных.
Анализируя в целом материалы, собранные Ю.В. Кнорозовым, а так
же учитывая то, что было найдено его предшественниками, нам бы хо
телось отметить, что факт присутствия на Итурупе наскальных рисун
ков, знаков и т.п., видимо, следует признать окончательно и, судя по все
му, мы можем говорить о нескольких их видах.
Первый представлен каменными плитами Мертвого берега, на кото
рых изображались целые сценки из жизни оставившего их населения.
Камни с рисунками имели сравнительно небольшие размеры и распо
лагались на левых берегах питьевых ручьев. Изображения наносились
на плоские горизонтальные поверхности камней и отличались очень
маленькими размерами, очевидно, они были процарапаны (металличес
ким инструментом — ?), линии их очень узкие и плохо различимые. Ско
рее всего такие же плиты были найдены и в кальдере Богдан Хмельниц
кий экспедициями Г.М. Власова и В.А. Голубева. К этой группе могут быть
отнесены перваячетвертая поверхности Мертвого берега и, возможно,
камни В.А. Голубева со знаками, «похожими на восточную иероглифику»
(рис. 19). Любопытно, что именно эти плиты вызывали у Ю.В. Кнорозова
меньше всего затруднений при расшифровке нанесенных на них надпи
сей. Любопытно также и то, что располагались эти плиты там, где совер
шенно однозначно не могли располагаться селения людей (см., напри
мер, описание Мертвого берега). Возможно, не случайно, что именно эти
изображения Ю.В. Кнорозов считал некой аналогией икуниси, обраще
нием к богам (духамхозяевам) с просьбой обеспечить помощь в про
мысле.
От камней с изображениями первого вида следует отличить, пока
очень предварительно, скорее как вопрос, такие же сравнительно неболь
шие по размерам камни со знаками гораздо больших размеров. Для вы
яснения их соотношения с изображениями первого вида требуется уточ
нение и мест обнаружения этих камней, и техники нанесения на них
знаков, и общего начертания последних. В материалах Ю.В. Кнорозова
эти изображения документированы плохо. Пока же можно лишь сказать,
что они выполнены примерно в том же прямолинейном стиле и некото
рые знаки на этих камнях как будто повторяют знаки на камнях первой
группы. Все изображения этого типа остались практически не расшифро
ванными Ю.В. Кнорозовым. К этой группе можно уверенно отнести
115
© МАЭ РАН
шестую поверхность Мертвого берега, отдельные изображения в кальдере,
в том числе «скалу в озерке» Ю.В. Кнорозова и некоторые камни, найден
ные В.А. Голубевым и Г.М. Власовым. Возможно, сюда же следует вклю
чить и рисунки на валуне со ст. Янкито1.
Изображения третьего вида самые сложные для интерпретации, чаще
всего именно в их отношении и возникают сомнения, что перед нами
дело рук человеческих. Речь идет об отдельно выбитых знаках. Найдены
они были только экспедицией Ю.В. Кнорозова, фотодокументов прак
тически не осталось. Часть из них наносилась на большие камнивалу
ны, как и изображения певой и второй групп, часть — на окатанные ва
луны значительно меньших размеров, лежащие в непосредственной бли
зости от берега моря (Курильск). Некоторые из этих камней были пере
даны на хранение в музеи Сахалинской области. Совершенно очевидно,
что в тех случаях, когда речь идет о действительно нанесенных рукой
человека знаках, изображения этой группы представляют собой совер
шенно обособленное явление и, видимо, отличное по замыслу человека
от изображений первых двух видов.
Изображения четвертого вида, самые любопытные, так как аналогии
им мне не известны. Речь идет об очень крупных изображениях кругов и
треугольников на высоченных скалах (не камнивалуны — !) в районе быв
шего айнского селения на р. Славная. Выполнены они совершенно в иной
технике, вероятно с помощью краски (?). Фотодокументация отсутствует.
Ю.В. Кнорозов не оставил своей трактовки этих знаков, но, как следует
из его записей, диски он, безусловно, считал изображением солнца и
луны, а треугольники — изображением медведя или дыхательного от
верстия кита (?). Как бы необычны не были эти изображения, важно
подчеркнуть, что аналогичные им знаки были обнаружены на Итурупе
и в еще одном пункте — на скалеостровке под названием Шлем, в не
скольких километрах от р. Славная.
И наконец, отдельно хотелось бы отметить камень («каменьлапа»),
найденный экспедицией Ю.В. Кнорозова на пляже у г. Курильска (по
селение Курильск1), который, как мне представляется, отражает отдель
ный тип памятников археологии, не связанный с петроглифами. По тому,
как выглядят рельефные линии на этом камне, он больше напоминает
характерные для Дальнего Востока небольшие скульптуры, выполнен
ные на крупных, но портативных камнях путем оббивки. Правда, обыч
но это бывают головы людей или личины, а здесь мы имеем плоскостное
изображение, да еще и с не очень внятным изображением. Тем не менее
мне показалось уместным привести здесь это сравнение.
Завершая публикацию, хотелось бы сказать, что открытие петрогли
фов на Итурупе — очень важное событие. Эти памятники древней куль
туры человека могут стать прекрасным источником не только для ре
конструкции письменности айнов, как считал Ю.В. Кнорозов, но и в
целом для изучения культурных и этнокультурных процессов в Охотском
116
© МАЭ РАН
регионе. Именно поэтому нужно продолжить их исследование, с тем что
бы дать им более полную и исчерпывающую характеристику.
Власов Г.М. Итурупские письмена на камнях // Вопросы географии Даль
него Востока. Хабаровск, 1956. С. 371–374.
Гуляев В.И. Отчет о работах Курильского археологического отряда на о. Иту
руп (Курильские острова) ЮжноСахалинской области в 1982 г. // Архив ИА
РАН. Р. 1. Д. 10634, 10634 А.
Кнорозов Ю.В., Спеваковский А.Б., Таксами Ч.М. Пиктографические над
писи айнов // Полевые исследования Института этнографии. 1980–1981. М.,
1984. С. 226–233.
© МАЭ РАН
Рис. 2. Кальдера Б. Хмельницкого. «Скала в озерке».
© МАЭ РАН
Рис. 3. Мертвый берег. Поверхность первая.
© МАЭ РАН
Рис. 4. Мертвый берег. Поверхность вторая.
© МАЭ РАН
Рис. 5. Мертвый берег. Поверхность четвертая.
© МАЭ РАН
Рис. 6. Мертвый берег. Поверхность третья.
© МАЭ РАН
Рис. 7. Мертвый берег. Поверхность пятая.
© МАЭ РАН
Рис. 8. Мертвый берег. Поверхность шестая.
© МАЭ РАН
Рис. 9. Мертвый берег. Поверхность седьмая.
© МАЭ РАН
Рис. 10. Мертвый берег. Поверхность восьмая.
Рис. 11. Озеро Красивые Глаза.
© МАЭ РАН
Рис. 12. Мертвый берег.
Схема расположения плит и валунов со знаками, выполненная
Ю.В. Кнорозовым.
© МАЭ РАН
Рис. 13. Янкито1. 2007. Валун со знаками.
© МАЭ РАН
Рис. 14. Янкито1. 2007. Валун с «лицом».
© МАЭ РАН
Рис. 15. Янкито1. 2007. Прорисовка с валунов Ю.В. Кнорозова.
Рис. 16. Курильск. Камень со знаком касатки.
© МАЭ РАН
Рис. 17. Курильск. Камень«лапа».
Рис. 18. Приозерная1. Камень со знаками.
© МАЭ РАН
Рис. 19. Камень со знаками из отчета В.А. Голубева.
© МАЭ РАН
С.В. Бельский, В. Лааксо
ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ

МОГИЛЬНИКА КЮЛЯЛАХТИ КАЛМИСТОМЯКИ
В СЕВЕРОЗАПАДНОМ ПРИЛАДОЖЬЕ
Изучение различных аспектов культуры финноугорских народов в

целом и прибалтийскофинских народов в частности — традиционное
направление в деятельности МАЭ РАН. В фондах отдела археологии хра
нятся немногочисленные, но представительные коллекции из раскопок
средневековых памятников СевероЗапада: коллекции № 6012 — рас
копки Равдоникаса в юговосточном Приладожье, № 1305 — из раско
пок Репникова у Городища на Сяси, № 1533 — из раскопок памятников
древнерусского времени в районе Весьегонска, №№ 1807, 1849 — из рас
копок Васильева в Лужском уезде. Последние были научно обработаны
и опубликованы недавно в «Своде археологических источников Кунст
камеры» В.Ю. Соболевым [Соболев 2006: 302–340].
Археологические материалы из района Приладожья и Карелии ши
роко представлены в фонде отдела в основном результатами раскопок
памятников эпохи мезолита–раннего металла. Эпоха железа–Средне
вековья до настоящего времени в коллекциях отражена не была. Новые
материалы, полученные в ходе раскопок последних лет на могильнике
Кюлялахти Калмистомяки, частичной публикации которых посвящена
статья, заполняют эту лакуну.
Археологическое изучение погребальных памятников эпохи Средне
вековья на Карельском Перешейке и в Северном Приладожье имеет бо
лее чем столетнюю историю. Материалы, полученные в результате ра
бот нескольких поколений как финнских, так и российских исследова
телей, полноценно изучены и обобщены в целой серии монографий
[Schwindt 1893, Кочкуркина 1982, 1985, Uino 1997, Saksa 1998].
Попрежнему основной фонд источников по материальной культуре
средневекового населения региона составляют материалы погребальных
комплексов. Подавляющее большинство их было зафиксировано благо
даря работам Теодора Швиндта в 1870–1880е годы [Schwindt 1893]. Од
нако при всей значимости эти исследования, естественно, имели недо
статки, связанные с методикой проведения археологических работ того
времени. В большинстве случаев Т. Швиндт, впрочем, как и другие архе
ологи, работавшие в регионе позднее, получая сведения о находках кос
тей или артефактов местными крестьянами, выезжал на место и произ
водил раскопки. Если выявлялось чтолибо с его точки зрения интерес
ное — расширялась площадь раскопок. Если нет — работы останавлива
лись. В результате мы, с одной стороны, располагаем сведениями о
© С.В. Бельский, В. Лааксо, 2009 133
© МАЭ РАН
множестве мест, где находились древние кладбища, с другой — значи
тельная их часть известна по находкам одногодвух погребений или от
дельных костей и артефактов, но не обследована полностью. Тем не ме
нее описания и, что очень важно, чертежи Т. Швиндта позволяют доста
точно точно локализовать большинство пунктов на современных картах
и местности и охарактеризовать расположение и состав конкретных по
гребальных комплексов.
Данные источниковедческие лакуны были существенно заполнены
позднее. Из наиболее крупных исследований следует назвать работы
А.И. Сакса на комплексе Куркийоки Кууппала [Сакса, Саарнисто, Таа
витсайнен 1994: 75–77] и на ряде могильников Карельского перешейка
и В. Лааксо — на комплексах Каускила Каппелинмяки и Уукуниэми Па
пинниэми на современной территории Финляндии [Alenius, Laakso 2003,
Laakso 2004].
Существует объективная сложность в поиске и изучении погребаль
ных памятников эпохи Средневековья в регионе. Для этого периода был
характерен грунтовый обряд погребения без возведения значительных,
по крайней мере различимых сейчас, надмогильных сооружений. По
этому после прекращения функционирования могильника информация
о месте его расположения могла постепенно исчезнуть из памяти после
дующих поколений. Основным видом хозяйственной деятельности на
селения региона начиная, по крайней мере, с эпохи раннего Средневе
ковья, было земледелие [Saksa et al. 1995]. Соответственно в условиях
ледникового рельефа Карелии поселения и зачастую прилегающие к ним
могильники располагались в определенном типе ландшафта — в огра
ниченных по площади озерных или речных долинах вблизи воды. Факти
чески система расселения, сложившаяся в XII–XIII вв., мало изменя
лась на протяжении Средневековья–Нового времени. При расширении
сельскохозяйственной территории или при переносе поселения, напри
мер при повторном заселении региона в XVII в., места расположения
более ранних кладбищ и поселений как правило распахивались. Особен
но активное освоение СевероЗападного Приладожья происходило в
период, когда регион находился в составе независимой Финляндской
республики и был одним из важнейших сельскохозяйственных районов
страны. В советский период проходило интенсивное колхозное строи
тельство и укрупнение деревень, что также имело негативные послед
ствия для органически сложившейся на протяжении нескольких столе
тий системы расселения, землепользования и, в частности, сохранности
археологических памятников. Сейчас приходится констатировать, что
значительная часть объектов эпохи Средневековья–Нового времени раз
рушена или существенно повреждена, в отличие от времени, когда их
впервые зафиксировал Т. Швиндт.
Таким образом, на наш взгляд, существуют как минимум две приклад
ные задачи археологического исследования погребальных древностей
региона: выявление наименее разрушенных могильников и их раскопки
134
© МАЭ РАН
максимально большой площадью с целью наиболее полного качествен
ного изучения всех входящих в его состав комплексов, пространствен
ной стратиграфии могильников, а также получение полноценной ант
ропологической серии.
Давно назревшая необходимость комплексных исследований погре
бальных памятников подвигла на проведение в 2005 г. разведочных ра
бот в регионе группой по изучению памятников эпохи Средневековья в
составе Карельского археологического отряда МАЭ РАН, в которую вхо
дили С.В. Бельский (отдел археологии МАЭ), к.и.н. В.И. Хартанович
(отдел антропологии МАЭ) и Lic. Ph. В. Лааксо (кафедра археологии
Университета Турку). Главная задача исследования — локализация ра
нее известных объектов, преимущественно могильников, на местности,
оценка их современного состояния с точки зрения перспективы прове
дения археологических раскопок. Всего было обследовано 30 памятни
ков. Среди них наиболее перспективным представлялся участок, распо
ложенный на вершине холма в 2 км к югозападу от поселка Тиурула, в
0,5 км к юговостоку от фундамента православной церкви Тиурула, в
0,1 км к югу от югозападного берега залива Тиуруланселька в Лахден
похском районе Республики Карелия (рис. 1, 2).
В 1920х годах местными крестьянами в центральной части холма, на
зывавшегося Калмистомяки (букв. «погребальный холм»), возле не су
ществующей сейчас деревни Кюлялахти был найден бронзовый цепе
держатель. Также в большой яме в западной части холма, сделанной для
хранения картофеля, находили человеческие кости и черепа. На берегу
залива Ладоги у подножия холма был обнаружен железный наконечник
копья и рукоятка ножа. В 1931 г. на поле была найдена овальная карель
ская фибула типа С 2 по Линтури [Linturi 1980: 92–93] и наконечник ко
пья. В 1928 г. это место было обследовано Нильсом Клеве, а в 1933 г. Са
кари Пяльси. В небольшом отчете, датируемом 28 октября 1933 г., зна
менитый финский археолог подробно описал местность и основные то
пографические ориентиры, благодаря которым в 2005 г. это место без осо
бого труда удалось обнаружить. Также он отметил, что на лугу, распола
гавшемся на вершине холма, находятся 30 западин, ориентированных
по линии запад–восток, которые, по его предположению, могут быть мо
гилами [Uino 1997: 222, Кочкуркина 1981: 115, № 177].
В настоящее время холм Калмистомяки максимальной шириной
0,11 км имеет подовальную форму и вытянут по линии северозапад–
юговосток на 0,2 км соответственно общему направлению ледникового
вспахивания в регионе (рис. 2). Вершина холма относительно горизон
тальная, поверхность ровная. Северозападная часть холма более поло
гая, постепенно понижается в северозападном направлении. На ней
сейчас расположен луг. Характер растительности делит всю территорию
холма на три приблизительно равные части. Первая — северозападная
треть занята лугом, вторая — центральная — лиственным лесом, произ
растающим на месте довоенного огорода, на третьей — юговосточной,
135
© МАЭ РАН
скалистой части — начинают преобладать хвойные породы. Уровень по
верхности постепенно повышается в юговосточном направлении. Юго
западный склон скалистый и достаточно резко обрывается там, где на
чинается широкая долина безымянного ручья, огибающего холм с юго
западной стороны и впадающего в залив Тиуруланселька. Здесь отдель
ные скальные выходы перемежаются пониженными участками, запол
ненными рыхлым грунтом. Северовосточный склон также частично
занят лугом и опускается в сторону залива. У береговой линии луговая
растительность сменяется кустарником.
В северозападной части холма, на лугу у склона расположены две
большие глубокие ямы правильных четырехугольных очертаний. По всей
видимости, именно в них были найдены человеческие кости. Яма 1 раз
мером 4 × 4 м, глубиной до 2 м ориентирована по сторонам света. Это,
вероятно, остатки погреба, поскольку с западной стороны яма имеет
оформленный вход. Яма 2 расположена в 3 м к югу от ямы 1, размерами
2 × 2 м, глубиной 1,5 м, также ориентирована по сторонам света. Разме
ры первой ямы, а также ее правильная форма наводили на мысль, что
она слишком велика для простого погреба для хранения картофеля. Впро
чем, для собственно археологических исследований это было неприн
ципиально. Однако при проведении археологических разведок вокруг
залива Тиуруланселька, приблизительно в 0,5 км к северу, была обнару
жена практически идентичная по размерам и форме конструкция, со
хранность и местоположение которой позволяли однозначно утверждать,
что это остатки дзота времен Второй мировой войны. В июле–августе
1941 г. в этом районе, но на противоположном берегу залива и лежащем
далее острове Килпола происходили серьезные бои. Возможно, соору
жение на холме Калмистомяки, с которого открывается хороший обзор
на северную часть залива, является огневой точкой, для создания кото
рой была расширена и углублена более ранняя хозяйственная яма. Это
наблюдение приводит к двум выводам: вопервых, часть могильника
может иметь несколько большие разрушения, чем это представлялось
ранее, вовторых, на участке холма, прилегающего к северозападному
склону, рыхлые породы имеют относительно большую мощность. Воз
можно, здесь есть остатки песчаной террасы, примыкавшей к моренно
му останцу. Вся поверхность, на которой расположен луг, была занята
травяной растительностью, достаточно высокой (выше пояса), которую
пришлось выкосить для расчистки будущей площади раскопок. Ника
ких наземных конструкций или ям на современной поверхности обна
ружено не было.
В 2006 г. при поддержке Финляндского фонда культуры (Suomen
kulttuuri rahasto) и Фонда карельского союза (Karjalaisen Kulttuurin
Edisstämissäätiö) на холме Калмистомяки были проведены первые архе
ологические раскопки силами Карельского и Североевропейского отря
дов МАЭ РАН при участии Университета Турку (Финляндия), имевшие
разведочный характер. В 2007 г. при поддержке тех же организаций, а
136
© МАЭ РАН
также за счет гранта РГНФ (проект № 070118066е) и средств полевой
комиссии МАЭ РАН были произведены раскопки широкой площадью.
Также на средства МАЭ РАН были проведены консервационные и рес
таврационные работы с полученными в ходе полевых исследований ма
териалами. В работе экспедиции принимали участие c российской сто
роны: сотрудники МАЭ РАН С.В. Бельский и Д.В. Герасимов (отдел ар
хеологии), к.и.н. В.И. Хартанович, И.Г. Широбоков (отдел антрополо
гии), а также В.Ю. Соболев, Б.Г. Лыч (СПбГУ), к.и.н. С.Н. Лисицын и
к.и.н. М.В. Медведева (ИИМК РАН), И.Д. Ткаченко (РЭМ), Н.Н. Во
ропаева (ИА РАН), студенты Мурманского педагогического универси
тета, Петрозаводского государственного университета и любители древ
ней истории из СанктПетербурга, Москвы и Владикавказа. С финлян
дской стороны в работах принимали участие ассистент кафедры архео
логии Университета Турку Lic.Ph. В. Лааксо, выпускники и студенты той
же кафедры Т. Сепянмаа, Э. Майойнен и А. Хонкала. Всем принимав
шим участие в изучении данного памятника, а также дававшим консуль
тации в период полевых работ и после них авторы выражают искрен
нюю признательность.
Целью статьи является публикация наиболее выразительных погре
бальных комплексов, зафиксированных в центральной части площад
ки, занимаемой могильником. К ним относятся погребения 1 и 3 (рас
копки 2006 г.), а также 7, 8, 13, 30, 31, 32 и 33 (раскопки 2007 г.) (рис. 4).
Представляется, что материалы, полученные при изучении открытых
погребений могильника и отдельных находок более ранних эпох, обна
руженных на данной площади, а также результаты антропологических
исследований, данные естественнонаучных дисциплин, специфика ре
ставрационных работ, данные письменных источников об этом месте и
регионе в контексте открытых археологических комплексов являются до
статочной базой для написания коллективной монографии, что и пла
нируется сделать в ближайшем будущем.
Работы производились в северозападной части холма, где был обна
ружен могильник. Важным элементом данного участка, как выяснилось
в процессе раскопок, является скальный останец высотой около 1 м, рас
положенный в центральной части площадки. Останец разделен пример
но на две равные части естественной выемкой. Наиболее богатые захо
ронения были расположены вокруг него, также, по всей видимости, на
нем был укреплен известняковый поклонный крест, возвышавшийся над
местом могильника1 . Очевидно, этот природный объект, занимающий
доминирующее положение в микрорельефе, использовался представи
телями древнего коллектива как особое почитаемое место, чему есть оче
видные археологические доказательства.
В 2006 г., на первом этапе работ, для того чтобы выявить возможные
погребения, была заложена траншея длиной 32 м и шириной 1 м, прохо
1
См. статью С.В. Бельского и М.М. Шахновича в этом сборнике.
137
© МАЭ РАН
дящая поперек холма через наиболее высокую его точку. Она была раз
мечена таким образом, чтобы была возможность открыть напластова
ния как у подножия холма в относительно горизонтальной поверхнос
ти, так и на склоне и вершине, поскольку, как показывает опыт преды
дущих исследований, карельские могильники зачастую располагаются
на склонах возвышенностей. Поскольку холм Калмистомяки представ
ляет собой останец ледникового генезиса и, следовательно, вытянут по
линии северозапад–юговосток, пересекающая его траншея была со
риентирована не по сторонам света, а по линии северовосток–югоза
пад с отклонением в 205º от магнитного севера. Идея такой разметки так
же заключалась в том, что по мере расчистки конструкций и погребений
(если таковые будут выявлены, что и произошло) она могла быть рас
ширена в любом направлении, поскольку место или места, где они мо
гут находиться, заранее было абсолютно невозможно определить. Как
показали проведенные исследования, такая методика полностью себя
оправдала и дала замечательные результаты.
Поскольку погребения были обнаружены на вершине холма, в 2007 г.
было принято решение произвести разметку раскопа в соответствии с
более традиционной ориентировкой базовых линий по сторонам света.
Этому способствовало отсутствие древесной растительности на выбран
ном участке. При этом границы раскопа 2006 г. были включены в пло
щадь нового раскопа, а крайний пикет 132/200 получил новые коорди
наты 100/200, ставшие опорными для всей сетки раскопа в процессе ра
бот сезона 2007 г. Таким образом, все конструкции, погребения и т.д.,
открытые в предыдущий сезон, были максимально точно соотнесены с
сеткой нового раскопа, и не составило особого труда совместить их на
общем сводном плане могильника (рис. 3). Площадь раскопа 2007 г. со
2
ставила 162 м , таким образом, общая изученная площадь на памятнике
2
за два года исследований составила 184 м .
Погребальные комплексы центральной части могильника

Кюлялахти Калмистомяки
Под термином «погребальный комплекс» в статье понимается един

ство как надмогильного сооружения, так и погребения, включающее в
себя собственно останки погребенного, могильную яму, следы каких
либо конструкций (гробов или колод) и сопроводительного инвентаря.
Поскольку не над всеми погребениями, имеющими сквозную нумера
цию, было зафиксировано надмогильное сооружение, часто номер по
гребения и номер надмогильного сооружения не совпадают, хотя входят
в состав единого комплекса.
138
© МАЭ РАН
ПОГРЕБАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС № 1 (рис. 5)
Надмогильное сооружение № 1
Данное надмогильное сооружение, как, впрочем, и подавляющее
большинство других, было зафиксировано практически под дерном. Гра
ни некоторых из камней были видны с современной дневной поверхно
сти. По всей видимости, именно западины внутри них наблюдал С. Пяль
си в 1933 г.
Надмогильное сооружение № 1 представляло собой выкладку из сем
надцати крупных (от 15 до 45 см в диаметре) гранитных валунов. Они
были выложены в один ряд в замкнутую конструкцию овальной формы,
ориентированную по линии запад–восток (243º относительно направ
ления на магнитный Север), имевшую размеры по внешнему периметру
2,05 × 0,85 м, по внутреннему — 1,37 × 0,3 м. Внутреннее пространство
сооружения оставалось свободным. На его западном и восточном краях
располагались наиболее крупные валуны (соответственно, в голове и
ногах погребенного), поверхности которых были зафиксированы прак
тически под дерном. Внутреннее пространство сооружения было запол
нено сероватым моренным суглинком со значительной примесью не
больших камней, по цветности фактически не отличавшимся от наплас
тований за пределами сооружения. Однако он был более рыхлым, что
было подмечено в процессе расчистки.
Погребение № 1
После графической и фотофиксации надмогильного сооружения № 1,
основные слагающие его валуны были удалены практически по всему
периметру, за исключением наиболее крупных, и была зачищена повер
хность могильной ямы. Сложным оказалось определить ее точные гра
ницы, поскольку грунт был чрезвычайно насыщен моренными валуна
ми, а рыхлые отложения имели в целом монотонный характер окрашен
ности. Этому способствовало и то обстоятельство, что погребение рас
полагалось очень близко к современной поверхности, видимо, вследствие
сложности выкапывания ямы в таком грунте. Тем не менее ее приблизи
тельные размеры, различаемые по заполнению, составили в длину (по
линии запад–восток около 1,6 м, в ширину (по линии север–юг) около
0,6 м. Погребение было совершено в гробу, о чем свидетельствуют узкие,
не более 0,02 м полосы древесного тлена в западной части могильной
ямы, а также под черепом, над бронзовым цепедержателем в районе груд
ной клетки и под костью правого предплечья. Приблизительная рекон
струируемая ширина гроба около 0,35 м.
Положение и сохранность костяка
Погребенная была расположена в вытянутом положении на спине
головой на запад. Вероятно, руки были скрещены в районе живота. Че
реп погребенной (вероятно, это была девочкаподросток примерно 12–
13 лет, по заключению В.И. Хартановича) находился в удовлетворитель
ном состоянии. Теменные кости были продавлены внутрь и не сохрани
139
© МАЭ РАН
лись. Сохранились частично затылочные, височные, лобные кости, вер
хняя и частично нижняя челюсти. Посткраниальный скелет представ
лен фрагментарно: сохранились кости правой ключицы, частично пра
вого предплечья, мелкие фрагменты позвоночных, бедренных и берцо
вый костей. Кости стоп не сохранились. В целом сохранность костей
достаточно плохая. Положение погребенной реконструируется в основ
ном по не всегда отчетливым следам тлена.
Сопроводительный инвентарь
1. С правой и левой сторон черепа были обнаружены два многобусин
ных височных кольца, состоявшие из квадратной в сечении бронзовой
проволоки шириной 0,4 см, на одном конце которой находилось ушко, а
другой был завязан в виде спирали (рис. 71 a, b). На изогнутую в виде
кольца проволоку были напущены серебряные полые шарики, диамет
ром около 1 см. Кольца сохранились в виде трех фрагментов. Два фраг
мента одного кольца располагались с правой стороны черепа, при этом
один из них, на котором находился один шарик, был обнаружен в 10 см
к востоку от височной кости, а второй, на котором были два серебряных
шарика, — возле черепа в положении in situ. Один фрагмент шарика был
обнаружен возле нижней челюсти. Также несколько мелких фрагментов
были расчищены возле височной кости. Очевидно, все они происходят
от одного предмета, который был раздавлен и сломан уже после совер
шения погребения. Возле фрагмента кольца, располагавшегося in situ,
были расчищены остатки дерева, волос и не определимых в поле орга
нических материалов.
Всего в погребальных комплексах могильника встречено 10 экземп
ляров височных колец данного типа (погребения № 1, 3, 13, 32, 34). На
проволочный бронзовый стержень таких изделий нанизаны серебряные
с позолотой гладкие полые бусины, количество которых колеблется от 7
до 122 . Ближайшая их наибольшая концентрация — более двухсот — за
фиксирована на Ижорском плато [Спицын 1896, табл. II и XII], где да
тируются концом XIII–XIV вв. [Лесман 1990: 99–101]. В Карелии до рас
копок в Кюлялахти была известна лишь одна случайная находка кольца
такого типа — в районе города Сортавала [Uino 1997: 187, fig. 6: 10–4].
По М.В. Седовой, десять колец встречены в новгородских слоях конца
XIII — начала XV в., что не противоречит общей датировке могильника
Кюлялахти [Седова 1981: 14]. В.В. Седов соотносил их с древностями
води [Седов 1953: 194]. Однако их находки известны на достаточно боль
шой территории, в том числе и в Южной Руси и на территории Великого
княжества Литовского [Панченко 2002].
2. В районе грудной клетки было расчищено крупное пятно размера
ми 0,12 × 0,08 м, состоящее из органических материалов: бересты, дере
2
Пользуясь случаем, хочу выразить благодарность Ю.М. Лесману за помощь и консуль
тации.
140
© МАЭ РАН
ва, текстиля и кожи. Береста и остатки дерева покрывали сверху круп
ную бронзовую подвеску или цепедержатель (аналогии в Карелии не
известны) (рис. 72). При ее расчистке выяснилось, что за одно из колец
привязан хорошо сохранившийся кожаный ремешок шириной 0,5 см,
на другом конце которого сохранился фрагмент бронзовой проволоки.
После расчистки и фиксации скелета и артефактов заполнение мо
гильной ямы 1 было выбрано полностью до материка, представлявшего
собой желтый крупнозернистый песок с гравием и большим количеством
камней разных размеров. В целом границы могильной ямы были слабо
выражены, дно плоское. Могильная яма была овальной формы, вытя
нута по линии запад–восток, фактические размеры по материку соста
вили 1,7 м по линии запад–восток, 0,6 м по линии север–юг. Ее макси
мальная глубина от уровня современной поверхности, откуда она, оче
видно, была впущена, составила 0,35 м.

Надмогильное сооружение № 2 (рис. 3)
Надмогильное сооружение над погребением 3 было сходно с соору
жением 1 и представляло собой вытянутую по линии запад–восток (257º
относительно направления на магнитный Север), сложенную из одного
ряда десяти крупных валунов (размеры наиболее крупного 0,5 × 0,4 × 0,2
м, располагавшегося на западном краю) конструкцию овальной формы
длиной по линии запад–восток 2,4 м и максимальной шириной по внеш
нему диаметру 1 м, по внутреннему — 0,4 м. Внутреннее пространство
было свободно от крупных валунов. Вероятно, первоначально она пред
ставляла собой аналогично надмогильному сооружению 1 замкнутую
конструкцию, но затем ее южная стенка была частично разрушена, ве
роятно, при совершении последующих захоронений, находящихся в не
посредственной близости.
После расчистки и фиксации конструкции были удалены основные
валуны и зачищена поверхность могильной ямы. Она оказалась доста
точно большой: 2,2 м в длину по линии запад–восток и 0,79–0,88 м в
ширину по линии север–юг. Ее границы не были прямыми, поскольку
она была сделана в чрезвычайно каменистом грунте. На той же глубине
были расчищены остатки деревянного гроба, сделанного из досок. Ос
татки дерева сохранились лишь на отдельных участках в виде древесной
трухи или тлена. Лучше всех сохранилась стенка гроба с левой стороны
костяка, расчищенная на длину 0,8 м, имевшая в ширину не более 0,02 м,
ориентированная по линии запад–восток вдоль костяка (243º относи
тельно направления на магнитный Север). Также остатки гроба в виде
коротких и узких полос древесной трухи были зафиксированы в восточ
ной, справа от костяка, и в западной частях могильной ямы, возле чере
па. Таким образом, реконструируемые размеры гроба составили: в дли
ну 1,76 м, в ширину на восточном крае 0,27 м, в центральной части 0,31 м
и 0,41 м в западной части. Возможно, он имел трапециевидную в плане
141
© МАЭ РАН
форму, а также крышку, поскольку остатки дерева были обнаружены с
правой стороны черепа и частично покрывали его; они были расчище
ны над отдельно лежащим височным кольцом.
После фиксации данного уровня было выбрано заполнение могиль
ной ямы и расчищен костяк. Кости погребенной (вероятно, это была
молодая женщина 20–23 лет, по определению В.И. Хартановича) нахо
дились в удовлетворительном состоянии и располагались в анатомичес
ком порядке. Сохранилась значительная часть костей черепа, а также
тазовые и бедренные кости. Кости плеча и предплечья сохранились в виде
обломков, берцовые и кости стоп не сохранились. Таким образом, поло
жение костяка реконструируется вполне определенно: погребенная за
хоронена в вытянутом положении на спине головой на запад, руки скре
щены в районе живота.
1. С правой стороны черепа было расчищено целое височное кольцо
фактически идеальной сохранности. Кольцо аналогично найденным при
погребении 1, большего диаметра и с одиннадцатью полыми серебря
ными шариками (рис. 73).
2. Второе такое же височное кольцо было частично расчищено с ле
вой стороны, но оно находилось почти под черепом. На нем и рядом с
ним сохранились участки органики: дерева, волос и, возможно, тексти
ля. Для того чтобы избежать повреждения этих материалов, череп был
извлечен без полной расчистки, помещен в специальный контейнер и
отправлен в лабораторию реставрации и консервации МАЭ РАН, где в
течении осени 2006 и зимы 2007 г. происходила его расчистка в лабора
торных условиях.
3. В районе таза был обнаружен отдельно лежащий целый полый ша
рик, аналогичный напущенным на височные кольца. Его нахождение
здесь представлялось загадочным, до тех пор пока в лаборатории не было
расчищено второе височное кольцо, на которое были напущены 10 ша
риков и один из концов бронзовой проволоки которого был обломан.
Первоначально предполагалось, что, вероятно, еще в процессе захоро
нения, а может быть, перемещения к месту захоронения это височное
кольцо было сломано и один из шариков укатился в район таза. Причем
это могло произойти только до разрушения гроба и заполнения его грун
том. Однако когда в 2007 г. были открыты еще 46 погребений могильни
ка, выяснилось, что среди инвентаря во многих из них присутствует от
дельно лежащий в районе грудной клетки или таза серебряный шарик
или пуговица, причем разных типов. Таким образом, это не случайность,
а особенность ритуального костюма.
4. Также в районе таза был найден серебряный перстень, надетый на
палец правой руки (кости пальца частично сохранились внутри него)
(рис. 74). Такие серебряные плетеные перстни представлены в могиль
нике в пяти экземплярах (погребения 3, 13, 30 и 38, а также одна находка
142
© МАЭ РАН
из разрушенного погребения в северной части раскопа). Они хорошо
известны по находкам в Новгороде в слоях конца XI–XIV вв. [Седова
1981: 127, рис. 45–17, 48].
5. В пространстве между бедренных костей был обнаружен железный
нож в деревянных ножнах. Спинка ножа прямая, длина лезвия 8 см, нож
ны чрезвычайно плохой сохранности, фактически состояли из древес
ной трухи.
6. В заполнении могильной ямы был обнаружен еще один железный
нож с обломанным краем и частично сохранившейся деревянной руко
ятью, поскольку она была перемотана бронзовой проволокой.
После расчистки и снятия костяка дно могильной ямы было зачище
но по материку. Ее границы в чрезвычайно каменистом грунте выраже
ны неотчетливо.

Надмогильное сооружение № 4 (рис. 3)
Надмогильное сооружение № 4 представляло собой выкладку из две
надцати крупных (от 0,17 до 0,62 м в поперечнике) гранитных валунов.
Валуны были выложены в один ряд в замкнутую конструкцию овальной
формы, ориентированную приблизительно по линии запад–восток (248º
относительно направления на магнитный Север), имевшую максималь
ные размеры по внешнему периметру 3 × 1 м, по внутреннему — 2 × 0,5 м.
Внутреннее пространство сооружения оставалось свободным. На вос
точном крае (соответственно в ногах погребенного) был установлен наи
более крупный валун. На западном крае в качестве «замкового» камня
была использована поверхность одного из выступов скального выхода,
расположенного примерно в середине площадки, занимаемой могиль
ником. По всей видимости, это было сделано специально в процессе со
оружения данной надмогильной конструкции. Внутреннее пространство
сооружения было заполнено сероватым моренным суглинком со значи
тельной примесью небольших камней, по цветности фактически не отли
чавшимся от напластований за пределами сооружения. Однако по харак
теру он был более рыхлым, что было подмечено в процессе расчистки.
После графической и фотофиксации надмогильного сооружения № 4
были удалены практически по всему периметру основные слагающие его
валуны, за исключением наиболее крупных, и зачищена поверхность
могильной ямы. Могильная яма была ориентирована так же, как и над
могильное сооружение. С данной поверхности она читалась как оваль
ное пятно темноватосерого суглинка, размерами приблизительно 2,2 м
по линии запад–восток и 0,44 м по линии север–юг. После удаления ва
лунов и зачистки поверхности могильной ямы стали заметны остатки
гроба в виде слабо выраженных узких полос древесного тлена или даже
гумуса, только по цветности несколько отличавшегося от окружающего
143
© МАЭ РАН
грунта. Лучше всего сохранились полоса древесного плена длиной око
ло 0,65 м и шириной не более 0,06 м с левой стороны костяка вдоль ле
вой бедренной кости погребенного, а также пятно древесного тлена по
верх нижнего отдела позвоночника погребенного, представлявшее со
бой, видимо, остатки крышки гроба. Таким образом, реконструируемые
размеры гроба составляли в длину около 1,8 м, в ширину — около 0,4 м.
Судя по конфигурации стенок, которую удалось проследить при расчис
тке, гроб имел форму правильного четырехугольника.
Костяк крайне плохой сохранности располагался в анатомическом
порядке в вытянутом положении на спине, ориентирован головой на
ЮЗЗ (242º относительно направления на магнитный север)3 . Положе
ние рук осталось неясным. Череп располагался на левом боку, факти
чески сразу под камнями, слагавшими надмогильное сооружение. По
гребенным был мужчина, умерший в возрасте 45–55 лет. Череп плохой
сохранности: отслоение компакты, разрушена правая теменная кость и
правая глазница; прижизненная утрата всех коренных зубов.
1. Возле шейного отдела позвоночника была обнаружена кольцевид
ная серебряная с позолотой фибула с латинской надписью «Ave Ma», дуги
которой соединены в виде рукопожатия (рис. 81). Изделие западноев
ропейского производства (нем. «Handtrouwebratzen»), наибольшая кон
центрация фиксируется в Северной Германии, Дании, Южной Швеции
[Heindel 1986: 65, 79]. Данный тип изделий известен и в Карелии, в мо
гильнике Суотниэми (раскопки Т. Швиндта) [Nordman 1924, fig. 158], а
также в Новгороде в слоях XIII–XIV вв. [Седова 1981: 91]. На фибуле
частично сохранились остатки дерева, по всей видимости, от крышки
гроба, поскольку направление волокон соответствует общей ориенти
ровке могилы. Под фибулой было отмечено пятно темного гумуса (воз
можно, остатки одежды).
2. Маленькая (диаметром менее 1 см) серебряная шаровидная бусина
была обнаружена у проксимального конца левой бедренной кости по
гребенного. На ней также сохранились мелкие фрагменты дерева.
3. Рядом с бусиной с левой стороны левой бедренной кости был за
фиксирован железный нож в пятне темного гумуса (остатки ножен (?).
Его общая длина 22 см, длина лезвия 10 см. Для данного артефакта на
месте была произведена полевая консервация, он был извлечен моно
литом вместе с окружающим грунтом и органикой и после завершения
цикла работ передан в реставрационную лабораторию.
4. В районе черепа зафиксированы четыре бронзовые спиральки, со
единенные плотной органической субстанцией (ткань (?). Очевидно,
являются остатками нашивки на одежду погребенного.
3
Антропологические измерения выполнены аспирантом отдела антропологии МАЭ РАН
И.Г. Широбоковым.
144
© МАЭ РАН
После расчистки и снятия костяка дно и борта могильной ямы были
зачищены по материку. Ее границы составили в длину максимально 2,2 м,
в ширину — 0,76 м. Максимальная глубина 0,45 м от уровня современной
поверхности.

Надмогильное сооружение № 5 представляло собой выкладку из две
надцати крупных (от 0,3 до 0,5 м в поперечнике) гранитных валунов. Как
и в предыдущем случае, валуны были выложены в один ряд в замкнутую
конструкцию овальной формы, ориентированную приблизительно по
линии запад–восток (246º относительно направления на магнитный се
вер), имевшую максимальные размеры по внешнему периметру
2,3 × 0,95 м, по внутреннему — 1,9 × 0,38 м. Внутреннее пространство со
оружения оставалось свободным и было заполнено сероватым морен
ным суглинком со значительной примесью небольших камней, особен
но на западном крае.
были удалены по всему периметру основные слагающие его валуны и
зачищена поверхность могильной ямы. Могильная яма имела ту же ори
ентировку, что и надмогильное сооружение. С данной поверхности она
читалась как овальное пятно темноватосерого суглинка, размерами при
близительно 1,6 м по линии запад–восток и 0,5 м по линии север–юг.
В восточной части точнее определить границы могильной ямы с данной
поверхности не представлялось возможным, поскольку этому мешали
многочисленные камни, находившиеся в засыпке могилы. Как показа
ла зачистка по материку, могильная яма имела значительно большие раз
меры.
Остатки гроба сохранились лишь в восточной части могильной ямы в
виде очень слабо читающихся полос древесного тлена. Реконструиро
вать его длину не представляется возможным; в ширину он был около
0,35 м, по крайней мере в восточной части (в районе ног). Гроб имел
крышку, поскольку следы дерева обнаружены также поверх локтевых
костей погребенной.
Костяк плохой сохранности располагался в анатомическом порядке в
вытянутом положении на спине, ориентирован головой на ЮЗЗ (246º
относительно направления на магнитный Север). Череп располагался
на левом боку, кости левой руки — на тазовых костях, правой — на по
ясе. Не сохранились ребра, кисти рук (за исключением двух фаланг) и
кости стоп. Череп с нижней челюстью плохой сохранности во фрагмен
тах: верхняя часть черепной коробки с лобной костью, фрагмент верх
ней челюсти, нижняя челюсть в двух фрагментах. Погребенной была
женщина, умершая в возрасте 25–35 лет.
145
© МАЭ РАН
1. В районе шейного отдела позвоночника была обнаружена кольце
видная серебряная с позолотой фибула с 21 конусами скани и каплями
зерни между ними (рис. 91). Аналогии известны в кладе из города Притз
валк в Северной Германии (Пригнитс, СевероЗападный Бранденбург),
датирующемся концом XIV в. [Krabath 2006].
2. Маленькая бронзовая заклепка (1 х 1 см) была обнаружена у южной
стенки могильной ямы
3. В 0,1 м к северозападу от места находки бронзовой заклепки были
расчищены 2 маленьких фрагмента изделия из органики размерами
1 × 1 см и полностью минерализованный фрагмент текстиля. Возмож
но, эти объекты являлись остатками рукояти ножа, который был расчи
щен ниже. Часть рукояти ножа располагалась под костями правого пред
плечья. Сверху ножа были зафиксированы фрагменты бересты, которая
не относилась к возможным ножнам, поскольку занимала большую пло
щадь и направление ее волокон не совпадало с направлением, вдоль ко
торого был расположен сам нож. Отметим, что эти часто встречаемые в
погребении № 8 фрагменты бересты, не соотносящиеся с артефактами,
возможно, свидетельствуют о том, что тело умершей было в нее заверну
то или покрыто ею. Длина лезвия ножа 10,5 см, рукояти — 11 см. На ру
кояти сохранились остатки органического вещества, возможно кожи.
4. Бронзовые спиральки:
а) остатки бронзовой спиральки длиной 1,8 см и шириной 0,5 см. Дан
ный артефакт был расчищен у проксимального конца правой плечевой
кости, на нем были зафиксированы три сохранившиеся нити текстиль
ного изделия красного, желтого и зеленого цветов. Остатки текстиля
находились также внутри бронзовой спиральки (спиралек (?). Под дан
ным бронзовым артефактом было зафиксировано темное пятно органи
ки, возможно остатки бересты и дерева. Последнее может быть фраг
ментом днища гроба;
б) другой подобный артефакт представлял собой пять параллельных
друг другу бронзовых спиралек в виде трубочек длиной 1,7 см, диамет
ром 0,3–0,4 см, общая ширина данного артефакта 1,5 см. Они были рас
чищены под костями правого предплечья. Внутри спиралек находились
остатки текстиля. В целом данный объект сходен с описанным выше и
является, очевидно, остатками расшивки одежды.
5. Группы железных артефактов:
а) с правой стороны костяка между костями предплечья и тазовой ча
сти было расчищено скопление железных артефактов, имеющих в ос
новном размеры 1–2 × 3 см, очень плохой сохранности;
б) к востоку от правого предплечья было расчищено округлое пятно
органики (размерами 8 × 6 см), которое, вероятно, было остатками бе
ресты. Под ним было расчищено скопление железных артефактов очень
плохой сохранности. Среди них, тем не менее, были заметны округлый
146
© МАЭ РАН
предмет (диаметром около 5 см) и две бляшки, рядом и под данным пред
метом размерами 5 × 2,5 см;
в) между описанным выше скоплением железных артефактов у пра
вого предплечья и лезвием ножа было также расчищено небольшое скоп
ление железных артефактов, покрытых берестой. Среди них был заме
тен кольцевидный предмет, на нем располагался четырехугольный плос
кий артефакт (бляшка (?). Эти предметы были очень схожи с описанны
ми выше и несомненно принадлежали к одному большому объекту. Под
данной группой артефактов были расчищены два фрагмента полностью
минерализованного текстиля и бронзовое изделие диаметром около
0,7 см (бусина (?);
г) в 12 см к северу от бронзовой заклепки, частично поверх прокси
мального края правой бедренной кости, также было расчищено скопле
ние железных артефактов, среди которых были заметны два кольцевид
ных предмета в очень плохом состоянии диаметром около 2 см и полно
стью минерализованный фрагмент текстиля. Также справа от правого
плеча был зафиксирован более крупный железный артефакт (7 × 3 см) —
наконечник ремня, под которым также был отмечен фрагмент текстиля.
Уже в процессе полевых исследований стало понятно, что все эти скоп
ления железных артефактов разнообразной формы представляют собой
части поясной гарнитуры. Странность заключалась в том, что пояс был
положен вдоль тела погребенной с правой стороны, а не был одет на нее.
В процессе расчистки, учитывая плохую сохранность железа, произво
дилась консервация отдельных скоплений на месте. После окончания
работ они были переданы в реставрационную лабораторию (рис. 92).
6. В районе таза была обнаружен бронзовый шарообразный с ушком
бубенчик (пуговица (?) диаметром 2 см.
зачищены по материку. Ее границы составили: в длину максимально
2,2 м, в ширину 0,86 м. Максимальная глубина составила 0,5 м от уровня
современной поверхности.

Надмогильное сооружение № 7 представляло собой каменную кон
струкцию аналогичного описанным выше типа, имевшую размеры: по
внешнему периметру 2,74 × 1,03 м, по внутреннему — 1,8 × 0,54 м. Оно
было ориентировано по линии югозапад–северовосток (231º относи
тельно направления на магнитный север) и сложено из 12 валунов раз
мерами от 0,2 до 0,57 м в поперечнике. Наиболее крупными были валу
ны, располагавшиеся на югозападном и северовосточном краях кон
струкции: 0,3 и 0,57 м в поперечнике соответственно.
147
© МАЭ РАН
были удалены по всему периметру слагающие его валуны и зачищена
поверхность могильной ямы. Она имела ту же ориентировку, что и над
могильное сооружение. С данной поверхности яма читалась как оваль
ное пятно темноватосерого суглинка размерами приблизительно 2 м по
линии югозапад–северовосток и 0,7 м по линии северозапад–юго
восток.
Практически сразу при расчистке этой поверхности были зафикси
рованы остатки гроба в виде узких полос древесного тлена в торцевой,
югозападной части могильной ямы возле черепа погребенной на глу
бине 18,2 м длиной 0,5 м, шириной 0,05 м, а также вдоль правой бедрен
ной и берцовой костей длиной 0,37 м, шириной 0,04 м. Реконструируе
мые размера гроба: приблизительно 1,75 × 0,4 см (возможно, в районе
ног несколько уже — до 0,3 см). Гроб имел крышку, был сделан из досок
без использования гвоздей (как и другие в данном могильнике).
Костяк плохой сохранности располагался в анатомическом порядке в
вытянутом положении на спине, ориентирован головой на ЮЗЗ (231º
относительно направления на магнитный Север). Кисти рук сложены
на груди. Не сохранились кости стоп, левая ключица, кости левой руки.
Погребенной была женщина, умершия в возрасте 20–25 лет. Череп с
нижней челюстью крайне плохой сохранности: разрушена лобная кость
и лицевой отдел, затылочная часть раздавлена, наблюдается отслоение
компакты.
1. С правой и левой сторон черепа были расчищены многобусинные
височные кольца хорошей сохранности. Кольца аналогичного типа за
фиксированы в погребениях 1 и 3, только бусины несколько большего
диаметра — до 2 см. На каждом из колец поверх составляющих их сереб
ряных бусин зафиксированы следы дерева с волокнами, ориентирован
ными в том же направлении, что и могила. Вероятно, это следы крышки
гроба. На правом кольце поверх этого дерева зафиксированы остатки
органического материала, возможно бересты. Также возле этого же коль
ца и частично на одной из бусин было расчищено несколько сохранив
шихся волос темного цвета. Кроме них волосы были зафиксированы
между самим кольцом и черепом погребенной. На одной из бусин пра
вого кольца был расчищен очень маленький фрагмент текстиля. Также
фрагмент текстиля был расчищен под левым кольцом.
2. Своеобразная подвескакулон была обнаружена у левой стороны
нижней челюсти погребенной (рис. 75). Она представляла собой полую
сферическую бусину, урашенную ложной зернью, диаметром около 1 см
с двумя ушками: в верхнее, по всей видимости, продевался шнурок, на
нижнее крепилась плоская сердцевидная подвеска длиной 1,2 см. Изде
лие сделано из золота либо из серебра очень высокого качества.
148
© МАЭ РАН
3. Справа от левой плечевой кости были расчищены крупная пугови
ца, украшенная филигранью, и серебряный перстень (по всей видимос
ти, такого же типа, как в погребении 3 из раскопок 2006 г.). Возможно,
перстень был одет на палец правой руки. Изделия находились в пятне
органики, поэтому не были расчищены на месте, а извлечены моноли
том и отправлены в реставрационную лабораторию.
4. В районе таза и проксимального конца правой бедренной кости на
глубине был изучен своеобразный комплекс (рис. 10):
а) первый элемент представлял собой два кожаных шнура, перепле
тенных бронзовой проволокой и разделенных на части бусами разных
типов. На северозападном краю комплекса, в 0,06 м к юговостоку от
лучевых костей правой руки, была расчищена бусина красного непроз
рачного стекла с «глазками» голубоватого цвета. Рядом с ней находи
лись очень мелкие фрагменты бронзовой спиральки. От нее в юговос
точном направлении на длину около 0,06 м отходили два кожаных шну
ра диаметром около 3 мм, переплетенные бронзовой проволокой в виде
спирали. Примерно на половине длины они пересекались друг с другом.
С противоположного конца шнуры были разделены округлым артефак
том беловатого цвета, рассыпавшегося в порошок. Вероятнее всего, это
остатки бусины из свинца или олова. За ней они протолжались еще на
отрезок примерно в 0,02 м в том же направлении и с противоположного
конца были разделены аналогичным артефактом. Затем эти два шнура
продолжались на отрезок длиной около 0,07 м уже вдоль рукояти ножа в
северовосточном направлении. На окончании этого отрезка они были
разделены бронзовой бочонкообразной бусиной, украшенной напаян
ными колечками. Литые бочонкообразные металлические бусы являются
частой находкой в сельских захоронениях в Новгородской земле [Собо
лев 2006: 306–307]. Рельефный декор из выпуклых кружковколец появ
ляется после середины XII в. и выходит из употребления лишь в 80е
годы XIV в. [Там же: 307]. В данном комплексе могильника бусины вхо
дили не в состав ожерелья, а в своеобразный комплекс поясной гарни
туры.
Далее кожаные шнуры продолжались в том же направлении и уходи
ли под остатки ножен. Поскольку данный комплекс мог быть в поле рас
чищен только до такого состояния без извлечения отдельных, состав
лявших его элементов, он был законсервирован и отправлен в реставра
ционную лабораторию именно на данном этапе расчистки;
б) вторым элементом комплекса был нож с деревянной рукоятью и
остатками ножен (рис. 11). Он был расчищен на глубине 18,2 м справа от
проксимального конца правой бедренной кости. Длина лезвия 9 см, де
ревянной рукояти — 10–11 см. Рядом, справа от торца рукояти, был об
наружен серебряный монетовидный предмет с орнаментом или латинс
кими буквами, являвшийся украшением торцевой поверхности рукояти
ножа. Саму рукоять в верхней части опоясывала серебряная оковка (рас
колотая на две части) с орнаментом или латинскими буквами. Остатки
149
© МАЭ РАН
кожаных ножен были расчищены (насколько это было возможным в
полевых условиях) по обеим сторонам лезвия и у рукояти. Они представ
ляли собой очень хрупкие плоские полосы органики (видимо, кожи на
какойто, вероятно, деревянной основе) темнооранжевого цвета, рас
полагавшиеся вдоль лезвия ножа. Между лезвием и проксимальным кра
ем правой бедренной кости были также зафиксированы мелкие фраг
менты текстиля;
в) третьим элементом, входившим в рассматриваемый комплекс, было
порошковидное скопление белого цвета, расчищенное в 0,04 м к севе
розападу от лезвия. Скорее всего это остатки оловянного или свинцо
вого артефакта.
Итак, реконструировать данный комплекс возможно следующим об
разом: вероятно, нож в ножнах был скреплен двумя кожаными шнура
ми, разделенными бусинами на отдельные отрезки, которые, в свою оче
редь, какимто образом были скреплены с поясом (который не сохра
нился). Оловянный или свинцовый артефакт также был както скреп
лен с этим комплексом. То есть в данном случае речь идет о своеобраз
ной поясной гарнитуре.
5. В нижней части позвоночника, под ним и между костями, были
расчищены пятно органики и в нем фрагмент текстиля желтого цвета.
6. В 0,04 м к северу от данного фрагмента текстиля под костями лево
го предплечья были расчищены три бронзовые трубочки, сделанные из
свернутой спиралью тонкой проволоки (аналогичные найденным в по
гребениях № 7 и 8) длиной 1,5 см в пятне органики.
7. У правой берцовой кости, к югу от нее, под фрагментами дерева
толщиной около 2 см (возможно, остатками крышки гроба) были рас
чищены фрагменты кожаных изделий, вероятнее всего остатки обуви.
Самый большой фрагмент был длиной 21 см, шириной около 16 см. В до
полнение к нему к востоку был расчищен еще один фрагмент размерами
5 × 2 см. Верхний край кожаного изделия, по всей видимости непотре
воженный, располагался приблизительно в 4,5 см ниже колена. Между
изделием и костями не было зафиксировано дерева, т.е. оно, несомнен
но, располагалось внутри гроба. Дерево обнаружено под ним и является
остатками дна гроба. Под проксимальным краем малой берцовой кости
были расчищены следы бронзы в пятне органики размерами 2 × 2 см,
находящиеся в контакте с кожаным изделием. Возможно, на обувь в вер
хней части был нанесен узор из тонкой металлической проволоки. Дан
ный объект был извлечен после проведения полевой консервации и от
правлен в реставрационную лабораторию.
Возле левой берцовой кости какихлибо следов кожаных изделий за
фиксировано не было.
8. В районе грудной клетки, в 7 см к востоку от нижней челюсти, был
обнаружен кварцевый нуклеус длиной около 3 см. Вероятнее всего, он
находился под днищем гроба и попал сюда случайно. Уже в процессе
раскопок 2006 г. был получен материал, связанный со стоянкой, вероят
150
© МАЭ РАН
но, эпохи раннего металла, располагавшейся на краю холма Калмисто
мяки. Очевидно, данный артефакт связан с материалами стоянки, куль
турный слой которой, по крайней мере на открытом раскопками участ
ке, полностью уничтожен в процессе позднейшей активности.
зачищены по материку. Ее границы составили: в длину максимально
2,1 м, в ширину 0,7 м. Максимальная глубина составила 0,53 м от уровня
современной поверхности.

Надмогильное сооружение № 21 было открыто в центральной части
раскопа, к северу от скального останца. Видимо, оно представляло со
бой каменную конструкцию аналогичного описанным выше типа, но
частично разрушенную в восточной части с реконструируемыми разме
рами: по внешнему периметру приблизительно 2,66 × 1,44 м, по внут
реннему 1,8 × 0,72 м. Оно было ориентировано приблизительно по ли
нии запад–восток (югозападный край на 248º относительно направле
ния на магнитный Север).
Сохранился только большой «замковый» камень на западном крае со
оружения вытянутой формы длиной 0,76 м. Он был поставлен на камень
меньших размеров, до 0,4 м в поперечнике. Как выяснилось при расчи
стке погребения, они находились прямо над черепом, поэтому он был
раздавлен и практически не сохранился. В восточной части надмогиль
ного сооружения «замковый» камень отсутствовал. По всей видимости,
были частично разобраны северная и южная стенки сооружения, воз
можно, камни из последней были использованы при создании надмо
гильного сооружения № 4 (над погребением № 7), расположенным юж
нее. Внутреннее пространство надмогильного сооружения № 21 было
заполнено как серым суглинком, так и значительным количеством мел
ких камней (до 0,1 м в поперечнике), особенно в восточной части.
слагающие его валуны были удалены. Какихлибо выраженных границ
могильной ямы с данной поверхности выявить не удалось. Границы мо
гильной ямы были установлены в обратном традиционному порядке:
сначала были расчищены значительные участки ее дна до поверхности
светлого желтого крупнозернистого со значительной примесью мелких
камней и гальки песка, затем, по мере расширения расчищаемой пло
щади и снятия костей и артефактов, были выявлены ее стенки. В каме
нистом грунте такая последовательность расчистки являлась зачастую
единственным способом проследить границы земляных структур.
Остатки гроба были расчищены у правой бедренной кости и в восточ
ной части могильной ямы, где полностью сохранились его край — тор
151
© МАЭ РАН
цевая часть — и примыкающие стенки в виде скоплений или полос дре
весного тлена и трухи. Гроб был сделан из досок, имел крышку (дерево
сохранилось поверх костей и артефактов). Его длина составляла 1,7 м.
В восточной части удалось измерить сохранившуюся толщину досок —
около 1 см.
Костяк крайне плохой сохранности располагался в анатомическом по
рядке, очевидно в вытянутом положении на спине, ориентирован голо
вой на ЮЗ (248º относительно направления на магнитный Север). Со
хранились небольшие фрагменты черепа, левых бедренной и большой
берцовой костей, два фрагмента неопределимых трубчатых костей и
фрагмент верхнего эпифиза локтевой кости, фрагменты безымянных
костей. Фрагменты черепа плохой сохранности: фрагменты височной и
затылочной костей, два зуба. Погребенной была женщина (это следует
из состава сопроводительного инвентаря), умершая в возрасте 20–30 лет.
Погребение № 30 было наиболее богатым среди всех изученных на
данный момент комплексов могильника.
1. Два многобусинных височных кольца были расчищены в западной
части могильной ямы (рис. 141). Кольца прекрасной сохранности, на
ходились в положении in situ, несмотря на то что от черепа сохранились
лишь мелкие фрагменты. Кольца аналогичного типа найденным в по
гребениях № 1, 3 и 13, только более высокого качества, лучше сохрани
лась позолота. Под левым кольцом были зафиксированы фрагменты орга
ники: человеческий волос черного цвета и пятно какогото материала (тол
щиной около 1 мм), возможно кожаного изделия или текстиля. Под эти
ми объектами — древесный тлен, очевидно следы дна гробовища.
2. Чуть восточнее этих колец, между ними, на той же глубине обнару
жена крупная серебряная с позолотой, украшенная филигранью буси
напуговица (рис. 142). Очень похожие изделия встречены в знамени
том кладе серебряных вещей на Тиверском городище, обнаруженном в
конце XIX в. и датируемом в целом XIII в.
3. В центральной части могильной ямы в пятне органики, состояв
шей из больших фрагментов бересты, дерева (возможно, крышки гроба)
и других трудно определяемых в полевых условиях органических мате
риалов, был расчищен бронзовый перстень — печатка с золотым щит
ком, на котором имеется зооморфное изображение (рис. 143). В кольце
перстня была кость пальца, вероятно правой руки.
4. В 0,06 м к северозападу от перстня расчищена крупная серебряная
бусинапуговица, аналогичная найденной возле височных колец в том
же погребении, но несколько меньшего диаметра, также располагавша
яся в мощном пятне органики.
5. Сложный комплекс артефактов был расчищен с левой стороны по
гребенного в районе таза и левой бедренной кости (рис. 13). У прокси
мального конца левой бедренной кости было расчищено бронзовое
152
© МАЭ РАН
(поясное) кольцо диаметром 4 см. На нем были фрагменты дерева (ве
роятно, крышки гроба). К нему какимто образом были прикреплены
(привязаны (?) следующие объекты:
а) расположенный в западной части кожаный ремешок шириной до
0,5 см, скреплен с бронзовым кольцом. Он был плохой сохранности и
частично осыпался. Его назначение неясно;
б) к востоку от описанного выше ремешка располагался еще один, на
котором были заметны два узла у места скрепления с бронзовым коль
цом. Затем на ремешок была надета бронзовая бусина, аналогичная най
денной в погребении № 13. Затем, после бусины ремешок разделен на
два оплетенных бронзовыми спиралями, которые, в свою очередь про
должались до разделительной спирали большего диаметра, затем до еще
одной бронзовой бусины. Оканчивался этот комплекс Фобразной брон
зовой пронизкой. Длина каждого участка двойной спирали была около
2,5 см;
в) аналогичный комплекс артефактов начинался рядом у кольца, чуть
восточнее предыдущего, и, пересекая примерно в середине предыдущий,
прерывался. Но, по всей видимости, его продолжение было чуть запад
нее, представляло собой три участка двойной бронзовой спирали, раз
деленные двумя бронзовыми бусинами;
г) два описанных выше комплекса входили в отверстие сквозной
Фобразной бронзовой пронизки с ее западного края. С ее восточного
края продолжались уже только две бронзовые спирали, разделенные на
два участка бронзовой бусиной. Бронзовая бусина размещалась также
на конце видимой с данного уровня двойной спирали. Длина каждого из
участков спирали была практически одинаковой;
д) заканчивался этот комплекс железным артефактом длиной около
13 см, на котором сохранились отпечатки ткани. Но этот артефакт (иголь
ница (?) располагался поверх бронзовых спиралей.
6. Железный нож с костяной рукоятью в кожаных ножнах с бронзо
выми оковками (рис. 144, 15). Его удалось расчистить только после сня
тия и консервации комплекса бронзовых предметов. Верхний край но
жен располагался под левой бедренной костью. Ножны состояли из не
скольких слоев кожи толщиной не более 1,5 мм. По краю они были око
ваны тонкими бронзовыми пластинками шириной 6 мм. Несколько их
фрагментов расчищены на кости. Поверх ножен в их верхней части были
расчищены фрагменты полностью минерализованного текстиля, а так
же дерева (крышка гроба (?) и бересты.
7. Сразу под рукоятью ножа был расчищен край изделия из кожи, ор
наментированного тисненым орнаментом (каким именно не представ
лялось возможным определить в полевых условиях). Изделие состоит из
двух кусков (или одного большого сложенного). Вдоль края изделия рас
полагались два ряда сквозных мелких отверстий, видимо от прошитого
соединения. С западной стороны к нему подходили бронзовые спирали
от комплекса, описанного выше. Вероятно, это остатки сумки или ко
153
© МАЭ РАН
шелька. Под ним находилась хорошо сохранившаяся доска дна гробо
вища.
Таким образом, описанный выше комплекс артефактов представлял
собой части поясной гарнитуры, к которой посредством кожаных рем
ней, проходящих внутри бронзовых спиралей, крепился ряд изделий: нож
в ножнах, железный предмет, возможно, игольник и кожаная сумка (?).
После расчистки, фиксации и снятия костяка и артефактов дно и борта
могильной ямы были зачищены по материку. Ее границы составили: в
длину максимально 2,06 м, в ширину 0,81 м. Максимальная глубина мо
гильной ямы составила 0,5 м от уровня современной поверхности.
Погребение № 31 (рис. 16)

Погребение № 31 было расчищено в центральной части раскопа к се
верозападу от скального останца.
Сложно определенно говорить о наличии над ним надмогильного со
оружения. Вероятнее всего, оно существовало, но было частично разру
шено или разобрано при совершении последующих захоронений, рас
положенных рядом. Во всяком случае выше него был расчищен ряд из
пяти крупных камней (до 0,4 м в поперечнике), ориентированный по
линии югозапад–северовосток. Возможно, они являются частью се
верозападной стенки надмогильного сооружения над данным погребе
нием.
После графической и фотофиксации были удалены валуны и зачи
щена поверхность могильной ямы. С данной поверхности она читалась
как овальное пятно темноватосерого суглинка в желтом крупнозернис
том материковом песке, чрезвычайно насыщенном камнями. Ее разме
ры были приблизительно 1,48 м по линии югозапад–северовосток и
0,8 м по линии северозапад–юговосток. Сразу после снятия камней
стали видны остатки гробовища в виде полос древесного тлена и трухи
вдоль левой стороны костяка, справа от черепа, вдоль левой стороны
правой плечевой кости, между бедренных костей и в районе правой сто
пы. Максимальная ширина полос тлена 0,1 м. Реконструируемые раз
меры гроба: длина около 1,6 м, ширина 0,5 м. Гроб имел крышку: фраг
менты дерева встречались поверх костей и артефактов.
ЮЗЗ (247º относительно направления на магнитный Север). Череп на
левом боку, лицевой частью обращен на Север. Правая теменная кость
разрушена. Сохранились фрагменты плечевых, небольшой фрагмент
правой локтевой или лучевой костей (судя по направлению фрагмента,
рука лежала на тазовых костях), фрагменты таза и бедренных костей.
Череп с нижней челюстью плохой сохранности во фрагментах. Пол по
гребенного определить затруднительно (по составу инвентаря, вероят
но, мужчина). Возраст 20–25 лет.
154
© МАЭ РАН
1. Справа от нижней челюсти, в районе правого плеча, находилась се
ребряная с позолотой кольцевидная фибула подтреугольного сечения,
без орнамента или декора (рис. 82). Под ней фрагмент дерева толщи
ной 1,3 см, вероятно остатки дна гробовища.
2. Левее ее, в районе шеи, на той же глубине — маленькая шаровид
ная серебряная пуговица с ушком.
3. С левой стороны, в районе таза, находился серебряный перстень с
гладкой поверхностью без орнамента или декора. К северу от него —
фрагмент дерева — стенки гроба.
4. Справа от левой большой берцовой кости, между костью и остатка
ми стенки гроба, был расчищен железный нож, на котором, возможно,
сохранились полностью минерализированные остатки кожаных ножен
и деревянной рукояти. Длина лезвия 15 см.
5.Бронзовые спирали (вероятно, четыре спирали как в погребении № 7
с фрагментами текстиля внутри них были расчищены в 0,15 м к югу от
черепа и в 0,15 м к западу от проксимального конца правой плечевой
кости).
После расчистки, фиксации и снятия костяка и артефактов дно и борта

могильной ямы были зачищены по материку. Ее границы составили: в
длину максимально 1,72 м, в ширину 0,62 м. Максимальная глубина мо
гильной ямы составила 0,48 м от уровня современной поверхности.
ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ № 32–33 (рис. 16)

Надмогильное сооружение № 22 было открыто в центральной части
раскопа, к западу от скального останца. Оно представляло собой такую
же, как и предыдущие, овальную замкнутую кладку с частично нарушен
ной северной стенкой, однако отличалось некоторым своеобразием, в
первую очередь размерами: по внешнему периметру приблизительно
2,12 × 1,5 м, по внутреннему — 1,25 × 1 м, т.е. было не овальной, а скорее
округлой формы, слегка вытянутой по линии запад–восток с отклоне
нием к югозападу (югозападный край на 249º относительно направле
ния на магнитный Север). На западном крае располагался один круп
ный валун овальной формы, расположенный длинной стороной прибли
зительно по линии север–юг, размерами до 0,6 м в поперечнике. Однако
западнее него располагался еще ряд из трех, но менее крупных валунов,
также ориентированный почти параллельно первому по линии север–
юг–юговосток. Северную стенку сооружения составлял ряд из шести ме
нее крупных валунов (до 0,3 м в поперечнике). На северовосточном крае
находился более крупный валун (до 0,52 м в поперечнике) также оваль
ной формы и ориентированный длинной стороной по линии север–юг
(«замковый» (?).
155
© МАЭ РАН
Не совсем понятно соотношение данного надмогильного сооружения
и возможного надмогильного сооружения над погребением № 31, опи
санным выше. Не ясно, принадлежит ли к нему северная стенка соору
жения № 22. Проблема заключается в том, что, как показала расчистка
погребений под этим сооружением, они были парными, то есть совер
шены в одной могильной яме. Если это так, то над двумя погребениями
было сделано одно более широкое, чем над описанными выше индиви
дуальными, надмогильное сооружение. Важно отметить, что оба погре
бения (№ 32 и 33) не были нарушенными. Вероятнее всего на данном
участке сначала было совершено погребение № 31, затем одновременно
погребения № 32 и 33, в результате чего камни, слагающие первоначаль
ное надмогильное сооружение, оказались перемещенными или исполь
зованными для нового. Но это все же один из возможных вариантов.
К сожалению, в подобном грунте, состоящем практически из одного кам
ня, не во всех случаях удалось полностью реконструировать картину об
ряда и последовательность захоронений.
были удалены слагающие его валуны и зачищена поверхность могиль
ной ямы. С данной поверхности яма читалась как овальное пятно серого
суглинка размерами 1,44 м по линии югозапад–северовосток и 0,95 м
по линии северозапад–юговосток. Определить границы северовосточ
ного края было крайне затруднительно, поскольку это пространство
(между могильной ямой и скальным останцом в центре площадки мо
гильника) было заполнено исключительно мелкими камнями, в кото
рых вести расчистку не представлялось возможным. Не исключено, что
скальный останец предполагался как единый «замковый» камень на се
веровосточном крае всех погребений данной группы, но расширить
могильные ямы до него при совершении захоронений, повидимому, не
представлялось возможным.
Практически сразу после снятия камней прямо под ними были рас
чищены остатки гробовища в виде достаточно больших участков дре
весной трухи в западной и центральной частях могильной ямы, пред
ставлявших собой остатки крышки гроба толщиной около 1–1,5 см. Дре
весная труха была расчищена поверх практически всех костей погребе
ния. Размеры гроба по длине 0,9 м, ширине приблизительно 0,3 м. От
четливых границ между двумя возможными гробами проследить не уда
лось, хотя дерево было чрезвычайно плохой сохранности и могло силь
но деформироваться под давлением камней, находящихся внутри моги
лы, вследствие чего границы могли исчезнуть. Хотя не исключено, что
оба гроба имели общую крышку.
Костяк не сохранился. В ЮЗЗ части погребения обнаружены фраг
менты черепа: фрагменты теменной и лобной (?) костей, зуб. Очевидно,
погребенный располагался в вытянутом положении на спине, ориенти
рован головой на югозапад (249º относительно направления на магнит
156
© МАЭ РАН
ный Север). Вероятно, погребенный был ребенок, более точный возраст
определить не представляется возможным изза плохой сохранности
костей.
В 0,3 м к востоку от черепа, в районе грудной клетки (несохранив
шейся), была обнаружена ажурная полая серебряная с позолотой буси
на, сделанная из тонкой проволоки (рис. 76). Других артефактов при
погребении обнаружено не было.
Погребение № 33 было расчищено к югу от погребения № 32, смыка
ясь с ним северной стенкой гроба. Оно было совершено в гробу, имев
шем крышку, сохранившиеся в виде больших участков древесной трухи
и тлена между черепами погребенных, вдоль костяка и в центральной
части захоронения. Размеры гробовища: длина 1,63 м, ширина 0,45 м в
югозападной части (в районе черепа) и 0,33 м в противоположной час
ти, толщина досок 1–1,5 см. После расчистки дерева и отбора образцов
на анализ была произведена расчистка и фиксация костяка и сопрово
дительного инвентаря.
ЮЗЗ (247º относительно направления на магнитный Север). Сохрани
лись фрагменты теменных и височных костей черепа, правой локтевой,
безымянных и бедренных без нижних эпифизов костей. Возраст неопре
делим. Фрагменты черепа плохой сохранности: фрагменты теменных и
височных костей.
1. В центральной части погребения, в районе грудной клетки, был об
наружен бронзовый перстень со щитком.
2. Восточнее него — части поясной гарнитуры и предметы, крепив
шиеся к поясу, видимо кожаному:
а) в 0,55 м к востоку от черепа, у фрагментов правой бедренной кости,
обнаружен крупный бронзовый (возможно, с позолотой) трехчастный
ременной разделитель с орнаментом, круглой формы диаметром 5 см
(рис. 77). На одной из частей данного артефакта (северной по положе
нию в погребении) сохранился фрагмент кожаного изделия, вероятно
пояса шириной 0,8 см;
б) в 0,02 м к востоку от него обнаружено пряслице из розового шифе
ра диаметром 1,5 см;
в) в 0,12 м к северу от него, на той же глубине, обнаружен артефакт,
состоящий из двух частей: двойной Фобразной бронзовой пронизки и
прикрепленного к ней при помощи веревки (сохранившейся внутри
бронзовой трубки) железного артефакта четырехугольной формы
157
© МАЭ РАН
(6,2 × 2,5 см), вероятно игольника. Данный комплекс был расположен
по линии северовосток–югозапад;
г) к югозападу от данного артефакта расчищено пятно беловатого по
рошковидного вещества диаметром около 1 см, вероятно остатки оловян
ной бусины;
д) к северу от него расчищен железный нож с остатками деревянной
рукояти, расположенный по линии запад–восток. Длина лезвия 10 см,
рукояти — 11,5 см. В районе стыка рукояти и лезвия ножа он примыкал
к одному из углов четырехугольного железного артефакта, описанного
выше.
Очевидно, что эти сложные артефакты крепились к поясу, надетому
на погребенного.
После расчистки, фиксации и снятия костяков и артефактов дно и
борта могильной ямы были зачищены по материку. Ее приблизитель
ные границы составили: в длину максимально 1,6 м, в ширину 0,97 м (в
югозападной части) и 0,68 (в северовосточной). Максимальная глуби
на могильной ямы составила 0,4 м от современной поверхности.
Выводы
В результате проведения полевых исследований на холме Калмисто
мяки был открыт уникальный по богатству и сохранности археологичес
кий комплекс.
На площади раскопа были расчищены отчетливые надмогильные со
оружения из крупных валунов, представлявшие собой овальные в пла
не, замкнутые выкладки, вытянутые по линии запад–восток часто с не
которыми отклонениями по линии югозапад–северовосток. По кра
ям, т.е. на западном и восточном краях, были использованы более круп
ные камни, в некоторых случаях таким ограничением служили скаль
ные выходы или огромные валуны, очевидно, не перемещавшиеся при
создании надмогильных сооружений. До археологических исследований
этого комплекса в Карелии отдельные подобные сооружения были из
вестны в единичных случаях на отдельных памятниках [Schwindt 1893:
107–108]. Данный обряд ярко выражен в могильнике и находит анало
гии в более южных районах Новгородской земли. Речь идет о так назы
ваемых жальниках — грунтовых трупоположениях под небольшой на
сыпью или, позднее, без какойлибо насыпи, отмеченных по периметру
каменными оградками. Такие могильники особенно характерны для за
падных районов Новгородской земли, Ижорской возвышенности, При
чудья, Полужья [Спицын 1896]. На Ижорском плато исчезновение ка
койлибо насыпи над погребениями фиксируется с конца XIII в. [Лес
ман 1984: 118–153]. В этой связи обряд, зафиксированный в могильнике
Кюлялахти, является, по крайней мере, синхронным подавляющему
большинству жальников Новгородской земли.
Обряд, отраженный в способе расположения тел умерших, также сви
детельствует о позднем периоде функционирования могильника. В от
158
© МАЭ РАН
личие от значительной части погребений конца XII — начала XIV в.,
бывших коллективными и совершавшихся в одной большой яме (захо
ронения двух и более индивидуумов), в могильнике Кюлялахти все по
гребения индивидуальные за одним исключением. В подавляющем боль
шинстве случаев были прослежены остатки гробов в виде полос или уча
стков древесного тлена над и под костяками, вдоль стенок могильной
ямы. Все погребенные были расположены в вытянутом положении на
спине, чаще всего руки скрещены в районе груди или таза, ориентиро
ваны по линии югозапад–северовосток, головой на югозапад.
Одним из важных результатов раскопок стало обнаружение в погре
бальных комплексах большого количества артефактов, прекрасного ка
чества и сохранности. В захоронениях были обнаружены предметы нов
городского и североевропейского производства конца XIII — первой
половины XV вв. Множество находок являются предметами средневе
кового ювелирного искусства и требуют значительной аналитической
обработки с привлечением специалистов разных дисциплин.
Могильник Кюлялахти Калмистомяки можно определить как клад
бище при погостском центре северозападной периферии Новгородс
кой земли XIV в. На всей этой территории в настоящее время известно
крайне мало полноценно изученных памятников такого типа. Откры
тые материалы данного комплекса в значительной мере детализируют
представления о материальной культуре населения Северного Прила
дожья по завершении «развитого» этапа карельской культуры XII–
XIII вв. Очевидно, открытые погребальные комплексы могут в значи
тельной степени уточнить хронологию бытования различных типов из
делий, источники поступления импортов, особенности их производства.
Материалы могильника дают достаточную информацию для реконструк
ции костюма. В целом источниковая база по материальной культуре на
селения СевероЗападного Приладожья была качественно увеличена.
Кочкуркина С.И. Археологические памятники корелы V–XV веков. Л., 1981.
Кочкуркина С.И. Древняя корела. Л., 1982.
Кочкуркина С.И. Корела и Русь. Л., 1985.
Лесман Ю.М. Погребальные памятники Новгородской земли (проблемы
синхронизации) // Археологическое исследование Новгородской земли. Л.,
1984. С. 118–153.
Лесман Ю.М. Многобусинные височные кольца // Новгород и новгородс
кая земля. Вып. 3. 1990. С. 99–101.
Панченко М.В. Многобусинные височные кольца на землях Южной Руси //
Восточноевропейский археологический журнал. 2002. № 5(18), сентябрь–ок
тябрь.
Сакса А.И., Саарнисто М., Таавитсайнен Ю#П. Древние жители Куппалы —
свидетели этапов истории Ладоги // Вопросы геологии и археологии. СПб.,
1994. С. 75–77.
159
© МАЭ РАН
Сакса А.И. Древняя Карелия во второй половине I — первой половине II тыс.
н.э. Происхождение, история и культура населения летописной карельской
земли: Автореф. дис. … дра истор. наук. СПб., 2007.
Сакса А.И. Древняя Карелия и Ижорская земля // Археологическое насле
дие СанктПетербурга. СПб. 2008. С. 128–145.
Седов В.В. Этнический состав населения северозападных земель Великого
Новгорода (IX–XIV вв.) // СА. ГОД. Вып. XVIII.
Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X–XV вв.). М.,1981.
Соболев В.Ю. Материалы раскопок у деревень Логовеще и Селище в собра
нии фонда археологии МАЭ // Свод археологических источников Кунсткаме
ры. Вып. 1. СПб., 2007. С. 302–340.
Спицын А.А. Курганы Ижорского плато в раскопках Л.В. Ивановского. Ма
териалы по археологии России. Вып. 20. СПб, 1896.
Хартанович В.И. Краниология карел // Антропология современного и древ
него населения европейской части СССР. Л., 1986.
Alenius T., Laakso V. Palaeoecology and Archaeology of the Village of Uukuniemi,

Eastern Finland // Acta Borealia. 2006. Vol. 23. No. 2. P. 145–165.
Heindel I. AvaMariaSchnallen und Hanttruvebratzen mit Inschrift en // ZfA.
1986. Vol. 20. Р. 65–79.
Krabath S. Der Pritzwalker Silberfund. Schmuck des spдten Mittelalters.
Bestandskatalog des Kunstgewerbemuseums der Staatlichen Museen zu Berlin 23.
Berlin, 2006.
Laakso V. Lappeenrannan Kauskilan Kappelinmäen kalmisto ja kirkonpaikka.
Viipurin linnalänin synty. Viipurin länin historia II. 2004. P. 120–122.
Linturi E. Ristiretkiajan eläinkoristeiset kupurasojet // Helsingin yliopiston
arkeologian laitos. Moniste 24. Helsinki, 1980.
Nordman C.A. Karelska järnoldersstudier. Suomen Muinaismuistoyhdistyksen
Aikakauskirja XXXIV:3. Helsingfors, 1924.
Saksa A.,Grönlund E.,Simola H., Taavitsainen J#P, Kivinen L., Tolonen K. The
History of the Environment and Development of Agriculture of Karelian Isthmus and
NW Ladoga Region: a Paleoecological and Archaeological Study // Congressus Octavus
Internationalis FennoUgrium. Pars VII. Jyväskylä, 1995.
Saksa A.I. Rautakautinen Karjala. Studia Carelica Humanistica 11. Joensuu, 1998.
Schwindt T. Tietoja Karjalan rautakaudesta ja sita seuraavilta ajoilta. Suomen
muinaismuitoyhdistyksen Aikakauskirja XIII. Helsinki, 1893.
Uino P. Ancient Karelia. Archaeological studies. Suomen muinaismuitoyhdistyksen
Aikukauskivja 104. Helsinki, 1997.
160
© МАЭ РАН
Рис. 1. Местоположение могильника Кюлялахти Калмистомяки
© МАЭ РАН
Кюлялахти Калмистомяки.
Топографический план
Рис. 2. Могильник
© МАЭ РАН
Рис. 4. Могильник Кюлялахти Калмистомяки.
Сводный план погребений
© МАЭ РАН
Погребение 1:
I–II — фрагменты височных колец (бронза, серебро)
III — нагрудное украшение (подвеска (?) (бронза, кожа)
I–II — височные кольца (бронза, серебро, позолота)
III — перстень (серебро)
IV — бусина (серебро)
V–VI — ножи (железо, дерево)

Погребения 1, 3. План
© МАЭ РАН
I — фибула (серебро, позолота)
II — нож (железо)
III — спиральки (бронза)
I — фибула (серебро, позолота)
II — поясная гарнитура (железо, серебро)
III — нож и остатки ножен (железо, дерево)
IV –V — спиральки (бронза)
VI — заклепка (бронза)

Погребения 7, 8. План и профили
© МАЭ РАН
1–2 — погребение 1 ; 3–4 — погребение 3; 5 — погребение 13; 6 — погребение 32,
7 — погребение 33

Сопроводительный инвентарь погребений
© МАЭ РАН
Кольцевидные фибулы (серебро, позолота)
1 — погребение 7; 2 — погребение 31
© МАЭ РАН
Погребение 8. Сопроводительный инвентарь
1 — серебро, позолота; 2 — железо, серебро
© МАЭ РАН
I–II — височные кольца (бронза, серебро, позолота), III — подвеска (серебро, по-
золота), IV – пуговица (?) (серебро, позолота), V — перстень (серебро), VI — кожаный
шнур, пропущенный внутрь спирали, разделенный бусинами, VII — навершие и оковка
рукояти ножа (серебро), VIII — лезвие ножа и остатки ножен (железо, кожа), IX —
бусина (?), X — кварцевый нуклеус, XI — фрагмент текстиля с пятном органики,
XII — спиральки (бронза), XIII — фрагмент обуви (кожа)

Погребение 13. План и профили
© МАЭ РАН
Погребение 13. Нож (серебро, железо, дерево)
© МАЭ РАН
I–II — височные кольца (бронза, серебро, позолота)
III — пуговица (?) (серебро, позолота)

Погребение 30. План и профили
© МАЭ РАН
IV – перстень (бронза, позолота)
V — пуговица (серебро)
VI — поясное кольцо
VII — спиральки, бусины и Ф-образная пронизка (бронза)
VIII — игольник (железо)
IX — фрагмент пояса (кожа)

Погребение 30. Фрагмент скопления артефактов
в районе таза и левой бедреной кости
© МАЭ РАН
Погребение 30. Сопроводительный инвентарь
1 — бронза, серебро, позолота; 2 — серебро, позолота;
3 — бронза, позолота; 4 — железо, дерево
© МАЭ РАН
Погребение 30. Ножны (бронза, железо, кожа)
© МАЭ РАН
I — фибула (серебро, позолота), II — пуговица (серебро), III — перстень (серебро),
IV – нож с остатками ножен (железо, дерево), V — спиральки (бронза)
I — бусина-пуговица (?) (серебро, позолота)
I — перстень (бронза), II — разделитель пояса (бронза, позолота), III — пряслице
(шифер), IV – игольник с пронизкой (железо, бронза), V — нож с остатками рукояти
(железо, дерево)

Погребения 31, 32, 33. План
© МАЭ РАН
М.М. Шахнович, С.В. Бельский
«НОВГОРОДСКИЕ» КАМЕННЫЕ КРЕСТЫ

ЗАПАДНОГО ПРИЛАДОЖЬЯ
Выразительные местночтимые православные святыни — древнерус

ские каменные кресты СевероЗапада России — неоднократно привле
кали внимание исследователейставрографов в дореволюционной, со
ветской и постсоветской России [Макарий, 1859; 1960; 1861; Малышев
ский, 1865; Спицин, 1903; Шляпкин, 1906; Воронин, 1940; Порфири
дов, 1963; Седов, 1962; 1976; Кочкарева, 1974; Артемьев, 1988; Овсянни
ков, Чукова, 1990; Овсянников, 1994; Панченко, 1996; 1997; 2002; Со
ленникова, 1995; 1996; Яшкина, 1998; Чистяков, 2002; Ярмолович, 2003;
Буров, 2006]. Во многом интерес связан с тем, что проблематика камен
ных крестов стала частью обширной темы христианизации средневеко
вой Руси. К сожалению, белокаменные монументальные кресты Новго
родской земли — это одна из многочисленных групп памятников духов
ной культуры Средневековья, большинство из которых оказались ныне
утраченными.
Данная публикация является попыткой ввести в научный оборот один
из образцов древнерусской скульптуры, обнаруженный на территории
Республики Карелии, в Западном Приладожье.
Средневековый могильник Кюлялахти Калмистомяки, находящийся
в окрестностях поселка Хийтола Лахденпохского района Республики
Карелия, исследовался в 2006–2008 гг. Карельской археологической эк
спедицией МАЭ РАН под руководством С.В. Бельского и В. Лааксо.
Могильник занимает северозападный склон каменистого холма на уда
лении в 0,2 км к западу от берега Ладожского озера. В ходе раскопок были
обследованы более пятидесяти погребений, с выразительным сопутству
ющим инвентарем, относящимся к XIV — I пол. XV в. Памятник можно
определить как кладбище при Кюлялашском погосте — центре админи
стративного округа в этот период. Одним из значимых открытий 2007 г.
была находка фрагментированного каменного четырехконечного крес
та, высеченного из целого блока известняка, который можно, без сомне
ния, связать с комплексом некрополя.
Всего в границах раскопа 2006–2007 гг. были найдены 14 обломков от
средокрестия и трех лопастей, относящихся к одному изделию. Нижняя
и правая части креста отсутствуют. По габаритам фрагменты можно раз
делить на «крупные» — 6 экз. (max 25 × 30 см), «средние» — 5 экз. (max
20 × 11 см) и «мелкие» — 3 экз. (max 6 × 4 см). Площадь разброса фраг
ментов составляет 5,5 кв. м, но в основном они были найдены на участке
в 4 кв. м в засыпке очень неглубоких могил (0–0,15 м от дерна).
В качестве сырья был использован легкий для обработки плитняко
вый камень известнякракушечник желтого цвета с большим количе
176 © М.М. Шахнович, С.В. Бельский, 2009
© МАЭ РАН
ством на поверхности мелких каверн от выпавших включений. На всех
шероховатых плоскостях креста наблюдаются следы от незначительно
го шлифования. Известняк по своей «мягкой» структуре более подходит
для абразивной и резцовой техник обработки, чем, например, гранит или
песчаник, из которых на СевероЗападе России делались четырехконеч
ные кресты «простой» формы с минимумом или отсутствием декориро
вания.
Памятник относится к типу «новгородских» жальничных крестов из
плитняка, установленных на каменной плите со «специально для того
высеченном гнезде» [Седов 1962: 342]. Это так называемый «крест в кру
ге», т.е. объединяющий в одной фигуре два христианских символа — круг
нимб и крест. Форма креста — «греческая», прослеживаемая с VI в.: при
мерно равновеликие лопасти с дугообразно выпуклыми торцами резко
расширяются от средокрестия к оконечностям [Молодин 2005: 88]. Ост
рые концы лопастей соединены дугообразными «шейками»перемыч
ками. Расширяющаяся нижняя часть креста выходит за окружность и,
вероятно, заканчивалась выступомшипом, служившим для соединения
с постаментом.
Реконструированная высота креста 0,7 м, диаметр круга 0,7 м, наимень
шая ширина горизонтальной лопасти 0,19 м, наименьшая ширина верх
ней лопасти 0,21 м, наибольшая ширина верхней лопасти 0,42 м. Толщи
на изделия уменьшается от краев к центру — от 7,5–6 до 4,5 см. Можно
предположить, что этот параметр изделия в данном случае не был прин
ципиальным. В большинстве известных случаев «новгородские» камен
ные кресты изготавливались из плит известняка стандартных пропорций:
толщиной до 8–12 см, шириной до 80 см и высотой до 0,7–0,8 м.
По периметру края лицевой стороны проложен выпуклый рельефный
ободок шириной 2–2,5 см, что наряду с расширяющимся основанием и
утопленными «шейками»перемычками, соединяющими лопасти, счи
тается характерной чертой «новгородских» каменных крестов XIV–
XV вв. [Шляпкин 1906, табл. XXI–XXII; Седов 1962: 313]. Оборотная сто
рона креста, как чаще всего и бывает, оставлена гладкой и недекориро
ванной.
Фрагментированность памятника не позволяет высчитать ряд отно
сительных признаков, в частности различные пропорции, несомненно,
важные для последующих обобщений [Пежемский 2005: 652].
Части круговых перемычек имеют следы от окрашивания в краснова
тый цвет. Использование при раскрашивании крестов различных оттен
ков красного цвета на общем желтом фоне соответствует православной
традиции цветовой символики, применяемой от раннего средневековья
до «позднего» времени: «Крест раскрашен в обычные неяркие тона рус
ской деревянной резьбы: ободок красноватый, главный крест желтова
тый, под ним Голгофа — темнооливковая, углубленные поля — тускло
голубые, исключая среднего поля на обороте креста, которое тусклобаг
ровое» [Каталог собрания древностей… 1908: 76].
177
© МАЭ РАН
© МАЭ РАН
На кресте из Кюлялахти мы можем наблюдать организацию декора с
выделением на лицевой плоскости орнаментальных зон на концах ло
пастей, симметрично уравновешенных относительно вертикальной оси
средокрестия. В центральной части креста находится плоскорельефное
изображение восьмиконечного Креста Господня с косой нижней пере
кладиной, выступающее над общей плоскостью на 2 мм. Он расположен
на Голгофе неусложненной формы — на одноступенчатом подножии.
Распятие вырезано очень аккуратно, четко по центру изделия, с сохра
нением осевой симметрии. Ширина его средней и нижней, наклонен
ной слева направо перекладин одинакова с шириной Голгофы. На верх
ней части креста находится повернутое налево изображение «птички»
(голубь), с хорошо различаемыми лапками, соприкасающимися с верх
ней частью креста, туловищем, головой, веерообразным хвостом. Выше
ее, в оглавии креста, просматриваются слабовыпуклые буквы «NИ» под
титлом, являющиеся началом слова НИКА, которое традиционно раз
деляется на два слога. Высота букв 4,5 см. Максимальные размеры вы
резанного Распятия — 24 × 10,5 см, вместе с «птицей» — 28 × 10,5 см, На
левой лопасти под титлом просматриваются буквы «ICУ» (Иисус). «I»
изображено в виде креста с тремя перекладинами, что характерно для
периода XII–XV вв. [Панченко 2002: 187]. Надписимонограммы обыч
но размещались на лопастях креста «по кругу», по часовой стрелке. В на
шем случае реконструкция большинства их невозможна изза отсутствия
трети плоскости памятника, но в основании, под подножием, находится
титл. Можно предположить, что под средокрестием было расположено
окончание монограммы НИКА — «КА». На правой лопасти была выре
зана монограмма XC. Ряд имеющихся изображений, вероятно, несут
бóльшую смысловую нагрузку, чем просто воспроизведение стандарт
ных канонических символов. Например, крест на подножии/престоле —
это формальный индикатор символа системы владычного управления,
что хорошо наблюдается на материалах сфрагистики XIV–XV вв. [Янин
1970: 53; Сакса, Янин 1996: 188]. Голубь — редко встречающийся эле
мент декора каменных крестов, символ Святого Духа, по мнению
Н.В. Покровского, возможно, указывает на старшинство архиерейских
кафедр [Покровский 2001].
В северовосточной бровке раскопа 2007 г., в 3,6 м к северовостоку
от находок фрагментов креста, был обнаружен вытянутый кусок песча
ника размерами 1,1 × 0,28 х 0,17 м с аккуратным отверстием в условном
центре. Его можно определить как специальную подпятную плиту (по
стамент) для креста. Отверстие (0,2 × 0,09 м) имеет подпрямоугольную
форму и скругленные углы. Плита была использована при создании ва
лунной обкладки одного из погребений. Таким образом, каменный крест
из Кюлялахти был разборным и скорее всего изза «неудобной» формы
постамента для большей устойчивости должен был дополнительно вка
пываться в землю. Не исключен вариант, что он закреплялся в расщели
не скалы, незначительно доминирующей над площадкой могильника.
179
© МАЭ РАН
По косвенным признакам данная находка может датироваться вре
менем существования могильника. Изображение восьмиконечного кре
ста без дополнительных атрибутов — Орудий Страстей Христовых —
«ранняя» черта, позволяющая определить время находки периодом до
XV в. [Седов 1976: 106; Гнутова 1994: 68]. К сожалению, имеющиеся над
писи не настолько характерные, чтобы их палеографию можно было на
дежно использовать для датировки объекта.
По характеру нахождения фрагментов креста и его постамента в кон
тексте могильника можно утверждать, что он существовал и был разбит
раньше создания некоторых погребений. Вероятно, крест был предна
меренно уничтожен во время одного из военных конфликтов политико
религиозного противостояния между Швецией и Россией ХIV–XV вв.
Кюлалашский погост упоминается в документе, рассказывающем о раз
рушительном походе шведов в Западное Приладожье в 1395 г. «В лето
6904 <...> Того же лета пришедше Немци в Корельскую землю и повое
ваша два погоста: Кюрьескыи и Кюлоласкыи, и церковь сожгоша; и князь
Костянтин с Корелою гнася по них, и язык изима и присла в Новъго
род» [НПЛ 1950: 387].
В рамках статьи нужно упомянуть небольшой «новгородский» камен
ный крест с острова Кильпола (4 км к юговостоку от могильника Кюля
лахти), который был впервые опубликован Т. Швиндтом в 1893 г. [Schvindt
1893: 56]. В последствии его описывают в своих работах А.А. Спицин и
И.А. Шляпкин [Спицин 1903: 226; Шляпкин 1906, таб. XXIII, рис. 358].
Сейчас он находится в Национальном музейном ведомстве Финляндии.
Крест изготовлен из песчаника, имеет высоту 0,57 м и был укреплен на
специальной каменной плитепостаменте. Его нашли в 1886 г. на холме
недалеко от берега озера [Schvindt 1893: 105]. В центре средокрестия вы
резан равносторонний четырехконечный крест без подножия. При тож
дественности формы и морфологии он отличается от креста из Кюля
лахти своей лапидарностью — на нем отсутствуют вырезанные, тради
ционные для данного вида православных артефактов надписи и симво
лы. А.А. Спицин считал, что «простота» креста из Кильпола связана с
тем, что он был сделан, вероятно, «на месте» [Спицин 1903: 226]. Но крест
идентичен другим многочисленным образцам «новгородских» гладких
белокаменных крестов, скромных по декоративному оформлению
[Шляпкин 1906, таб. XXI, XXII; Кочкарева 1974, рис. 2], и поэтому нельзя
исключить, что он был изготовлен не в Западном Приладожье, а в кам
нерезных мастерских новгородской округи. Возможно, памятник не
сколько «моложе» находки из Кюлялахти, так как считается, что тради
ция изображения прямого креста в средокрестии появляется в XII в., но
расцвет использования этого символа приходится только на XV в. [Лес
ман 1998: 172–173]. В дополнение к православным древностям этого уча
стка побережья Ладоги можно назвать находку в 1922 г. в д. Кильпола
Хийтола небольшого клада периода раннего средневековья, в составе
180
© МАЭ РАН
© МАЭ РАН
которого была серебряная подвесказастежка с изображением «процвет
шего креста» [Кочкуркина 1981: 117].
Традиция возведения каменных крестов в Северной Европе известна
с конца VIII в. [Яшкина 1998: 75]. А.А. Спицин и И.А. Шляпкин счита
ют, что обычай сооружения северорусских каменных «крестов в круге»
появляется в XIV–XV вв. Другие исследователи называют более раннее
время — конец XIII — начало XIV в. [Порфиридов 1963: 195]. В XIV–
XVI вв. кресты становятся распространенным видом памятников на сель
ских курганножальничных могильниках Новгородской земли [Яшки
на 1998: 77, 80]. Причины, почему к XV в. столетняя «мода» на изготов
ление таких выразительных монументов исчезает, могут быть самыми
различными: от исчезновения небольшого числа мастеровкрестечни
ков в ходе многочисленных бедствий (эпидемий, голода, набегов) до вве
дения запрета на использование данного символа в процессе государ
ственной унификации различных сторон православной обрядности
в Московской Руси.
Каменные четырехконечные «кресты в круге» Новгорода и Новгород
ской земли, высеченные из цельного блока светлого известняка, часто
украшенные фигуративными изображениями и соответствующими ка
ноническими надписями, отличаются по морфологии от «псковских» и
«изборских» каменных изваяний «примитивной» четырехконечной фор
мы, составлявших большинство намогильных сооружений на Северо
Западе России [Седов 1976: 103]. «Форма описанных крестов происхо
дит, надо думать, от обычных византийских крестов в кругу, который
может означать, ближе всего, нимб, а может, и терновый венец» [Спи
цин 1903: 214].
Единообразие надписей, стандартизация общей морфологии камен
ных «крестов в круге» свидетельствуют об их создании в одной мастерс
кой или о существовании очень распространенной традиции их изго
товления.
Большинство отечественных исследователей в своей работе придер
живаются простой классификации, предложенной в начале ХХ в. став
рографами А.А. Спициным и И.А. Шляпкиным для «русских» камен
ных крестов СевероЗапада России: намогильные — «без круга и в кру
гу», памятные и поклонные — храмовые и придорожные [Спицин 1903:
206, 220; Шляпкин 1906]. Функция крестов со временем могла изменяться
общиной, например намогильные кресты с целью вторичного исполь
зования часто переводились в группу поклонных при установке их в ча
совнях или церквях [Панченко 1996: 43]. Памятные кресты в качестве
путевых знаков обычно устанавливались на речных путях [Воронин 1940:
309–315]. Могли они использоваться и как камни«межники». Крест из
Кюлялахти является намогильным памятником, что подтверждается
нахождением его в контексте средневекового могильника. Возможно, он
мог быть частью не отдельного погребения, а иметь общую атрибутив
ную нагрузку для всего сельского кладбища. Белокаменные кресты не
182
© МАЭ РАН
традиционной формы, изготовленные из «неместного» материала, и че
рез столетия после их установки имели высокий семиотический и сим
волический статус священного предмета округи, придавая ей более зна
чимое положение в крае.
Христианские древности не ограничивались крестами, высеченны
ми из камня. Их дополняли широко распространенные на всем Русском
Севере аналоги из дерева, от которых до настоящего времени сохрани
лись только их основания — валунные кучи [Шахнович 2005: 271–273].
Оба рассмотренных каменных креста представляют пример эстети
ческих пристрастий периода становления Православия на территории
Западного Приладожья. На сегодня, по нашим сведениям, это самый
западный пункт находок «новгородских» каменных «крестов в круге».
Каменные кресты подобного типа в ЮгоЗападном Приладожье пока
не известны.
Артемьев А.В. К вопросу о хронологии намогильных каменных крестов ма
лых городов Псковской земли XIV–XV вв. // Древнее производство, ремесло и
торговля по археологическим данным. М., 1988.
Буров В.А. Путешествие каменного «келейного креста» преподобного Сав
ватия // Соловецкое море: Историколитературный альманах. Вып. 5. Архан
гельск, 2006. С. 66–70.
Воронин Н.Н. Новые памятники русской эпиграфики XII в. // СА. 1940.
Вып. VI. С. 309–315.
Гнутова С.В. Орудия Страстей Христовых на русских крестах XVII–XIX вв. //
Филевские чтения. Вып. V. М., 1994. С. 68–86.
Каталог собрания древностей графа Алексея Сергеевича Уварова. Отд. 8–9.
М., 1908.
Кочкарева М.Н. Новгородские каменные кресты из собрания Ростовского
музея // Культура средневековой Руси. Л., 1974. С. 107–110.
Кочкуркина С.И. Археологические памятники корелы. Л., 1981.
Лесман Ю.М. Композиция декора ювелирных изделий Новгорода // Новго
род и Новгородская земля. История и археология. Вып. 10. Новгород, 1996.
С. 110–125.
Лесман Ю.М. К иконографии древнерусских металлических крестовпод
весок: общие пропорции креста // Церковная археология: Материалы 2 Все
российской церковноархеологической конференции. Вып. 4. СПб., 1998.
С. 171–173.
Макарий, архимандрит. О древних титлах на крестах // Известия Император
ского Русского Археологического общества. Т. 1. Вып. 4. СПб., 1859. С. 209–211.
Макарий, архимандрит (Н.К. Миролюбов). Археологическое описание цер
ковных древностей в Новгороде и окрестностях. С. I–II. М., 1860.
Макарий, архимандрит. Древние кресты в Новгороде, поставленные на по
клонение // Известия ИАО. Т. II. Ч. 2. СПб. 1861. С. 84–101.
Макарий, архимандрит (Н.К. Миролюбов). Археологическое описание цер
ковных древностей в Новгороде и окрестностях. С. I–II. М., 1860.
183
© МАЭ РАН
Малышевский И.И. О придорожных крестах // Труды Киевской Духовной
Академии. Т. 3. Киев. 1865. С. 1–106.
Молодин В.И. Европейские крестытельники // Ставрографический сбор
ник. Кн. 3. М., 2005. С. 83–133.
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (НПЛ). М.;
Л., 1950.
Овсянников О.В., Чукова Т.А. Северные каменные и деревянные кресты
XVIII–XIX вв. // Археология и история Пскова и Псковской земли. ТД НПК.
Псков, 1990. С. 83–85.
Овсянников О.В. Каменные кресты Архангельского Поморья // Памятники
средневековой культуры. Открытия и версии. СПб., 1994. С. 171–182.
Панченко А.А. Почитание каменных крестов на СевероЗападе России //
Живая старина. 1996. № 3. С. 40–43.
Панченко А.А., Селин А.А., Яшкина В.Б. Почитаемое место у д. Кашельково.
Опыт междисциплинарного исследования местной святыми // Новгород и Нов
городская земля. История и археология. Вып. 11. Новгород, 1997. С. 365–374.
Панченко А.А. «Поставлен святый крест…»: о надписях на средневековых
каменных крестах // Ладога и Северная Евразия от Байкала до ЛаМанша. Свя
зывающие пути и организующие центры. СПб., 2002. С. 186–191.
Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии. М., 1892. Переиз
дание: М., 2001.
Порфиридов Н.Г. Малоизвестный памятник древнерусской скульптуры (ка
менный крест из Боровичей) // Древнерусское искусство XV — начала XVI ве
ков. М., 1963. С. 184–185.
Пежемский Д.В. Пути объективации ставрографических исследований. Ч. II //
Ставрографический сборник. Кн. 3. М., 2005. С. 645–656.
Сакса А.И., Янин В.Л. Свинцовые печати из раскопок в Кореле // Новго
род и Новгородская земля. История и археология. Вып. 10. Новгород, 1996.
С. 187–194.
Седов В.В. Войносоловский крест // СА. 1962. № 3. С. 311–314.
Седов В.В. Изборские каменные кресты // Средневековая Русь. М., 1976.
С. 102–107.
Соленикова Е.В. О происхождении закладных крестов в новгородской архи
тектуре // Церковная археология: Материалы Первой Всероссийской конфе
ренции. СПб., 1995. Ч. 2. Христианство и древнерусская культура. С. 103–105.
Соленикова Е.В. Закладные кресты в архитектуре СевероЗапада России.
СПб., 1996.
Спицин А.А. Заметки о каменных крестах, преимущественно новгородских //
ЗОРСА. Т. 5. Вып. 1. 1903. С. 203–234.
Шахнович М.М. Валунные насыпи на территории Карелии // Кижский вест
ник. Вып. 10. Петрозаводск, 2005. С. 260–277.
Шляпкин И.А. Древние русские кресты. Т. 1. Кресты новгородские до XV века,
неподвижные и не церковной службы // Записки отд. Русской и славянской
археологии ИРАО. Т. VII. Вып. 2. СПб., 1906. С. 49–84.
Чистяков А.Ю. Намогильные кресты в Ингерманландии: традиции и совре
менность // Геральдика: Материалы конференции «10 лет восстановления ге
ральдической службы России». СПб., 2002. С. 131–140.
184
© МАЭ РАН
Яшкина В.Б. (Панченко) К вопросу о распространении каменных крестов
Древней Руси // Староладожский сборник. СПб., 1998. С. 75–89.
Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси Х–ХV вв. Т. II. М., 1970.
Ярмолович И.А. Каменный крест из д. Теребуни на р. Мшаге // Новгород
и Новгородская земля. История и археология. Вып. 17. В. Новгород, 2003.
С. 323–329.
Чистяков А.Ю. Намогильные кресты в Ингерманландии: традиции и совре
менность // Геральдика: Материалы конференции «10 лет восстановления ге
ральдической службы России». СПб., 2002. С. 131–140.
Schvindt T. Tietoja Karjalan Rautakaudesta. Helsinki, 1893.
ЗОРСА — Записки Отделения русской и славянской археологии и Импера

торского Русского археологического общества.
185
© МАЭ РАН
О.В. Яншина, Н.А. Алексашенко
КАМЕННЫЕ ПЕСТЫ ИЗ СОБРАНИЯ МАЭ РАН
В собрании археологического фонда МАЭ РАН хранятся два камен

ных песта, происходящих с территории Монголии. Собраны они были
профессором Позднеевым в начале 1920х годов, конкретные места и
обстоятельства их обнаружения не известны. Оба предмета, повидимо
му, связаны между собой и интересны тем, что принадлежат к единому
культурному феномену, имевшему место на обширных территориях Се
верной Евразии на завершающих этапах эпохи неолита и в палеометал
ле [Окладников 1970; Матющенко 1973; Славнин 1978; Кирюшин 2004;
Есин 2006]. Отражением этого феномена являются находки каменных и
глиняных пестов, в оформлении которых использовались зоо и антро
поморфные сюжеты, а также фаллические символы.
Первый пест из собрания МАЭ имеет оригинальную сложную форму
(колл. № 3122/6). Он состоит из почти вертикального цилиндрического
стержня и примыкающего к нему под углом в 45° основанияподошвы.
Стержень округлый в поперечном сечении, слегка расширяющийся от
верхушки к месту сочленения с подошвой, высота его 8 см, диаметр у
верхушки 2 см, у основания 4 см. Подошва подпрямоугольная в плане,
длина сторон 12 и 5,5–6,5 см, короткие стороны заметно скруглены, по
перечное сечение ассиметричное — уплощенное снизу и выпуклое сверху,
толщина основания 3,5 см. Нижняя плоскость подошвы имеет легкий
наклон относительно условной горизонтальной плоскости. Пест обра
ботан в технике пикетажа, выбоины четкие, особенно хорошо заметные
на нерабочих поверхностях (рис. 1).
Рис. 1. Каменный пест

в форме «башмачной колодки»
из собрания МАЭ. Колл. № 3122/6.
186 © О.В. Яншина, Н.А. Алексашенко, 2009

© МАЭ РАН
Изучение песта с помощью трасологического метода показало, что
вертикально расположенная деталь песта — стержень — служила рукоя
тью. Подтверждением этому являются заглаженность выступающих зе
рен породы, а также характерный жирный и тусклый блеск на поверхно
стях, который обычно появляется в результате длительного соприкос
новения камня с кожей рук. Верхушка рукояти была заглажена менее
интенсивно, а на самом ее кончике имелась небольшая выкрошенность.
Судя по характеру следов, кончик рукояти использовался в качестве удар
ного инструмента, но недолго или эпизодически.
Основной рабочей поверхностью песта являлась нижняя плоскость
его основания. Вся она заглажена, зерна породы снивелированы, по всей
поверхности фиксировался блеск, на некоторых участках, чаще распо
ложенных по краям, — «металлический». Хорошо заметны при исследо
вании были и царапины, оставшиеся от возвратнопоступательных дви
жений песта по твердой поверхности. Царапины чаще всего были ори
ентированы вдоль длинной оси подошвы, но встречались также и цара
пины поперечные, очевидно, позиция инструмента во время работы ме
нялась. На рабочей поверхности подошвы песта были также выявлены
остатки вещества красноватокоричневатого («охристого») цвета. Под
микроскопом они выглядели как плоские чешуйки, на которых были
заметны те же линейные следыцарапины, что и на остальной рабочей
поверхности. Размеры чешуек от 1 до 5–6 мм. В центральной части ос
нования ближе к скошенному краю видны царапина и остатки деревян
ной щепки, происхождение которых непонятно. На торцах подошвы
хорошо заметны выбоины, образовавшиеся в результате применения
инструмента в качестве ударного. При этом наиболее выбитым выгля
дит «пяточный» торец, где участок с выкрошенностью сдвинут в сторо
ну нижней плоскости основания, на «носочном» торце выбоины более
мелкие, сглаженные, расположены по середине.
Верхняя — выпуклая — часть подошвы также имела сглаженность на
выступающих зернышках породы, но менее интенсивную, иногда были
заметны и следы трения в виде царапин возвратнопоступательного ха
рактера. На одном участке были зафиксированы остатки вещества ха
рактерного зеленого цвета, очень похожего на окислы меди (бронзы).
Невооруженным глазом они видны не были, т.к. размеры их не превы
шали 1 мм. При изучении остатков вещества под увеличением в 56 раз
стало видно, что они были перекрыты блеском, характерным для осталь
ной поверхности. Это может свидетельствовать о том, что остатки веще
ства оказались на ней до того, как изделие прекратило функционировать.
По результатам осмотра можно предположить, что данный пест, исполь
зовался как многофункциональное орудие, связанное с обработкой метал
ла. В этом случае нижняя плоскость подошвы служила для разглажива
ния, выпрямления, заглаживания поверхности металлических изделий
или их заготовок, более изношенный торец — для выполнения ударных
операций, а менее изношенный — для таких же ударных, но более тон
187
© МАЭ РАН
Рис. 2. Каменный пест
в виде фаллоса из собрания МАЭ.
Колл. № 3001/1.
ких работ, например для проковки лезвий. При моделировании удобных

способов захвата инструмента рукой выяснилось, что скошенный край
нижней плоскости песта располагался при работе дальше от запястья,
возможно, на этот край приходилось большее усилие, в результате чего
он и оказался более сработанным и скошенным.
Второй пест из коллекций МАЭ РАН имеет форму вертикального рас
ширяющегося к основанию стержня (колл. № 3001/1). Изготовлен он из
грубозернистой породы, обработан в технике пикетажа, выбоины мел
кие, четкие, особенно хорошо заметны на нерабочей поверхности. Вы
сота песта 18 см, верхняя часть оформлена в виде фаллоса, она круглая в
поперечном сечении, диаметр ее 5,5 см, в нижней части стержень чуть
уплощен, за счет чего его поперечное сечение здесь овальное, с длиной
овала 7,5 см (рис. 2).
188
© МАЭ РАН
Рис. 3. Каменный пест в форме
«башмачной колодки».
Благовещенский музей.
Трасологические исследования показали, что рабочими поверхностя

ми были основание и боковые грани песта. Основание слегка выпуклое,
на нем зафиксированы следы ударного и разглаживающего действия; на
отдельных зернах породы — яркий блеск, похожий на тот, что образует
ся при разглаживании или заточке металлических предметов. Уплощен
ные участки двух противоположных боковых сторон песта, видимо, ис
пользовались в качестве наковален. На них заметно, что мелкие выбо
инки от пикетажа перекрыты более крупными, видны следы от заглажи
вания и тусклый блеск. Кроме того, нужно отметить, что под утолщени
ем, расположенным в верхней части песта и моделирующем его фалли
ческую форму, по всему периметру фиксируются поперечные бороздки.
Их можно толковать двояко. Это могли быть следы, оставшиеся от шли
фования орудия при изготовлении, или же следы, появившиеся в ходе
его эксплуатации.
Таким образом, по результатам проведенного осмотра и второй пест
из собрания МАЭ может быть интерпретирован как многофункциональ
ное орудие, предположительно связанное с обработкой металла. Осно
вание стержня могло служить для разглаживания, выпрямления, загла
живания поверхности металлических изделий или их заготовок, а боко
вые грани — наковальнями, на которых могли выполняться мелкие удар
ные работы.
Ближайшие аналогии пестам из коллекции МАЭ были найдены нами
в публикации А.П. Окладникова. Это песты с территории Амурской об
ласти, хранящиеся в собраниях Благовещенского и Хабаровского крае
189
© МАЭ РАН
ведческих музеев [Окладников 1970]. Изделия эти типологически пред
ставлены двумя формами. Вот как описывает А.П. Окладников одну из
них: «Все они (три песта из Благовещенского музея. — Авт.) одинаковы
по форме и лишь слегка различаются по размерам. У них высокая округ
лая в поперечнике и слегка приостренная рукоять. Рабочая часть пестов
расположена под прямым углом к рукояти и имеет вид широкой, плос
кой снизу и выпуклой сверху лопасти. Эти странные, коленчатые при
взгляде на них сбоку изделия удивительно напоминают сапожные ко
лодки <…> Аналогии им на соседних и более отдаленных территориях
мне пока не известны» [Окладников 1970: 5]. Описание, данное А.П. Ок
ладниковым, столь точно воспроизводит форму первого песта из собра
ния МАЭ РАН, что сомнений в их типологическом сходстве не остается
никаких (рис. 3).
Недавно в поле зрения авторов попала еще одна группа находок, име
ющая отношения к обсуждаемой в статье теме. Речь идет о трех камен
ных пестах из Кумарыгрота, памятника, исследовавшегося в 1960х го
дах новосибирскими археологами и расположенного также в Амурской
области в среднем течении Амура. Изделия эти хранятся в фондах ИАЭ
СО РАН в г. Новосибирске, все три обработаны техникой пикетажа, име
ют одинаковую форму «башмачной колодки» и лишь слегка отличаются
размерами. У первого песта рукоять короткая, цилиндрическая, верх
оформлен в виде округлой ямки, высота его 9 см, диаметр 4 см, основа
ние овальное плоское, длина его 12 см, в поперечном сечении односто
ронне выпуклое, толщина 3 см. Второй пест имел длинную рукоять (вы
сота ее достигала 16 см) и относительно короткое плоское основание (дли
на его 11 см), рукоять цилиндрической формы, на конце заметно сужи
валась и была оформлена в виде неглубокой канавки (рис. 4). Третий пест
имел примерно одинаковые размеры рукояти и основания, соответствен
но 13 и 12 см, рукоять плавно суживалась от места сочленения с подо
швой к верху, конец ее был оформлен слабо различимой ямкой, основа
ние ровное, плоское.
Как показал осмотр, основной рабочей поверхностью всех трех пес
тов из Кумарыгрота была нижняя плоскость основания. На всех экзем
плярах она сильно заглажена, местами заполирована, зерна породы сто
чены, выбоины от пикетажа снивелированы. На одном предмете линей
ные следы в виде коротких бороздок, царапин направлены вдоль длин
ной оси основания. На двух других они имеют разное направление. Бо
роздки каждого направления образуют группы. Ближе к краям царапи
ны более выражены, что, видимо, обусловлено усилением давления на
инструмент на этих участках. По облику и направленности следов мож
но сделать вывод о том, что нижняя плоскость двигалась по ровной жес
ткой, твердой поверхности. Движения были не круговые, а прямолиней
ные возвратнопоступательные. В одном направлении инструмент дви
гался много раз, затем направление менялось. Определить более точно
190
© МАЭ РАН
Рис. 4. Каменный пест в форме
«башмачной колодки»
из Кумарыгрота.
обрабатываемый материал не удалось. На торцовых частях основания

фиксируются немногочисленные мелкие выбоины от ударного воздей
ствия, а на двух образцах — крупные характерные сколы. На верхней
выпуклой части основания также видны отдельные выбоины, а кроме
того заглаженные участки и отдельные группы поперечных или продоль
ных линейных следов. У одного из пестов хорошо заметны поперечные
круговые бороздки в месте перехода рукояти к основанию, они похожи
на следы, образовавшиеся от трения ремешка.
Из представленного описания ясно, что изделия из Кумарыгрота де
монстрируют непосредственное сходство с пестами из коллекций МАЭ
не только в морфологии, но и с точки зрения следов использования.
Вторая форма пестов, опубликованных в статье А.П. Окладникова,
была представлена также тремя изделиями, одно из них — из собрания
Благовещенского музея, два других хранятся в Хабаровском музее, все
три происходят с территории Среднего Амура, точнее с долины Зеи
191
© МАЭ РАН
[Окладников 1970: 3]. Песты этого вида были
изготовлены из камня в технике пикетажа и
имели форму вертикального конического
стержня, овального у основания, верхний ко
нец которого был оформлен в виде скульптур
ной головы животного, по мнению А.П. Ок
ладникова медведя (рис. 5). Орудия отлича
лись друг от друга лишь размерами и некото
рыми деталями скульптурного изображения на
рукояти.
Совершенно очевидно, что конические пе
сты, найденные на берегах Зеи, имеют фор
му, аналогичную форме второго песта из со
брания МАЭ: это и общий абрис изделий, и
некоторая уплощенность боковых граней, и
скульптурное оформление рукояти, правда,
изображения имели разные сюжеты. Допол
няется сходство еще и общностью функцио
нального использования этих орудий. По со
общениям А.П. Окладникова, один из зейс
ких пестов имел залощенную от употребле
ния трущую поверхность основания, у второ
го на боковых гранях были зафиксированы
«направленные вверх короткие сколы фасет
ки», которые указывали на ударные воздей
ствия. А.П. Окладников считал, что все три
публикуемых им песта использовались не
только для растирания, но и для дробления
какихто твердых материалов [Там же: 5].
Говоря в целом о пестах из собрания МАЭ Рис. 5. Каменный пест
и их амурских аналогиях, нельзя не отметить со скульптурным
их высокую степень близости, это проявля изображением
ется в столь многочисленных деталях и ню головы медведя.
Благовещенский музей.
ансах, что невольно напрашивается вывод об
их принадлежности какойто одной тради
ции. Это и набор форм, и общность функционального использования
изделий (полифункциональность, следы растирания, разглаживания на
рабочих поверхностях, следы ударного воздействия на торцах рабочих
поверхностей и концах рукоятей), и скульптурное оформление рукоя
тей и др. Учитывая данные трасологического анализа монгольских пес
тов, а также остатки окислов бронзы или меди на одном из них, можно
предположить, что эти инструменты могли составлять набор кузнеца.
Если это так, то факт установления общности в наборе инструментов по
обработке металла между населением Среднего Амура и Монголии пред
ставляется крайне важным и интересным. Это, повидимому, свидетель
192
© МАЭ РАН
ствует о наличии контактов или какойлибо иной формы связи между
этими территориями.
Хотелось бы также отметить, что проводимые аналогии любопытны в
связи с еще одним фактом. Дело в том, что песты описанных выше форм
найдены только на Среднем Амуре, в других районах Дальнего Востока
они не обнаружены. Очевидно, что данное обстоятельство нельзя назвать
случайным и оно, повидимому, не может не являться отражением каких
то особенностей культурных процессов в этом обширном регионе.
В связи с поиском аналогий пестам из Монголии и Среднего Амура
имеет смысл также обратить внимание на каменные и глиняные Гоб
разные предметы, основной ареал которых лежит в лесостепной зоне от
Урала на западе до Енисея на востоке. Предметы эти известны уже дав
но и им посвящена довольно обширная историография (см.: [Есин 2006]).
Для сопоставления их с «башмачноколодковыми» пестами важно от
метить, что они также имеют сложную форму, состоящую из вертикаль
но ориентированного стержня и горизонтально ориентированного ши
рокого основания. Кроме того, на нижней плоскости основания у них
также фиксируются следы изношенности в виде продольных царапин и
заполированности. Стратифицированные находки этих предметов свя
заны с самусьской и кротовской культурами. В связи с интерпретацией
этих изделий в литературе обсуждаются два вопроса — их функциональ
ное назначение и семантика. В первом случае предлагается несколько
гипотез: об использовании их для разглаживания швов на кожаной одеж
де, для растирания зерен, в качестве наковальни для уплотнения стенок
керамических сосудов или в горнометаллургических операциях. Во вто
ром случае исследователи обращают внимание на оформление и декор Г
образных предметов, стержень которых, как правило, моделирует фор
му фаллоса, зоо или антропоморфных персонажей. Следует также от
метить, что исследователи отмечают наличие на Гобразных изделиях
следов красной краски и сажи.
В связи с сибирскими находками Гобразных предметов песты Сред
него Амура в литературе никогда не упоминались, поэтому в данной
статье нам было важно показать обоснованность проводимых парал
лелей между пестами Дальнего Востока и Монголии, с одной стороны,
и Гобразными предметами Сибири — с другой. Если наши рассужде
ния верны, то тогда следует признать, что последние и «башмачноко
лодковые» песты Монголии и Среднего Амура представляют собой еди
ный, но пока необъяснимый феномен, ареал которого оказывается го
раздо более широким, чем это предполагалось ранее.
Есин Ю.Н. Проблемы изучения Гобразных предметов Северной Азии //
Современные проблемы археологии России: Материалы Всерос. археологиче
ского съезда (23–28 октября 2006 г., Новосибирск). Новосибирск, 2006. Т. 1.
С. 291–294.
193
© МАЭ РАН
Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и бронзовый век южнотаежной зоны Западной Си
бири. Барнаул, 2004.
Матющенко В.И. Некоторые новые материалы по самуськой культуре //
Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973. С. 191–202.
Окладников А.П. К проблеме культурных контактов между племенами Даль
него Востока и Прибайкалья: каменные песты из долины Зеи // Записки Амур
ского областного музея краеведения. БлаговещенскнаАмуре, 1970. Т. 6. Вып. 2.
С. 3–7.
Славнин В.Д. Некоторые аспекты развития ранних форм религии в лесном
Приобье в эпоху металла // Этнокультурная история населения Западной Си
бири. Томск, 1978. С. 13–25.
194
© МАЭ РАН
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие ................................................................................................... 5
Е.А. Окладникова, М.Б. Слободзян

Наскальные рисунки северных склонов ЮжноЧуйского хребта
(Горный Алтай) ......................................................................................... 9
И.Б. Губанов
Скандинавская бронза из коллекции МАЭ РАН
в контексте истории Древней Европы и межкультурных
взаимодействий ......................................................................................... 86
О.В. Яншина
Наскальные рисунки о. Итуруп
(По материалам полевых исследований Ю.В. Кнорозова) ................... 103
С.В. Бельский, В.(А. Лааксо

Археологическое изучение могильника Кюлялахти Калмистомяки
в СевероЗападном Приладожье
(Погребальные комплексы центральной части могильника) ............... 133
Шахнович М.М., Бельский С.В.

«Новгородские» каменные кресты Западного Приладожья ................. 176
О.В. Яншина, Н.А. Алексашенко

Каменные песты из собрания МАЭ РАН ............................................... 186
195
© МАЭ РАН
Научное издание
СВОД АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ КУНСТКАМЕРЫ
Выпуск 2
Эпоха бронзы — позднее средневековье
Редактор Т. Никифорова
Верстка Р. Морозовой
Подписано к печати 1.06.2009.

Формат 70 × 108/16. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton. Печать офсетная.
Тираж 300 экз. Усл. печ. л. 17. Уч.1изд. л. 18.
Заказ № 1150.
Издательство «Наука»
199034, Санкт1Петербург, Менделеевская лин., 1.
E1mail: main@nauka.nw.ru
www.naukaspb.spb.ru
Отпечатано в ООО «Издательство “Лема”»

199034. Санкт1Петербург, В.О., Средний пр., д. 24
© МАЭ РАН
Рис. 3. Могильник
Кюлялахти Калмистомяки.
Сводный план надмогильных
сооружений
© МАЭ РАН

Эпоха бронзы - позднее средневековье Свод археологических источников Кунсткамеры. 2

Загружено:

Сведения о документенажмите, чтобы развернуть сведения о документе

Сведения о документенажмите, чтобы развернуть сведения о документе

Авторское право:

Доступные форматы

Эпоха бронзы - позднее средневековье Свод археологических источников Кунсткамеры. 2

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Эпоха бронзы - позднее средневековье Свод археологических источников Кунсткамеры. 2

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

Музей антропологии и этнографии

ЭПОХА БРОНЗЫ — ПОЗДНЕЕ

Утверждено к печати Ученым советом МАЭ РАН

к.и.н. В.А. Кисель, к.и.н. В.Я. Шумкин

Ответственный редактор Г.А. Хлопачев

Свод археологических источников Кунсткамеры. Вып. 2. Эпоха

На обложке: кольцевидная фибула. Серебро, позолота. Конец XIV в. Могильник Кюля*

© МАЭ РАН, 2009

НАСКАЛЬНЫЕ РИСУНКИ СЕВЕРНЫХ СКЛОНОВ

В отделе археологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Ве

Краткая история исследования. В конце 1960х годов руководством Ин

Характеристика архивных материалов. Основную часть коллекции (око

Рис. 1. Карта района расположения местонахождений петроглифов

Географическая характеристика района. Наскальные рисунки, о кото

Междуречье рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 1 (шифр

Междуречье рек Аккол и Караоюк, окрестности зимника № 2 (шифр

Как уже говорилось выше, основной целью данной статьи является

Kubarev V., Jacobson E. KalbakTash I (Republique de l’Altai). Paris, 1996.

1. Верховья р. Елангаш, водопад (шифр Е-83)

Табл. 1 (Е-83, рис. 4)

Табл. 5 (АКН-83: 1 — рис. 7, 2 — рис. 8, 3 — рис. 10)

Табл. 10 (АКН-83: 1 — рис. 21, 2 — рис. 23)

Табл. 14 (АКН-83: 1 — рис. 29, 2 — рис. 28)

Табл. 15 (АКН-83: 1 — рис. 31, 2 — рис. 30)

Табл. 19 (АКН-83: 1 — рис. 37; 2 — рис. 38)

Табл. 21 (АКН-83: 1 — рис. 45; 2 — рис. 41)

Табл. 22 (АКН-83: 1 — рис. 42; 2 — рис. 43; 3 — рис. 44)

Табл. 26 (АКН-83: 1 — рис. 50; 2 — рис. 53)

Табл. 30 (АК-83, рис. 12)

Табл. 33 (АК-83: 1 — рис. 15; 2 — рис. 19)

Табл. 36 (АК-83: 1 — рис. 20; 2 — рис. 31)

Табл. 39 (АК-83: 1 — рис. 24; 2 — рис. 29)

Табл. 43 (АК-83: 1 — рис. 47; 2 — рис. 51; 3 — рис. 50)

Табл. 45 (АК-83, рис. 30)

Табл. 46 (АК-83: 1 — рис. 34; 2 — рис. 62; 3–4 — рис. 68 а, б)

Табл. 53 (АК-83: 1 — рис. 64; 2 — рис. 70)

Табл. 55 (АК-83: 1 — рис. 67; 2 — рис. 69; 3 — 73)

Табл. 58 (АК-83: 1 — рис. 72 (фрагмент); 2 — рис. 75)

Табл. 60 (АК-83: 1 — рис. 79; 2 — рис. 82)

Табл. 61 (АК-83: 1 — рис. 80; 2 — рис. 81)

СКАНДИНАВСКАЯ БРОНЗА ИЗ КОЛЛЕКЦИИ МАЭ РАН

Коллекция датских древностей бронзового века № 1571 петербург

I период (1700 г. до н.э. — около 1500 г. до н.э.).

II период (1500 г. до н. э. — 1200–1100 гг. до н.э.)

Аналог — № 406 каталога Брохольма [Broholm 1953: 92–93].

Оскару Монтелиусу), а также концентрацией балтийского янтаря в по

Рис. 16. Рис. 17.

III период (1200–1100 гг. до н.э. — около 950 г. до н.э.).

Рис. 18. Рис. 19.

треугольных углублений, расположенных вершиной вниз, выше выгра

157117 (рис. 26). Фибула очковая, плохой сохранности, покрыта плен

V период (около 800–700 гг. до н.э.)

углублений на одном и одно углубление на другом конце замка. Гривна

НАСКАЛЬНЫЕ РИСУНКИ о. ИТУРУП

В 1960 г. в журнале «Вопросы географии Дальнего Востока» вышла не

гора (духхозяин гор, нубури камуй)

В отделе археологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Ве

Краткая история исследования. В конце 1960х годов руководством Ин

Характеристика архивных материалов. Основную часть коллекции (око

Географическая характеристика района. Наскальные рисунки, о кото

Kubarev V., Jacobson E. KalbakTash I (Republique de l’Altai). Paris, 1996.

Коллекция датских древностей бронзового века № 1571 петербург

Оскару Монтелиусу), а также концентрацией балтийского янтаря в по

треугольных углублений, расположенных вершиной вниз, выше выгра

157117 (рис. 26). Фибула очковая, плохой сохранности, покрыта плен

В 1960 г. в журнале «Вопросы географии Дальнего Востока» вышла не

гора (духхозяин гор, нубури камуй)

Поверхность седьмая [Там же: рис. 4]. Камень расположен в несколь

Хотелось бы обратить внимание на описание Мертвого берега, кото

Рис. 18. Приозерная1. Камень со знаками.

Изучение различных аспектов культуры финноугорских народов в

Под термином «погребальный комплекс» в статье понимается един

Выразительные местночтимые православные святыни — древнерус

ЗОРСА — Записки Отделения русской и славянской археологии и Импера

В собрании археологического фонда МАЭ РАН хранятся два камен

Трасологические исследования показали, что рабочими поверхностя