Взаимоотношения первых Османов и азиатских правителей в интерпретации византийского историка / The Relationships of the first Ottomans and Asian rulers in the interpretation of the Byzantine historian [in Russian]

2018

The article is devoted to the problem of relations between the Byzantine emperors and successors of the Ottoman Sultan Bayezid I after the battle of Ankara in 1402. Based on the information of Byzantine historians of XV century, the author analyzes the nature of the contacts of the Byzantine rulers with the candidates for the Ottoman throne and identifies the priorities and contradictions of the Byzantine policy towards the Ottomans. The article shows that the authority of the Byzantine emperor among the Ottoman rulers was quite high, and this allowed Manuel II Palaeologus to play on the dynastic ambitions of applicants for the Ottoman throne and influence the policy of the Ottoman state until the beginning of the reign of Sultan Murad II, grandson of Bayezid I, in 1421.

Litteraria Copernikana, no 1(33), 2020

An important source for researching the Polish-Ottoman contacts are the jarlyks of the Tatar khans, letters from the commandants of the Khotyn fortress and letters from the Turkish pasha, intended for the Polish authorities. A large number of archival materials on this issue are being kept in the archives and state depositories of Poland, as well as in the archives and libraries of the Russian Federation. Vilnius (Vilna), when it was the part of Poland, was the exact place, where three large collections of oriental manuscripts were kept. Moreover, valuable historical documents concerning the Turkish-Polish-Lithuanian and Crimean-Polish relations were kept in the Library of Vilnius University. This article is devoted to research in the field of historical ties between the Grand Duchy of Lithuania and the Ottoman Empire. Highlighting the issue, the authors of this article appealed to the documents stored in the State Archive of the Republic of Turkey. The transliterated text of the Petition (1761) of the great noblemen of Rzeczpospolita to the Highest Padishah, as well as the translation of the text to the modern Turkish and Russian with a commentary, are being published for the first time in this article. Keywords: the Grand Duchy of Lithuania, the Ottoman Empire, relations, ties, archives, documents

Золотоордынское обозрение, 2021

Данная статья посвящена исследованию «Сборника документов от казахских султанов к династии Цин». Документы, включенные в этот сборник, написаны в XVIII-XIX веках на ойратском (монгольском) языке с тодским шрифтом и на тюрк-ском языке с арабским шрифтом. В сборнике, помимо текстов самих документов, представлены их транскрипция и переводы, а также включены две статьи исследова-телей, использовавших эти документы. Большая часть цинских документов хранится в коллекции Первого исторического архива (第一歴史襠案館) в Пекине. Часть мате-риалов, относящихся к казахам, были опубликованы в «Сборнике архивных доку-ментов, касающихся китайско-казахских отношений во времена династии Цин» (清代中哈関係襠案彙編) и введены в научный оборот. Всего в сборнике 16 документов, 14 из них выявлены в «Справочной копии Дворцового меморандума на маньчжурском в Большом совете» (軍機処満文副奏摺) Первого исторического архива; один-в Центральном государственном архиве Рес-публики Казахстан, и еще один взят из сборника документов «Внешняя политика России XIX и начала XX века: Документы российского Министерства иностранных дел» (Москва: Изд-во Наука, т. 11-12, 1979-80). Один из составителей сборника, Такахиро Онума, на основе выявленных доку-ментов выяснил, что международный мировой порядок между Цин и казахскими кочевниками в Средней Азии основывался не на «отношениях сюзерен-вассал (кит. цзун-фань 宗藩)», под влиянием конфуцианства, а на «отношениях хозяин-раб (монг. эджен-альбату)», берущих свое начало из монгольского кочевого общества. Второй составитель, Дзин Нода, утверждает, что титул казахских султанов, который перво-начально считался как итог политики пособий Цин, на самом деле появился, с одной стороны, в результате требования казахских султанов, с другой стороны, благодаря «системе дарования титулов» династии Цин в процессе установления отношений; но эта система постепенно изживала себя из-за влияния России. В данном исследовании отображена «двусторонняя дипломатическая политика» Казахских ханств, которые колебались между Цинской и Российской империями; а также различия между политикой обеих империй в отношении Казахских ханств. Мы надеемся, что использование этого исследования будет способствовать дальнейшему изучению истории взаимоотношений между Казахскими ханствами и Цинской и Российской империями. Ключевые слова: казахи, династия Цин, Российская империя, документы, ойрат-ский язык с тодским шрифтом, тюркский язык с арабским шрифтом, «отношения эджен-альбату», «двусторонняя дипломатическая политика»

2020

The diplomatic activity of Peter the Great covered the relations between Russia and the Ottoman Empire in the context of the Great Northern War. The main task of the Russian delegates at Sublime Porte was to maintain peace between the two powers. Diplomatic contacts between Russia and the Ottoman Empire became regular. Under the Treaty of Constantinople (1700) the tsar was allowed to delegate an ambassador to Istanbul esidence. The ambassador Pyotr Tolstoy (1702–1710) and the resident Ivan Neplyuyev (1721–1735) remained at Sublime Porte as regular delegates of Peter the Great. After analyzing the records and papers of Posolsky Prikaz (the Ambassadorial Department) and the Collegium of Foreign Affairs, we have managed to establish members of all embassies sent by Peter the Great to Istanbul, as well as to discover tasks set before ambassadors and their solutions, and learn more about the life of ambassadors at the Ottoman court. In the Petrine period, the Russian delegates in Istanbul became full members of the European diplomatic corps.

ISTORIYA, 2024

This paper discusses the image of war on the east of Europe as created by the memoirs of English John Smuth, who later became one of the most prominent persons in North American colonization. In 1600—1602, Smith joined the Holy Roman imperial army waging war with the Ottomans, Crimean Tatars, and Wallachians in the Balkans, then was taken captive and spent a few months as a slave to the north of the Azov Sea. The True Travels, Adventures, and Observations of Smith were written decades after the above-mentioned events; the author “refreshed” his memory by taking some information from accounts of other travellers and writers; moreover, he tried to present himself as a brave soldier, who skilfully applied stratagems and became famous after his valour presented in single combats. In result, Smith successfully created a narrative resembling a romance or adventure story, which did not cover horrific violence of battlefield, heavy consequences of incorrect political decisions, and simultaneously praised the frightening beauty of battles and single combats, as well as the valour of Smith and his brothers in arms. The image of enemy was ambivalent: the Turks generally had no pronounced individual features, though the Crimean Ta(r)tars were represented as archetypical nomadic barbarians.

1994

Объектом исследования в монографии является Восточная Анатолия на переломном этапе ее исторического развития, суть которого выразилась в отрыве региона от традиций тюрко-иранской государственности (государства Ак-Коюнлу и Сефевидов) и включении в сферу влияния османского мира (конец XV в. — первая половина XVI в.). В книге подробно освещаются ход османо-сефевидской борьбы за восточные области Малой Азии, степень влияния традиций периода Ак-Коюнлу (законов Узун Хасана) на формирующуюся османскую социально-политическую структуру и анализируются последствия присоединения этого региона к Османской империи.

Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями. Материалы международной научной конференции. СПб., 2012. Кн. 2. С. 510 – 516., 2012

"1. Throughout 530s - 570s AD foreign policy orientation of the North-Caucasian Alans changed repeatedly. 2. One of the main geopolitical factors which determined the foreign policy of the Alans in the period under review was expansion of the Turk Kaganat. 3. Chronology of changes of the foreign policy preferences of the Alan is as follows: initially (probably from 530's) they were allies of Sasanian Iran; then (c. 558 - c. 573) the Alans were in alliance with Byzantium; about 573 - 576 the Alan-Persian coalition was renewed, but in 576 the Alans rejoin alliance with the Byzantine Empire. 4. Historical sources don’t give us opportunity to assert the presence of two co-existing - western (pro-Byzantine) and eastern (pro-Iranian) - groupes of the Alans in the middle of the VI AD, as it often does in historiography.""