Studia ad Archaeologiam Pazmaniensia A PPKE BTK Régészettudományi Intézetének kiadványai Archaeological Studies of PPCU Institute of Archaeology Budapesti Történeti Múzeum Budapest History Museum Studia ad Archaeologiam Pazmaniensia Nemzetközi szerkesztőbizottság / International Advisory Board Heinrich Härke Eberhard Karls Universität (Tübingen, D) Oleksiy V. Komar Institute of Archaeology of NUAS (Kiev, Ua) Abdulkarim Maamoun Damascus University (Damascus, Syr) Denys Pringle Cardiff University (Cardiff, UK) Dmitry A. Stashenkov Samara Regional Historical Museum (Samara, Ru) Relationes ReRum Régészeti tanulmányok nagy margit tiszteletére Relationes ReRum archäologische studien zu ehren von margit nagy Főszerkesztő KOROM ANITA Szerkesztők BALOGH CSILLA – MAJOR BALÁZS – TÜRK ATTILA Pázmány Péter Katolikus Egyetem Régészettudományi Intézet Budapesti Történeti Múzeum BUDAPEST 2018 A kötet a Magyar Tudományos Akadémia 2016. évi kiadványpályázat (KFB-157/2017), a Budapesti Történeti Múzeum és a Pázmány Péter Katolikus Egyetem támogatásával (KAP16-71007-1.2-BTK) valósult meg. A kötet szerkesztése az MTA Bolyai János Kutatási Ösztöndíj támogatásával készült. Felelős kiadó Dr. Farbaky Péter főigazgató (Budapesti Történeti Múzeum) Dr. Major Balázs intézetigazgató (PPKE BTK Régészettudományi Intézet) Első és hátsó borítókép Budapest III. Óbuda, Nagyszombat utcai katonai amphiteatrum, aranyozott ezüst fibulapár (Fotó: Tóth Csilla, rajz: Nagy Margit) Munkatársak Vágner Zsolt, Verebes Anett © A szerzők és az Archaeolingua Alapítvány © Pázmány Péter Katolikus Egyetem, Régészettudományi Intézet © Budapesti Történeti Múzeum ISBN 978-615-5766-13-8 HU-ISSN 2064-8162 (Studia ad Archaeologiam Pazmaniensia) Minden jog fenntartva. Jelen könyvet, illetve annak részeit tilos reprodukálni, adatrögzítő rendszerben tárolni, bármilyen formában vagy eszközzel – elektronikus úton vagy más módon – közölni a kiadó engedélye nélkül. 2018 ARCHAEOLINGUA ALAPÍTVÁNY H-1067 Budapest, Teréz krt. 13. Fordítás és idegen nyelvű szövegek nyelvi lektorálása: H. Simon Katalin, T. Bíró Katalin, Nagy Margit, Türk Attila Tördelés és layout: Váczi Gábor Nyomda: Prime Rate Kft. Relationes rerum – Régészeti tanulmányok Nagy Margit tiszteletére Budapest 2018, 409–418. ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКИЕ ЗЕРКАЛА У КОЧЕВНИКОВ ПОСТГУННСКОГО ВРЕМЕНИ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ Анна B. Мастыкова* Резюме: Статья посвящена надходкам металлических зеркал с длинной ручкой-штырем в степных могилах «постгуннского» времени (вторая треть V – вторая треть VI вв.) в Восточной Европе (Шипово, Ясырев I). Такие зеркала имеют центрально-азиатское происхождение, они особенно характерны для культуры Джеты-асар, принадлежащей оседлому населению бассейна Нижней Сыр-Дарьи, к востоку от Аральского моря. Появление центрально-азиатских зеркал в могилах степных кочевников Восточной Европы может быть одним из свидетельств миграций древнего населения с востока на запад. Ключевые слова: зеркалa, постгуннскaя время, кочевники, Восточной Европы, Центральной Азии, Джеты-асар Судя по сообщениям древних авторов, во второй половине V в. в степи Восточной Европы переселяется целый ряд кочевых народов, пришедших откуда-то с востока – это сарагуры, оногуры, уроги (угры?), савиры.1 Археологические памятники степных кочевников конца гуннского времени и постгуннской эпохи (так называемый горизонт Шипово [KZ], который датируется второй третью V – второй третью VI в.2) хорошо известны, хотя они очень немногочисленны. Это, как правило, изолированные погребения и поминальные комплексы, рассеянные на большом пространстве степного пояса Восточной Европы.3 В этих материалах отчетливо выступают следы центрально-азиатского влияния на культуру кочевников. Так один из конских уборов в привилегированном погребении 2 могильника Морской Чулек близ дельты Дона имеет параллели предметам конского снаряжения в захоронении Шамси в Киргизии4 или в поминальном сооружении5 Аржан-Бугузун на Юго-Восточном Алтае.6 Подобное снаряжение представлено и в «постгуннском» погребении 114 крымского могильника Нейзац.7 В вооружении кочевников, как показала И. П. Засецкая,8 азиатскими по происхождению являются «ярусные» трехлопастные стрелы, вроде найденных в Ливенцовском поминальном комплексе9 * Институт Археологии Российской академии наук, ул. Дм. Ульянова 19, 117036 Москва. amastykova@mail.ru 1 См. подробнее: Артамонов 1962, 62–64, 76, 79–102. Казанский–Мастыкова 2010. Засецкая 1994, 126–128; Засецкая et al. 2007, 107–120; Kazanski 2010. Kožomberdieva et al. 1998, Abb. 9, 10; Засецкая et al. 2007, 75–80. На памятнике не было зафиксировано погребений, поэтому автор публикации предполагает, что данный комплекс имел поминальный характер: Кубарев 2010, 31. Кубарев 2010, рис. 1. Храпунов–Казанский 2015. Засецкая 1994, 39. В кургане не было обнаружено достоверных останков человека, в силу этого исследователи рассматривают курган 35 как поминальное сооружение с предметами воинской экипировки (Безуглов–Ильюков 2007, 37). 2 3 4 5 6 7 8 9 410 Анна B. Мастыкова (курган 35 Ливенцовского могильника VII) также на Нижнем Дону.10 Р-образные портупейные скобы из находок в Ливенцовском комплексе и в захоронении воинского предводителя (впускное погребение 12 в кургане 1) в курганном могильнике у хут. Малаи в степном Прикубанье11 имеют прототипы в древностях VI в. в Китае, Южной Корее и у кочевников степей Центральной Азии.12 В данной работе я постарюсь показать, что известные у кочевников постгуннского времени металлические зеркала с длинной прямой ручкой-штырем тоже являются центрально-азиатскими по происхождению. Такие зеркала в восточноевропейских степях в эпоху Великого переселения народов13 представлены двумя находками. Первая происходит из кургана 3 «постгуннского» курганного могильника Шипово (рис. 1) (Таскалинский район Западно-Казахстанской области, республика Казахстан), расположенного к западу от реки Урал.14 Захоронение было совершено в прямоугольной яме. В юго-западном углу ямы обнаружены череп и кости ног овцы (видимо остатки шкуры). Умерший был погребен вытянуто на спине, головой на северо-восток, в деревянном гробу, закрытом берестой. На гробу лежало конское снаряжение: деревянное седло, от которого сохранились золотые обкладки с чешуйчатым декором (рис. 1. 20), уздечные бронзовые позолоченные накладки разных размеров и форм, ременные пряжка и наконечники (рис. 1. 1, 5, 6, 9, 10), железные удила (рис. 1. 18) и деревянная подвеска в виде полумесяца неправильной формы, обтянутая золотой обкладкой также с чешучайтым декором (рис. 1. 19). На дне погребения прослежен мелкий уголь. Череп погребенного сильно деформирован. На покойнике был надет шелковый кафтан малинового цвета с бронзовыми позолоченными аппликациями по верхней части борта, нижнему краю и по краям рукавов (рис. 1. 2). Пояс с бронзовой позолоченной пряжкой, подобной как и в конском снаряжении (рис. 1. 5), был украшен такими же аппликациями как и на кафтане. Металлическое ожерелье (золото, бронза) находилось на груди (рис. 1. 8), на обеих руках – по бронзовому браслету (рис. 1. 13, 14), у пояса справа помещался небольшой кинжал в деревянных ножнах, обтянутых золотой обкладкой с чешуйчатым декором и с железной квадратной пряжкой для подвешивания (рис. 1. 16). Под левым коленом погребенного был обнаружен трехлопастной железный наконечник стрелы (рис. 1. 4). У западной стенки могилы, вне гроба, приблизительно на уровне плеча покойного, лежала нагайка (рис. 1. 17). Также у западной стенки около бедра погребенного обнаружены остатки берестяной коробки. В ней находилось разбитое на две части бронзовое плоское зеркало с ручкой-штырем (рис. 1. 3). В северном углу могильной ямы стояла деревянная кружка (рис. 1. 21). Из других предметов надо отметить находку миниатюрного бронзового топорика (рис. 1. 15). Встречены также фрагменты различных деревянных и бронзовых предметов (рис. 1. 7, 11, 12).15 Часто это захоронение определяется как мужское, видимо, из-за присутствия в погребальном инвентаре седла, небольшого кинжала и стрелы. Однако наличие в личном уборе погребенного человека двух браслетов, ожерелья и зеркала позволяет предположить, что это захоронение могло быть и женским. Антропологическое изучение скелета, насколько мне известно, не производилось. Погребение является одним из определяющих для выделения постгуннского, шиповского горизонта. Второе захоронение было открыто на курганном могильнике Ясырев (RUS) I на Нижнем Дону (Цимлянский район Ростовской области).16 Погребение 1 в кургане 2 представляло собой прямоугольную яму, ориентированную по линии запад–восток (рис. 2. 1). В погребальной яме 10 11 12 13 14 15 16 Безуглов–Ильюков 2007, рис. 5. 5. Безуглов–Ильюков 2007, рис. 8. 10; Лимберис–Марченко 2011, рис. 10. 6. Zaseckaja 1993; Koch 1998; Koch 1999. Изредка зеркала с рукоятью в виде штыря, но несколько иной формы, появляются в Северном Причерноморье и в римское время, см. напр.: Волошинов et al. 2007, рис. 5. 26. Засецкая 1994, 188–190. Засецкая 1994, 188–190. Мошкова–Федорова-Давыдова 1974, 28, 29, табл. II. 3, 6, 7, 10, 11, табл. V, табл. VI. 1–2. Центрально-азиатские зеркала у кочевников постгуннского времени в Bосточной Европе 411 находились кости конечностей и череп барана. На дне ямы покоился скелет человека вытянутый на спине, головой на запад. У западной стенки могилы в головах погребенного стояли два сосуда (рис. 2. 7–8), недалеко от горшка был найден бронзовый бубенчик (рис. 2. 3). У самого черепа, справа от затылка, лежало бронзовое зеркало с довольно длинной ручкой (рис. 2. 4), на груди – ожерелье из больших стеклянных бусин, слева под черепом – бронзовая серьга (рис. 2. 2), а на запястьях обеих рук – бронзовые браслеты (рис. 2. 5–6). В курганной насыпи было совершено захоронение лошади, связанное с данной ингумацией. Учитывая состав погребального инвентаря, авторы публикации, считают это захоронение женским.17 По наличию зеркала, такого же как в кургане 3 могильника Шипово, можно предполагать, что оба эти погребения принадлежат к одной и той же эпохе. Следует отметить, что зеркала с длинной ручкой-штырем раличной формы хорошо известны в степи, но для гораздо более раннего времени. Их прототипы существуют с VI в. до н.э. Степные зеркала античного времени были изучены А. М. Хазановым. По его мнению, зеркала с длинной ручкой типов Хазанов I–IV существуют в I в. до н.э. – I в. н.э., а тип Хазанов VIII характерен для I–II вв.18 Более близким по времени к восточноевропейским находкам является зеркало с деградированной ручкой и небольшим утолщением по краю диска в уральском (Актюбинская область) курганном некрополе Атпа I, обнаруженное в кургане 19, где оно сопровождалось фибулами II – раннего III в.19 Необходимо упомянуть и два зеркала из Шаушукумского курганного могильника (катакомбы 4 и 71), в среднем течении Сыр-Дарьи, в целом отнесенного к III–V вв.,20 а также зеркало из курганного могильника Борижары в долине реки Арысь на юге Казахстана, (курган 2, катакомба 9), датированное авторами публикации I–IV вв.21 Но больше всего зеркал с длинной ручкой-штырем имеется в материалах культуры Джеты-асар (с конца III–IV по VII–IХ вв.), принадлежавшей оседлому населению Восточного Приаралья, в бассейне Нижней Сыр-Дарьи.22 Зеркала с ручкой представляют здесь 52% (65 экземпляров на 1996 год) от общего числа джетыасарских зеркал и составляют тип I по Л. М. Левиной. В зависимости от длины ручки (с длинной и короткой ручкой) выделены два варианта и подтипы, которые определяются наличием или отсутствием бортика по краю диска зеркала.23 Средний диаметр дисков зеркал составляет 125 мм, встречаются зеркала, имеющие на ручках или у основания ручек пуансонный декор. Доминируют зеркала с длинной ручкой, они составляют 91% от общего числа изученных предметов, из них 80% имеют выделеный бортик. Эти находки в основном происходят из погребального контекста, а именно из могил с боковыми нишами. Как полагает Л. М. Левина, зеркала с ручкой-штырем существуют на всем хронологическом протяжении джетыасарской культуры, но больше всего их, по мнению исследовательницы, все же в начальной стадии культуры.24 К сожалению, материал джетыасарской культуры опубликован суммарно, не по комплексам, что затрудняет изучение хронологии здешних зеркал. Тем не менее, по имеющимся публикациям можно выявить ряд погребальных находок, свидетельствующих о бытовании интересующих нас зеркал 17 18 19 20 21 22 23 24 Мошкова–Федорова-Давыдова 1974, 28, 29. Хазанов 1963, 64, рис. 1. Боталов–Гуцалов 2000, 72, рис. 25. III: 24. Максимова et al. 1968, 233, 234, 240, табл. XIX. 1–2. Байпаков et al. 2005, 94, рис. 2. 20: 10, фото 2. 9. Левина 1992, 71, табл. 24. 54–55, 60; Левина 1993, 90, рис. 49. 3, 5–6; Левина 1993a, 91–93, рис. 85. 1–10; Левина 1994, 79–80, рис. 176. 1–4, рис. 177. 2–3, 5–7, рис. 178. 1–4, 6–7, рис. 179. 1–2, 5–9, 12–13, рис. 180. 1–2, 5–7, 10, рис. 181. 2–3,10, рис. 182. 3, 8, рис. 183. 5, рис. 184. 2, 4, рис. 185. 4; Левина 1996, 229–231, табл. 3, рис. 152–155; Левина 2000, 168, илл. 30. Левина 1996, 229, 250, табл. 3. Левина 1996, 229–231, табл. 3, рис. 152–155. 412 Анна B. Мастыкова в эпоху, соответствующую гуннскому (последняя треть IV – вторая треть V в.) и постгуннскому времени (вторая треть V – вторая треть VI в.) в степях Восточной Европы. Так, скорее всего к последним десятилетиям IV– середине V в., если опираться на западные параллели, относятся такие погребения как склеп 4 могильника Бедаик-асар (KZ), в котором вместе с зеркалом был найден характерный для гуннского времени наконечник ремня25 (рис. 3. 1–2),26 погребение 286 могильника Алтын-асар (KZ) 4, содержавшее помимо зеркала пряжку с длинным, загнутым вниз язычком27 (рис. 3. 3–4)28 и погребение 143 также могильника Алтын-асар 4 – с зеркалом и подвязной фибулой явно восточноевропейского происхождения (рис. 3. 5–6).29 Для постгуннского времени показательны находки зеркал в таких погребениях как курган 93 могильника Алтын-асар 4в, найденных вместе с двупластинчатой поздней фибулой (рис. 3. 7–8), 30 в погребении 293 могильника Алтын-асар 4 – с пряжками, имеющими полую рамку и язычек (рис. 3. 9–11),31 в погребении 389 могильника Алтын-асар 4 – с инкрустированными височными подвесками в виде сердечек (рис. 3. 12–13),32 очень напоминающими украшения из уже упомянутой выше донской могилы Морской Чулек 2.33 Необходимо отметить, что пока не выделяются достоверные находки джетыасарских зеркал с ручкой типа Левина I в закрытых комплексах, которые можно надежно датировать более поздним временем, чем постгуннская эпоха, заканчивающаяся, по моему мнению, во второй трети VI в. Возможно, это и определяет верхнюю хронологическую дату бытования таких зеркал. Впрочем, все выводы, до подробной публикации джетыасарских погребений по комплексам, могут быть лишь предварительными.34 Особо стоит подчеркнуть, что в джетыасарской культуре существует целый ряд элементов, указывающих на ее довольно тесные контакты с населением Восточной Европы гуннского и постгуннского времени, на что уже неоднократно обращалось внимание. Это уже упоминавшиеся двупластинчатые фибулы,35 подвязные фибулы с ленточным корпусом,36 антропоморфные фигурки,37 так называемые гуннские котлы с прямоугольными ручками и рельефным геометрическим декором,38 известные в степях в постгуннское время (Малаи),39 инкрустированные подвески в виде сердечка, 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 О наконечниках см.: Kazanski–Akhmedov 2007, 253–257. Левина 1993, рис. 58. 33, 38–39. См. многочисленные примеры таких пряжек для гуннского времени: Tejral 2011. Левина 1994, рис. 148. 8, рис. 177. 54. Левина 1994, рис. 158. 3, рис. 181. 3. Левина 1993, рис. 49. 6, рис. 53. 4; о фибулах см.: Мастыкова 2009, 53–54. Левина 1994, рис. 149. 1–2, рис. 178. 3; о пряжках см.: Казанский–Мастыкова 2010, 98. Левина 1994, рис. 163. 24–25, 27, рис. 185. 4. Засецкая et al. 2007, 46–48, рис. 15. 1–2. Зато зеркала типа Левина II, так называемого пелопоннесского типа, c небольшим плоским расширением-диском на конце относительно длинной рукояти, судя по некоторым сопровождающим находками, продолжают бытовать и позднее, во всяком случае во второй половине VI–VII в., например, курган 56 могильника Алтын-асар 4 (Левина 1993, рис. 49. 4, рис. 51. 1, рис. 72. 7) или погребение 276 могильника Алтын-асар 4 (Левина 1993, рис. 49. 2, рис. 52. 20). В восточноевропейских степях зеркала типа Левина II известны в контексте VII–VIII вв. (Багаутдинов et al. 1998, рис. 19. 5, 7, табл. LXII. 2; Флёрова 2001, рис. 3. 1). Левина 1992, 70, табл. 24. 44; Левина 1996, 221, рис. 140; Левина 2000, 166, илл. 29. 51.а. Левина 1992, табл. 24. 45; Левина 1996, 221, рис. 139. 5; Левина 2000, 166, илл. 29. Левина 2000, 181, рис. 36, илл. 34. 1. Левина 1996, рис. 65. 6, 8; Левина 2000, илл. 27. е. Лимберис–Марченко 2011, рис. 5. 2. Центрально-азиатские зеркала у кочевников постгуннского времени в Bосточной Европе 413 о которых уже говорилось выше,40 цельнолитые В-образные пряжки так называемого шиповского типа, в том числе с рубчатым декором,41 пряжки с треугольным щитком и округлыми выступами42 и др. Интересен такой факт, что в погребении 169 могильника Алтын-асар 4 вместе с зеркалом с ручкой-штырем был найден миниатюрный бронзовый топорик,43 такой же как в погребении 3 могильника Шипово (рис. 1. 15), содержавшем тоже, как уже говорилось выше, зеркало с рукоятью. Итак, зеркала с рукояткой-штырем являются еще одним элементом центрально-азиатского происхождения в культуре степных кочевников постгуннского времени. Судя по их очень небольшому количеству, они могут отражать какое-то конкретное событие, возможно, связанное с продвижением кочевников на запад. Литература Артамонов 1962: Артамонов, М. И.: История хазар. Ленинград 1962. Багаутдинов et al. 1998: Багаутдинов, Р. С. – Богачев, А. В. – Зубов, С. Э.: Праболгары на Средней Волге (у истоков истории татар Волго-Камья). Самара 1998. Байпаков et al. 2005: Байпаков, К. М. – Смагулов, Е. А. – Ержигитова, А. А.: Раннесредневековые некрополи Южного Казахстана. Алматы 2005. Безуглов–Ильюков 2007: Безуглов, С. И. – Ильюков, Л. С.: Памятник позднегуннской эпохи в устье Дона. In: Средневековые древности Дона. Отв. ред.: Гугуев, Ю. К. Москва–Иерусалим 2007, 25–48. Боталов–Гуцалов 2000: Боталов, С. Г. – Гуцалов, С. Ю.: Гунно-сарматы урало-казахстанских степей. Челябинск 2000. Волошинов et al. 2007: Волошинов, А. А. – Масякин, В. В. – Неневоля, И. И.: Два комплекса с римскими импортами из Краснозоринского некрополя. In: Древняя Таврика. Отв. ред.: Зайцев, Ю. П. – Мордвинцева, В. И. Симферополь 2007, 303–318. Засецкая 1994: Засецкая, И. П.: Культура кочевников южнорусских степкй в гуннскую эпоху (конец IV–V вв.). Санкт-Петербург 1994. Засецкая et al. 2007: Засецкая, И. П. – Казанский, М. М. – Ахмедов, И. Р. – Минасян, Р. С.: Морской Чулек. Погребения знати из Приазовья и их место в истории племен Северного Причерноморья в постгуннскую эпоху. Санкт-Петербург 2007. Казанский–Мастыкова 2010: Казанский, М. М. – Мастыкова, А. В.: Хронологические индикаторы древностей постгуннского времени на Северном Кавказе. Верхнедонской aрхеологический cборник 5 (2010) 93–104. Кубарев 2010: Кубарев, Г. В.: Уздечный набор в полихромном стиле из памятника Аржан-Бугузун (Юго-Восточный Алтай). In: Торевтика в древних и средневековых культурах Евразии. Отв. ред.: Тишкин, А. А. Барнаул 2010, 27–31. Левина 1992: Левина, Л. М.: Памятники джетыасарской культуры середины I тысячелетия до н.э. – середины I тысячелетия н.э. In: Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. Отв. ред.: Мошкова, М. Г. Москва 1992, 61–72. Левина 1993: Левина, Л. М.: Джетыасарские склепы. In: Низовья Сырдарьи в древности II. Джетыасарская культура I. Склепы. Отв. ред.: Вайнберг, Б. И. Москва 1993, 33–198. Левина 1993a: Левина, Л. М.: Раскопки могильников в окрестностях городищ Бедаик-асар, Кос40 41 42 43 Левина 1996, рис. 119; Левина 2000, рис. 28; Засецкая et al. 2007, 47, рис. 15. 1–2. Левина 1996, 219, 220, рис. 125. 13, 17–20. Левина 1996, рис. 126. 4–8. Левина 1994, рис. 165. 35, рис. 178. 4. 414 Анна B. Мастыкова асар и Томпак-асар In: Низовья Сырдарьи в древности III. Джетыасарская культура 2. Могильники Томпакасар и Косасар. Отв. ред.: Трудновская, С. А. Москва 1993, 32–193. Левина 1994: Левина, Л. М.: Джетыасарская культура 3–4. Могильники Алтынасар 4. Низовья Сырдарьи в древности.. Москва 1994. Левина 1996: Левина, Л. М.: Этнокультурная история Восточного Приаралья. I тысячелетие до н.э. – I тысячелетие н.э. Москва 1996. Левина 2000: Левина, Л. М.: Древности низовьев Сырдарьи. In: В низовьях Окса и Яксарта. Образы древнего Приаралья. Отв. ред.: Раппопорт, Ю. А. – Неразик, Е. Е. – Левина Л. М. Москва 2000, 125–197. Лимберис–Марченко 2011: Лимберис, Н. Ю. – Марченко, И. И.: Погребения эпохи Великого переселения народов и раннего средневековья из курганов степного Прикубанья. In: Петербургский апокриф. Послание от Марка. Отв. ред.: Шаров, О. В. Кишинев–Санкт-Петербург 2011, 417–441. Максимова et al. 1968: Максимова, А. Г. – Мерщиев, М. С. – Вайнберг, Б. И. – Левина, Л. М.: Древности Чардары. Алма-Ата 1968. Мастыкова 2009: Мастыкова, А. В.: Женский костюм Центрального и Западного Предкавказья в конце IV – середине VI в.н.э. Москва 2009. Мошкова–Федорова-Давыдова 1974: Мошкова, М. Г. – Федорова-Давыдова, Э. А.: Работы Цимлянской экспедиции 1970 года. In: Археологические памятники Нижнего Подонья I. Отв. ред.: Мошкова, М. Г. – Шелов, Д. Б. Москва 1974, 21–123. Флёрова 2001: Флёрова В. Е.: Подкурганные погребения восточноевропейских степей и пути сложения культуры Хазарии. Степи Евразии в эпоху средневековья 2 (2001) 163–190. Хазанов 1963: Хазанов, А. М.: Генезис сарматских бронзовых зеркал. Советская aрхеология 1963:4, 58–71. Храпунов–Казанский 2015: Храпунов, И. Н. – Казанский, М. М.: Погребение № 114 на могильнике Нейзац (предгорный Крым) и древности кочевников Северного Причерноморья второй половины V – первой половины VI в. Краткие cообщения Института aрхеологии 238 (2015) 167–191. Kazanski 2010: Kazanski, M.: Les Hunnugours et le commerce de fourrure au VIe siècle. In: Zwischen Fjorden und Steppe. Festschrift für Johan Callmer zum 65. Geburtstag. Hrsg.: Theune, C. – Biermann, F. – Struwe, R. – Jeute, G. H. Rahden–Westfalien 2010, 225–238. Kazanski–Akhmedov 2007: Kazanski, M. – Akhmedov, I.: La tombe de Mundolsheim (Bas-Rhin): un chef militaire Nomade au service de Rome. In: Barbaren im Wandel. Beiträge zur Kultur- und Identitätsumbildung in der Völkerwanderungszeit. Hrsg.: Tejral, J. Brno 2007, 249–261. Koch 1998: Koch, A.: Überlegungen zum Transfer von Schwerttrag- und Kappfesweise im frühen Mittelalter am Beispiel chinesischer Schwerter mit P-förmigen Tragriemenhaltern aus dem 6.–8. Jahrhundert n. Chr. Jahrbucher des Römisch-Germanischen Zentralmuseums Mainz 45 (1998) 571–598. Koch 1999: Koch, A.: Zum Prunkdolch von Kyerim-no, Kyôngju (Südkorea). Archäologisches Korrespondenzblatt 29 (1999) 407–423. Kožomberdieva et al. 1998: Kožomberdieva, E. I. – Kožomberdiev I. K. – Kožemjako, P. N.: Ein Katakombengrab aus der Schlucht Šamsi. Eurasia Antiqua 4 (1998) 451–471. Tejral 2011: Tejral, J.: Einheimische und Fremde. Das norddanubische Gebiet zur Zeit der Völkerwanderungt. Brno 2011. Zaseckaja 1993: Zaseckaja, I. P.: To the Dating of the Dagger from Borovoye-Lake find in Kazakhstan. In: L‘armée romaine et les barbares du IIIe au VIIe siècle. Dir.: Vallet, F. – Kazanski, M. SaintGermain-en-Laye 1993, 437–443. Центрально-азиатские зеркала у кочевников постгуннского времени в Bосточной Европе 415 Közép-ázsiai tükrök a kelet-európai sztyepp késő hun kori leletanyagában A cikk a kelet-európai sztyepp késői hun időszakának (5. század második harmada ‒ 6. század második harmada) sírjaiból származó, fémből készült, hosszú és szegecselt nyelű tükreit foglalja össze. Ezek a tükrök közép-ázsiai eredetűek, melyek különösen jellemzőek a Dzseti-Aszar kultúrára, mely az Aral-tótól keletre, az Alsó-Szir-Darja völgyében letelepült népesség hagyatéka. A Dzseti-aszar jellegű nyeles tükrökkel kapcsolatban fontos hangsúlyozni, hogy a Levina által elkülönített I. típus eddig nem fordult elő zárt leletegyüttesből a poszthun időszakot követően, melyet a szerző a Kr. u. 6. század középső harmadára keltez. Ez jelenti a tárgyalt tükörtípus használatának felső időhatárát. A tükrök mellett ugyanakkor számos más tárgytípussal kapcsolatban szintén megfigyelhető, hogy a Dzseti-Aszar kultúra népessége a hun és poszthun időszakban nagyon szoros kapcsolatban állt Kelet-Európa népességével. Ide különböző fibulatípusokat, szögletes fülű, geometrikus reliefes díszű bronzüstöket, szív alakú berakásos függőket, illetve az ún. sipovói típusú, egybe öntött, B-alakú csatokat és néhány más további tárgyat sorolnak. Így tehát a cikkben tárgyalt nyeles tükörtípus a poszthun időszak sztyeppi népességének hagyatékában egy újabb közép-ázsiai eredetű elem. A közép-ázsiai eredetű tükrök feltűnése a kelet-európai sztyeppi nomádok sírjaiban ‒ kis számuk ellenére is ‒ valószínűleg egy ősi népesség kelet–nyugati irányú vándorlásának egyik bizonyítéka. Анна B. Мастыкова 416 1 2 4 5 6 7 9 3 8 11 10 12 13 15 14 17 16 18 19 20 0 5 cm 21 Рис. 1. Вещи из погребения в кургане 3 могильника Шипово (KZ) (по Засецкая 1994) 1. kép. Leletek a sipovói (KZ) temető 3. kurgánjából (Zaszeckaja 1994 nyomán) Центрально-азиатские зеркала у кочевников постгуннского времени в Bосточной Европе 417 2 3 1 5 6 4 7 8 Рис. 2. Погребение 1 в кургане 2 могильника Ясырев (RUS) I (по Мошкова–Федорова-Давыдова 1974) 2. kép. Jaszirev (RU) I. temető, 2. kurgán 1. sír (Moskova–Fedorova-Davidova 1974 nyomán) Анна B. Мастыкова 418 4 1 3 2 8 7 6 5 10 11 9 13 12 Рис. 3. Вещи из погребений культуры Джеты-асар. 1–2: Бедаик-асар (KZ), склеп 4; 3–4: Алтын-асар (KZ) 4, погребения 286; 5–6: Алтын-асар 4, погребения 143; 7–8: Алтын-асар 4в, курган 93; 9–11: Алтын-асар 4, погребения 293; 12–13: Алтын-асар 4, погребения 389. (1– 2, 9–10: по Левина 1993; 3–15: по Левина 1994) 3. kép. A Dzseti-Aszar kultúra sírjaiból származó leletanyag. 1–2: Bedaik-aszar (KZ) 4. sírkamra; 3‒4: Altin-aszar (KZ) 4, 286. sír; 5‒6: Altin-aszar 4, 143. sír; 7‒8: Altin-aszar 4, 93. sír; 9‒11: Altin-aszar 4, 293. sír; 12‒13: Altin-aszar 4, 389. sír (1–2, 9–10: Levina 1993; 3–15: Levina 1994 nyomán)