Границы текстового пласта права в толковании права Бела Покол In: Jogtudományi Közlöny 2014 No. 3, pp. 128-142. В эпоху писаного права, в последние двести лет развития западного права, смысл текста правовых норм на бумаге является для каждого юриста отправной точкой для изучения смысла права данной страны, адаптированного к каждому случаю, для вынесения суждений по каждому делу и т. д. Однако степень, в которой этот текст является решающим в правовом решении дела, сильно варьируется в зависимости от правового восприятия юриста, применяющего писаное право к делу. 1 Это связано с тем, что абстрактный законодательный текст включает в регулирование только наиболее важные факты, а дела всегда предстают перед правоприменителем со многими, многими деталями, и в зависимости от того, какое значение он придает этим деталям - или рассматривает ли он факты, соответствующие данному закону, вместе с некоторыми из них - он может придавать им различное значение и даже переносить оценку каждого случая на другие правовые нормы. Точно так же, если вы привносите всеобъемлющий правовой принцип или догматическую категорию права к оценке фактов и смотрите на руководящие принципы закона в их свете, вы снова можете рассматривать оценку дела в разных направлениях. Точно так же, если вы посмотрите на значение основного законодательного текста в сочетании с предыдущими решениями Высокого суда по делам, вы все равно можете придать тексту иной смысл, чем если бы вы рассматривали его отдельно. В заключение можно лишь упомянуть о дополнительной возможности, если практикующий юрист задействует при оценке дела основные конституционные права и попытается найти смысл текста соответствующей правовой нормы в их свете. Таким образом, возникает вопрос: в какой мере, помимо первостепенного значения текстового пласта права, его следует рассматривать как решающий для решения прецедентного права, и когда мы можем выйти за пределы текста и перейти к определяющей силе других слоев права и включить соотношение между правовыми принципами и догматическими категориями? а также предыдущая конкретизирующая судебная практика Высокого суда и руководящие принципы основных конституционных прав при принятии решений? В своих ранних работах я в первую очередь анализировал возможные эффекты различных слоев права в толковании права и пытался показать, какую роль доминирующая правовая концепция отводит каждому правовому пласту в каждой европейской и североамериканской стране в толковании права, но я не анализировал более точные рамки, кроме указания на первичность текстового слоя. 2 Возможно, самый важный современный представитель текстуалистских концепций Эмпирический обзор последних десятилетий см.: MacCormick/Summers(ed.): Interpreting Statutes. Сравнительное исследование. Дартмут. 1991 2 О моем более раннем анализе юридического толкования см. Бела Покол: Основы юридического толкования. Закон Венгрии 1999 г., No 11, стр. 643-655; и толкование права Высоким судом в Венгрии. Журнал юридических наук 1999, No 11, с. 23-32. 1 1 права, судья Верховного суда США Антонин Скалиа, опубликовал новую книгу под названием «Чтение права. The Interpetation of Legal Texts» (Thomson and West 2012), которая дает возможность более детально проанализировать роль текстового слоя права в толковании права между уровнями права. 3 Для того, чтобы обозначить дилеммы толкования, можно предположить, что очевидное значение текста закона, применимого к каждому случаю, является обязательным для правоприменителя, и принятие решения, противоречащего ему, является нарушением закона. Принимая такое решение, нельзя утверждать, что правоприменитель вправе толковать соответствующую правовую норму и что он просто истолковал ее таким образом. Однако возникает дилемма относительно того, когда и когда правовая (или, в более широком смысле, конституционная) норма должна толковаться правоприменителем при вынесении решений по делам. Возможна ли возможность юридического толкования (а значит, возможно и отклонения от смысла соответствующего юридического текста) только в том случае, если он содержит открытость или неопределенность, или если в дополнение к тексту возможно включение в текст других нормативных моментов, даже если в тексте отсутствует открытость или неопределенность с точки зрения решения дела, но нормативная (правовой принцип, основной закон, догматическая основа права, практика конкретизации Высокого Суда) не противоречит очевидному смыслу нормы, вытекающему из текста правовой нормы, а лишь модифицирует ее. (Тем не менее, конкретное судебное решение или судебное решение, вынесенное таким образом, может быть прямо противоположно решению, вынесенному исключительно на основании текста правовой нормы!) Решая эту дилемму, все юристы в эпоху современного писаного права больше не должны соглашаться, и только те, кто настаивает на более высокой степени точности текста, ответят, что толкование закона возможно только тогда, когда текст правовой нормы, относящейся к делу, расплывчат и открыт для руководства. Без чего у судьи нет возможности искать дальнейшие нормативы. и добавить к тексту, чтобы вынести суждение. С другой стороны, юрист, который легко отрывается от текстового слоя, отвечает, что до тех пор, пока не возникает противоречия в очевидном смысле текста, нормативные ориентиры, выходящие за рамки текста, могут свободно участвовать в формулировании судебного решения. Аргумент Скалиа в пользу первой позиции состоит в том, что современная правовая система основана на демократии и демократическом законодательном большинстве, избираемом во все времена миллионами граждан, и что судья признает свое подчинение демократии только в том случае, если он связан текстом законов. 4 По его мнению, вера текстуализма в то, что он определяет юридический текст как можно шире и связывает судью с законодательным текстом с такой решающей силой, основана просто на том факте, что это заповедь демократии и формула разделения полномочий между законодательной и судебной властью, а также на формуле независимости судей, согласно которой судья подчиняется только закону (но он подчиняет!) всему демократическому Кредо верховенства права текстуалистично Оно ставит его за концепцию права как опоры. Не будем пока принимать чью-либо сторону в этой дилемме — например, отстаивание догматической систематизации права в дополнение Соавтором этой книги, как и более ранней книги 2008 года, является его молодой коллега, лингвист и лингвист-юрист Брайан А. Гарнер. (См. их предыдущую совместную работу, Making Your Case: The Art of Believeding Judges. Томсон и Вест Издание. 2008.) Поскольку эта книга, по сути, просто продолжает конкретную версию текстуализма, которую Скалиа развивал в течение многих лет, я отождествляю с ним позиции, выраженные в книге, и, для простоты, интерпретирую книгу как его мысли. Мой более ранний анализ концепции права Скалиа см. в книге Бела Хелл: Возникновение американской текстуалистской концепции права. Обзор теории права 2002/3. 4 Ласд Антонин Скалиа/Брайан А. Гарнер: Чтение права. Интерпретация юридических текстов. Иган, Томсон и Уэст, 2012. XXVI. 3 2 к смыслу текста может оправдать наш отход от строгой текстуалистской позиции при введении других руководящих принципов, — поскольку необходимо дальнейшее освещение канонов юридического толкования текстуалистской концепции права. Разве не очевидно, когда и как долго существует очевидный смысл юридического текста, и когда мы достигаем открытости или неопределенности в определении смысла правовой нормы? Несмотря на то, что он связан очевидным смыслом текста, степень очевидности на первый взгляд может отличаться от того, что может найти аналитик, обладающий точностью текста, в отличие от юриста, который стремится освободиться от обязательной силы текста закона и, наконец, обратиться за руководством к другому нормативному документу, который он желает. Большая часть книги Антонина Скалиа посвящена анализу текстуалистских формул толкования, которые принимают очевидный смысл используемого текста правовой нормы далеко за пределы того, что может быть реконструировано с первого взгляда. Кроме того, он анализирует нормативные моменты, которые принципиально выходят за рамки текста у других авторов, пытаясь таким образом расширить компетенцию судей по принятию решений по отношению к тексту, но Скалиа обрисовывает возможное использование всего этого вместе с текстуальной точностью. Давайте сначала рассмотрим те текстуалистские каноны толкования Скалиа, которые позволяют определить очевидный смысл юридического текста более широко, а в следующем разделе — как можно примирить возросшую роль юридического текстового слоя с требованиями толкования, вытекающими из других слоев права. А) Текстуалистские каноны интерпретации Скалиа 1) Один из первых таких анализов направлен на то, чтобы сделать основную идею целевритизма, противостоящую текстуализму, пригодной для текстуализма. В качестве первого шага он сужает эту концепцию права до цели рассматриваемой правовой нормы с помощью аксиомы, что законодатель намеревался создать смысл правовой нормы и что следует исходить из того, что он обладал лингвистической способностью создать юридический текст, соответствующий его воле и намерению, и разработал положение, соответствующее его намерению. (И судебная власть, настаивая на этом, вынудит законодателя, который, возможно, был небрежен заранее, точно сформулировать!) Намерение правового положения – это то, на что должен обратить внимание судья, который застолбился за точностью текста, но и здесь есть четыре предела. Первое ограничение заключается в том, что цель правовой нормы должна быть изложена в тексте соответствующего законодательства и не может быть исследована судьей в материалах парламентских дебатов вне его. (Они содержат только идеи отдельных депутатов или партийных фракций, а то, что действительно находит консенсус большинства, будет включено в юридический текст.) Второе ограничение заключается в том, что это может быть засчитано только в том случае, если это четко сформулировано в качестве цели в законе, и не судья может прочесть в правовом положении то, какой могла быть цель законодателя. Третье ограничение состоит в том, что судья всегда может толковать только в свете конкретных целей, связанных с рассматриваемой правовой нормой, поскольку, обобщив их, судья мог бы создать общие нормативные критерии (и с их помощью он мог бы принимать решения по множеству аналогичных дел), что косвенно сделало бы судью законодателем. Например, если правовая норма 3 предусматривает конкретное возражение, жалобу или другие средства правовой защиты для покупателей товара, она не может быть обобщена таким образом, чтобы означать, что целью этой правовой нормы является «защита потребителей», и это постепенно приведет к созданию независимого набора нормативных критериев для решения дел в этой области. через другие подобные обобщения. 5 Наконец, четвертое ограничение состоит в том, что даже с учетом таких узко сформулированных целей судья не может вынести решение, противоречащее очевидному смыслу формулировки использованной правовой нормы. Текст имеет преимущественную силу, и только в его рамках цель правового положения может помочь толкованию. (2) Следующий канон толкования также связан с целью используемой правовой нормы, утверждая, что среди толкований, допускаемых текстом, за основу должно быть взято одно, которое не отменяет его цели и не аннулирует его действенности. В одном случае в США национальный закон, требующий, чтобы «ни один питейный салон не работал в пределах одной мили от школы», был ошибочно решен в пользу питейного салона судом, приказав школе закрыться и переехать дальше. 6 Это противоречит данному канону, поскольку текст допускал такое толкование, но очевидная цель правовой нормы требовала бы противоположного решения, и это также входило в возможный смысл текста. 3) Дальнейший канон толкования предписывает судье, что он всегда должен толковать текст правовой нормы так, как ее понимают в повседневной жизни обыватели, обладающие общими языковыми способностями.Например, в 1961 году суд признал виновным в применении Уголовного кодекса штата Луизиана, который требовал, чтобы лицо старше 17 лет вступало в половые отношения с ребенком младше 17 лет, совершившим преступление, и взрослый Эрнест Гонсалес был осужден судом первой инстанции за секс с 16-летней девушкой. До этого она была замужем дважды, и обыденный язык и восприятие вообще не считали ее ребенком, поэтому по апелляции ее адвоката Верховный суд Луизианы оправдал подсудимую на основании этого канона толкования. В обыденном языке 16-летний подросток, состоявший в браке дважды, не считается ребенком. 7 Но другой юридический спор может служить примером этого канона толкования, когда в 1890-х годах Верховный суд США должен был вынести решение по делу о тарифах. Соответствующая норма предусматривала более высокий тариф на овощи, более низкий тариф на фрукты, и рассматриваемый случай должен был решаться в случае с импортером томатов. Ботаники относят помидоры к фруктам, но в быту они относят их к овощам, и верховные судьи, придерживаясь распространенного в быту толкования, также поддержали более высокий тариф. 8 4) Следующий канон толкования отвечает на дилемму, какое значение в случае давно существующих законов следует приписывать слову, когда значение слов исторически изменилось: значение, существовавшее на момент принятия закона, или исторически измененное значение на момент вынесения решения по делу? Всегда необходимо брать за основу смысл, существующий на момент творения – говорит этот канон толкования (оригинализма). Слова и фразы всегда должны быть поняты судьей так, как их мог бы понимать законодатель. Если старое правило больше не подходит в изменившихся обстоятельствах в этом смысле, то законодательная власть должна создавать новое законодательство, а не судья перетолковывать старое. Противоположной точкой зрения является «динамическое толкование закона», или его версия, перенесенная в конституционное толкование, концепция «живой конституции», которая стремится Скалиа/Гарнер: i. m. 57. Скалиа/Гарнер: Мне 63 года. 7 Скалиа/Гарнер: i. m.73-74. 8 Скалиа/Гарнер: i. m. 77. 5 6 4 освободить настоящее из «плена мертвых» и наделяет судью (судью Конституционного суда) полномочиями вносить измененные смыслы в правовые нормы, или, в случае конституции, В более широком смысле, судьи Конституционного суда могли бы сами переписывать конституцию с учетом изменившихся обстоятельств.9 Скалиа цитирует своего бывшего коллегу, председателя Верховного суда Ренквиста, который сказал: «Эта версия живой Конституции действительно разъедает фундаментальные ценности нашего демократического общества». 10 Первый из примеров Скалиа – это нарушение толкования закона и постановления, в котором Верховный суд США в 1976 году постановил (когда Скалиа еще не был его членом) о том, что чрезмерное тюремное заключение за преступление нарушает конституционный запрет на жестокость, хотя изначально он запрещал наказания за физическую жестокость. Скалиа также отклонил постановление штата Нью-Йорк от 1989 года, которое интерпретировало пассаж в законе об аренде жилья о том, что супруг умершего арендатора и члены его семьи не могут быть удалены из квартиры арендодателем и имеют право продолжать аренду, как означающий, что партнер также является членом семьи. и в силу закона может занять место умершего арендатора. Понятие 11 семьи не включало в себя спутника жизни на момент принятия закона, и если это будет оправдано в последнее время в связи с его социальной распространенностью, законодатель должен внести поправки в закон, четко переопределив понятие семьи и включив в него гражданские партнерства, или внести поправки в закон в дополнительный раздел, чтобы с умершим партнером обращались так же, как и с членами семьи. продолжение отношений аренды. Однако суд в каждом конкретном случае не может сам расширять понятие семьи, ссылаясь на изменившееся значение понятий. Скалиа также указывает, что оргинализм имеет два разных значения в юридических дебатах, и обычно говорят об оригинальности в первоначальном смысле намерения законодателя. Это и есть целеустремленность, которая направляет судью от текста закона к материалам, готовящим закон. Скалиа, с другой стороны, принимает только другой смысл оригинальности, который означает не первоначальный замысел законодателя, а первоначальный смысл текста закона. 5) Право на действие, необходимое для осуществления права, предоставленного в тексте, включается в положение, даже если оно не подразумевается текстуально, гласит следующий канон толкования. Например, если в тексте положения говорится, что кто-то имеет право где-то собирать урожай пшеницы, он имеет право войти на землю, даже если об этом не упоминается в тексте. Любое действие, необходимое для осуществления права, подразумевает право сделать это без явного упоминания. (В более широком смысле, это юридический логический аргумент в пользу вывода от большего к меньшему, но Скалиа избегает формул толкования юридической логики и, как мы увидим, в некоторых случаях сводит их к лингвистическим правилам толкования.) Тем не менее, эта формула толкования текста не может зайти так далеко, чтобы позволить самому судье создать соответствующую норму для пробела в случае простого юридического пробела: «Это часть мастерства и честности хорошего судьи в том, чтобы различать заполнение пробелов в тексте и определение того, что подразумевает текст». 12 Примером последнего дела является недавнее постановление от 2011 года, которое признало страховое мошенничество в соответствии с Уголовным кодексом штата НьюЙорк. Это было включено в кодекс, но в последние годы другой закон ввел понятие Ласд Уильям Н. Эскридж: Динамическая законодательная интрепретация. Кембридж, Массачусетс, Издательство Гарвардского университета, 1996. 10 Антонин Скалиа/Брайан А. Гарнер: Чтение права. Интерпретация юридических текстов. Иган, Томсон и Уэст, 2012. 83. См. 11 Скалиа/Гарнер: i. m. 90. 12 Скалиа/Гарнер: i. m. 97. 9 5 мошенничества в сфере медицинского страхования, не изменив определение страхового мошенничества в Уголовном кодексе, включив в него страховое мошенничество в секторе здравоохранения. В этом обвинили руководителя учреждения, организующего оказание медицинских услуг, и суд первой инстанции, восполнив правовой пробел, интерпретировал ситуацию просто как новое поддело, которое может быть включено в более ранний, более общий набор фактов. Однако Апелляционный суд Нью-Йорка отменил это решение, заявив, что в законе есть лазейка, которая не может быть заполнена судом, а только путем прямой поправки законодательного органа. Позднее Скалиа повторяет этот канон толкования в своих контекстуальных правилах толкования, расширяя его до такой степени, что то, что неизбежно следует из осуществления права, данного в тексте правовой нормы, не может быть истолковано как запрет и, таким образом, препятствовать осуществлению этого права. Но это расширение закона приемлемо только в том случае, если оно действительно не может быть осуществлено без него, и нельзя утверждать, что без него было бы труднее осуществить его, как это обосновал Верховный суд штата Иллинойс в постановлении 1839 года. 13 Скалиа указывает, что это правило толкования явно присутствовало в английском праве уже в середине 1700-х годов, а возможно, и раньше, поэтому знаменитый аргумент, приведенный в притче о юридическом абсурде в «Венецианском купце» Шекспира, о том, что Шейлок мог иметь право отрезать фунт мяса от тела своего должника, но не пролить ни капли крови. уже была юридически несостоятельной. и насмешки Шекспира («О праведный судья... О ученый Судья!») Она была лишь продуктом антиюриспруденции всей интеллектуальной жизни. 6) Использование родовых слов в тексте правовых норм не может быть ограничено ссылкой на намерение законодателя, гласит следующее руководство по толкованию. В большинстве случаев законодатели создают свои положения, когда возникает конкретная проблема, и регулируют ее в свете, но часто это выражается в более широких терминах. Причин этому может быть несколько, например, при рассмотрении регламента было высказано предположение, что стандарт справедливости не позволяет что-то говорить только в отношении возникшей проблемы и т.д. Однако судебная практика часто склоняется к сужению общих формулировок, опуская из заявления определенные категории дел, и делается это, как правило, путем ссылки на конкретную проблему или терминологию, возникшую на момент принятия законодательства. Например, Четырнадцатая поправка, которая после отмены рабства была принята главным образом с целью защиты чернокожих, но устанавливала требование равенства для «всех лиц», часто толковалась в судебных решениях как применимая только к чернокожим, а для других видов неравенства она не указывала на конституционный запрет или, по крайней мере, не в той степени, в которой Или, в более широком смысле, она защищала только равенство тех, кто находится в положении меньшинства. Или, что же самое14, было высказано предположение, что защита равенства Четырнадцатой поправкой не может быть применена к равенству женщин в избирательном праве, потому что на момент ее принятия женщины еще не имели права голоса, поэтому создатель Конституции не мог хотеть защищать ее, несмотря на использование слова «все лица». Скалиа встает на сторону тех, кто считает, что общее значение языкового выражения всегда решает, и что историческое намерение не может этому противоречить. 7) Упоминание чего-либо в тексте правовой нормы исключает другие, не упомянутые Скалиа использует лингвистическое сужение, чтобы сформулировать известный юридический логический аргумент (argumentum a contrario) Это было рассуждение, использованное в середине 1800-х годов Верховным судом штата США для вынесения 13 14 Scalia/Garner: i. m. 193. Скалиа/Гарнер: i. m. 101. 6 решения по делу, касающемуся выборов судей. Конституция штата предусматривала, что судья Высокого суда может избираться только совместно губернатором и законодательным собранием штата, но более поздний закон позволял губернатору единолично назначать временного судью Высокого суда штата. Верховный суд, исходя из только что упомянутого аргумента, постановил, что если выборы требуются конституцией штата, то они исключают другие методы исполнения должностных обязанностей, и, таким образом, это законодательное положение является неконституционным. 15 Но тот факт, что этот канон толкования используется не всеми судами США, также не одобряется Скалиа в деле 1994 года. В штате Миссисипи законодательное положение позволяет уволить помощника окружного прокурора по усмотрению должным образом избранного главного прокурора. В некоторых случаях, однако, главный прокурор назначался губернатором штата, если в середине избирательного цикла появлялась вакансия, и назначенный таким образом прокурор отстранял своего заместителя от должности в ходе спора. Тем не менее, Верховный суд штата Миссисипи постановил, что, по аналогии, он должным образом избрал назначенного на должность и постановил, что он или она должны быть отстранены от должности. Скалиа также указывает на неопределенность в отношении этого канона толкования. Например, часто на дверях магазина или ресторана написан только самый очевидный запрет, принятый на местном уровне: «Собаки запрещены!» — но, конечно, других животных ввозить запрещено. Однако, если дело рассматривается в судебном порядке в таких делах, судья должен учитывать несколько канонов толкования. 8) Принципы конъюнктивного и дизъюнктивного канона толкования являются следующим анализом Скалиа, и именно здесь мы видим, в частности, насколько шире может быть объем связывающей силы очевидного смысла текста, чем может показаться среднестатистическому юристу на первый взгляд. Здесь вступает в игру различие между теми, которые связаны с союзом «и» и «или», но если они сочетаются с отрицанием, возможно, множественным числом, или какое-то другое конкретное соединительное слово может окрасить их значение, то возникают различные подпадежи, но их общее лингвистическое значение все же дает надежный ориентир, и, таким образом, очевидное значение связывает правоменника в то же время. Как правило, если текст положения является чисто перечислительным (конъюнктивным) или альтернативным (дизъюнктивным), и в этом случае, если для суждения о чем-либо объединяются два или более характерных союза, то об этом можно судить только в том случае, если все они существовали в данном случае, в то время как в случае альтернативы достаточно существования одного. Несмотря на свою простоту, в американской юриспруденции до сих пор существует наибольшая путаница толкований, например, известный конституционный запрет на «жестокое и необычное наказание», очевидно, запрещает только те наказания, которые являются не только жестокими, но и необычными в данном случае, но судьи часто обходятся без двойного конституционного требования. Так, например, судья Скалиа высказал параллельное мнение с постановлением Верховного суда в 1991 году, что несоразмерный приговор может быть жестоким в данном случае, но он, безусловно, не является «необычным», поэтому объявить его неконституционным на этом основании невозможно. 16 Аналогичным образом, положение раздела 8 статьи I Конституции США наделяет федеральный уровень полномочиями издавать законы, находящиеся в его юрисдикции, чтобы они были «необходимыми и надлежащими», и в случае возникновения спора верховные судьи должны пересмотреть оба требования. Но иногда могут возникать споры о комбинированном требовании двух условий, требуемых законом, как это выяснилось в 15 16 Скалиа/Гарнер: i. m. 109. Скалиа/Гарнер: i. m. 116. 7 судебном деле 2005 года. Речь идет о налоговом правиле 1965 года, регулирующем налог на доходы от междугородних телефонных разговоров, и поскольку в то время он на практике осуществлялся одной крупной компанией ATT, расположенной в США, которая в целях тарифизации учитывала расстояние и телефонное время вместе, законодательство предусматривало, что налог уплачивается с доходов, полученных на основе двух измерений. Затем на этот рынок вышли другие компании, которые использовали в качестве основы для тарифов телефонии только телефонное время, а не расстояние, и ATT переключился на это в 1997 году. Исходя из этого, было высказано предположение, что не было ни одной компании, которая должна была бы платить налоги в этом секторе, потому что не было ни одной компании, которая собирала бы плату за телефонную связь на основе комбинированного измерения двух условий, и, таким образом, как утверждали их адвокаты, они были исключены из уплаты налога. Тем не менее, Федеральный окружной суд, широко используя обширные словари толкования, на основании конкретной формулировки положения постановил, что, несмотря на союз «и», доход от телефонных платежей, взимаемый на основе любого измерения измерения, подпадает под налоговое положение: «(...) Существует плата за проезд, размер которой варьируется в зависимости от расстояния и затраченного времени передачи каждого отдельного сообщения».17 В первом подслучае речь шла о связывании требований, но это возможно при наличии конъюнктивного или дизъюнктивного связывания в случае запрета. В маркированной, соединительной связи («Тот, кто совершает действия x), y) и z), должен быть оштрафован».) Смысл положения прост, запрещено только совместное выражение действий, тогда как если есть дизъюнктивная связь («Тот, кто совершает действия x) или ) y) или z), штрафуется.»), то очевидно, что выражение любого из этих индивидуальных действий также запрещено и подлежит штрафам. Однако даже это, казалось бы, простое правило толкования порождает дилеммы для связей с более сложными формулировками, как это было показано в деле, решенном Верховным судом американского штата Вайоминг в 1976 году. Национальный закон об усыновлении (удочерении) детей предусматривает, что в четырех случаях усыновление ребенка может быть назначено без согласия родителей, перечисляя: если суд признал родителя, выступающего против усыновления, виновным в жестоком обращении с ребенком, если суд окончательно лишил его родительских прав, если родитель добровольно отказался от этого ребенка, если до наложения штрафа было доказано, что родитель не давал согласия на уход за ребенком в течение года, предшествующего заявлению об усыновлении. В формулировке эти падежи были дизъюнктивными с союзом «или», но в случае четвертого это было опущено, и в спорном случае отец, выступавший против усыновления, был четвертым случаем, но он настаивал на толковании, что, поскольку альтернативы третьему случаю нет, его следует толковать как кумулятивное условие и что только в том случае, если его ребенок может быть усыновлен без его разрешения, Если бы и это условие было выполнено (она добровольно отказалась бы от своего ребенка). Приемные родители, с другой стороны, интерпретировали список из четырех так, что если в первых трех случаях они были связаны союзом «или», то, хотя здесь не было ни союза «и», ни союза «или», четвертый явно следует интерпретировать так, как если бы здесь также использовался союз «или». (При таком толковании право отца на согласие было бы утрачено, и это препятствие для усыновления ребенка было бы устранено.) Верховный судья постановил, что если между двумя условиями нет связи, а есть только маркированный список, то это должно рассматриваться как совместное, 17 Scalia/Garner: i. m. 117. 8 соединительное условие, и, таким образом, вынес решение в пользу отца. 18 Скалиа был доволен строго текстуалистским вердиктом. 9) Абсурдность смысла положения приводит к тому, что оно отбрасывается в судебном решении, говорится в следующем каноне толкования. Скалиа приводит в качестве притчи положения старого ирландского закона о том, что новая тюрьма должна быть построена из материалов старой, а следующее положение предусматривало, что осужденные должны содержаться в старой тюрьме до тех пор, пока не будет передана новая. Сам закон уничтожил своим смыслом из-за этого абсурда, и как абсурдное требование, судья должен отбросить его, если он должен судить по такому закону. Когда возникает такая нелепость, можно, конечно, спросить, поскольку в первом случае это положение может быть истолковано уклончиво, как означающее, что заключенных можно каким-то образом держать на открытом воздухе в стойлах до тех пор, пока новая тюрьма не будет построена из материала их старой тюрьмы, и, таким образом, это положение не является абсурдным. Пример Скалиа в федеральном Верховном суде 1980 года, демонстрирующий абсурдность, показывает удивительную свободу текстуалиста в отношении законодателя. Закон о безопасности и гигиене труда уполномочил федеральные органы власти издавать нормативные акты для конкретных секторов, включая стандарты обращения с токсичными веществами, чтобы гарантировать, что ни один работник не пострадает от вреда своему здоровью в максимально возможной степени. Крупнейшая американская федерация профсоюзов, AFC-CIO, оспорила в суде Американский институт нефти за несоблюдение этих требований и была вынуждена обратиться в федеральный Верховный суд, чтобы вынести решение по этому делу. Суд вынес решение в пользу профсоюза, посчитав, что отраслевые нормативные акты, изданные в соответствии с законодательными полномочиями, не подкреплены должным образом данными. Однако в параллельном мнении Верховный судья Ренквист утверждал, что полномочия Закона по установлению стандартов «адекватной» защиты были, по сути, пустой формулой, не имеющей каких-либо указаний. Для чего эти стандарты должны быть «правильными»? Чтобы они не уничтожали конкурентоспособность отрасли, или чтобы издержки не перевешивали достигнутые выгоды, а точнее, чтобы этот бенчмарк указывал на то, что возможно до технологического уровня? По словам председателя Верховного суда Ренквиста, в этой пустой формуле нет реального нормативного содержания, поэтому она фактически делегирует законодательные полномочия регулятору с этими полномочиями, и поэтому она является неконституционной. 19 Скалиа соглашается с первой частью аргумента Ренквиста, но предпочитает судить со своим каноном толкования абсурда (в 1980 году он еще не был членом Верховного суда США), что, поскольку стандарт «адекватной» защиты, лежащий в основе мандата, не имеет никакого реального смысла, его следует отбросить как абсурдное положение: «Если бы в данном случае было ясно, что большинство Конгресса не имело в виду никакого смысла, то продукт был бы не непоследовательным делегированием, а бессмысленным и, следовательно, недействующим положением». 20 10) Следующие два канона толкования могут быть более применимы к употреблению английского языка, но они могут служить примерами для других языков для определения степени очевидного значения, и здесь они также могут помочь в разработке формул толкования. 10а) Местоимения и прилагательные всегда относятся к последнему слову перед ними, является общим правилом толкования английского языка, и пример Скалиа относится к 18 Scalia/Garner: i. m. 123-124. Scalia/Garner: i. m. 136-137. 20 Скалиа/Гарнер: i. m. 137. 19 9 передаче должности между президентом и вице-президентом Соединенных Штатов. Если Президент умирает, уходит в отставку или становится неспособным занимать должность, Вице-президент становится Президентом в соответствии со статьей II Конституции. Однако эта формулировка привела к тому, что многие юристы по конституционному праву отрицают это и утверждают, что вице-президент не становится президентом, а лишь исполняет права президента до конца срока полномочий вицепрезидента, оставаясь вице-президентом, наделенным президентскими правами. Дилемма заключалась в том, перейдет ли эта должность к вице-президенту, а затем станет президентом, или только права и обязанности президента, и он останется вицепрезидентом, пока он ее выполняет. Оспариваемый текст конституции гласит: «Смерть, отставка или неспособность исполнять полномочия и обязанности указанной должности возлагаются на вице-президента». Подразумевает ли «то же самое» требование о передаче для агентства или только в отношении его прав и обязанностей? Несмотря на конституционно-правовые противоречия, в обычной практике в таких случаях за последние двести лет перевод всей должности и превращение вице-президента в президента были истолкованы, и Скалиа считает это толкование правильным с учетом только что указанного грамматического правила. По его мнению, здесь нет никакой конституционной дилеммы, общее правило английского языка лишь поддерживает такое толкование на основе очевидного смысла. (Конечно, под давлением мощных политических сил и интересов, это С ним можно поспорить, и именно здесь раскрывается своеобразие разного ландшафта грамматического толкования и юридического толкования – добавим!) 10б) В перечислительных формулировках глаголов или существительных без артикля прилагательное или наречие в первом члене относится ко всем, но если у них есть артикль, то нет, а если наречие стоит после одного без запятой, оно относится только к нему, говорится в следующем общем толковательном каноне в английском языке. «Благотворительные учреждения и корпорации», — говорится в тексте, и тогда и учреждение, и корпорация должны быть благотворительными, чтобы это положение применялось к обоим. В случае со статьей верно обратное: в случае формулировки «благотворительные учреждения и компании» компании больше не должны быть благотворительными, чтобы это положение применялось. Это правило толкования также применимо к комбинации первого: формулировка «корпорации штата Делавэр и их компании-партнеры освобождаются от требования о регистрации» может быть понята как означающая, что компаниям-партнерам больше не нужно регистрироваться в штате Делавэр, чтобы быть охваченными. Однако в случае более сложных списков и вставки наречий решение правовой дилеммы, вытекающей из формулировок, часто доходит до высшей судебной инстанции. Это произошло в 1972 году, когда помощнику начальника тюрьмы было предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия в одном из штатов США. В законе говорилось, что запрещено скрытое ношение пистолета или опасного оружия, «... за исключением начальников тюрем, их заместителей, полицейских, военнослужащих, военно-морского флота или членов Национальной гвардии и их резервистов, находящихся при исполнении служебных обязанностей». Подсудимый был помощником начальника тюрьмы, и у него был обнаружен пистолет, когда он не был на службе, и ему были предъявлены обвинения. Он был осужден в первой инстанции, но Апелляционный суд отменил приговор и оправдал обвиняемого, толковав текст правовой нормы в соответствии с грамматическими правилами. Согласно его толкованию, поскольку в тексте закона не было запятой, отделяющей ограничение на ношение оружия «при исполнении служебных обязанностей» от «резервистов Национальной гвардии», находящихся непосредственно перед ним, это должно было быть истолковано в 10 соответствии с грамматическими правилами как относящееся только к этому, а в случае с другими подразумевало разрешение на ношение оружия вообще. Но если бы он отделил это наречие от последнего члена списка, оно относилось бы ко всем. 21 Большинство из следующих девяти канонов толкования описываются Скалиа отдельно как группа контекстуального толкования, хотя большинство из более ранних также каким-то образом встраивают грамматическое толкование в контекст, и стоит отметить, что с такой разбивкой судьи могут получить более сложный набор руководящих принципов для толкования текста правовых положений вместо единого канона, обычно называемого «контекстуальным толкованием» среди доктрин толкования права. С другой стороны, конечно, это также означает, что судьи становятся гораздо более привязанными к тексту закона, и в контексте они могут толковать текст в гораздо более узких направлениях только в фиксированных направлениях, исходя из этих канонов. Судьям-активистам, жаждущим, чтобы текст «закончился», а затем они могли свободно выносить свое собственное решение, не понравится такое усиление привязки к тексту. 11) Канон принятия единообразной терминологии заключается в том, что в рамках законодательного акта используемые слова всегда имеют одно и то же значение, и, с другой стороны, это означает, что если другой термин уже используется в том же законе для чего-либо в концептуальном контексте, то следует сделать вывод об изменении значения. Используя пример из английского языка, Скалиа указывает, что если в тексте используется слово «земля» для обозначения земли, а в других местах говорится «недвижимость», то последнее, предположительно, включает в себя принадлежности для их улучшения и возделывания в дополнение к сырой земле. 22 Конечно, этот канон предназначен как для законотворчества, так и для судей, решающих дела, и они всегда должны иметь это в виду при выборе формулировок, но в большинстве случаев так оно и есть. Во всяком случае, если судьи будут строго придерживаться этого канона толкования, то и законодатели будут более строго придерживаться диктата постоянных формулировок при составлении законопроектов, и это создаст более сильную правообязательность судей. Проблема с постоянным выбором слов заключается в том, что если закон хочет выразить что-то другое при выборе термина, он не может использовать одно и то же слово, даже если оно иногда выражается этим словом в общем, повседневном языке. По этой причине авторы законов должны выбрать другое слово, чтобы обозначить разницу, и придерживаться его до конца. Иными словами, этот канон двусторонний: к одному и тому же слову всегда должно применяться одно и то же слово, и всегда должны применяться разные значения. Этот канон может быть конкретизирован даже в том случае, если необходимо стремиться к постоянному словарному запасу, а судьи должны интерпретировать его соответствующим образом, особенно в рамках более узких глав и заголовков в рамках более крупных законов и кодексов, потому что из-за двусмысленности слов может оказаться невозможным придерживаться вышеуказанного правила выбора слов в рамках всего законодательного акта. (Например, английский язык «state» только в Конституции США использует его в четырех различных значениях.) 21 22 Scalia/Garner: i. m. 150-151. Scalia/Garner: i. m. 170. 11 12) Все термины в тексте правового положения должны иметь значение при толковании этого положения, и ни один из них не может быть проигнорирован, так что всегда следует выбирать толкование, удовлетворяющее этому требованию, а противоположное толкование (излишек канона) должно быть отодвинуто на задний план. Примером такого нарушения является дело 1983 года, в котором был применен закон штата Нью-Йорк об ограничении арендной платы, который предусматривает, что служебные, коммерческие и другие нежилые помещения, используемые исключительно для нежилых целей, исключаются из этого правила и, таким образом, облагаются более высокой арендной платой. Впоследствии 52 врача подали иск против введения более высокой арендной платы, поскольку собственник увеличил им арендную плату в соответствии с этим положением, утверждая, что помимо использования кабинета врача, они также использовали его в качестве квартиры. Тем не менее, национальный апелляционный суд, утверждая, что закон об ограничении арендной платы не был направлен на вмешательство в условия рынка жилья в интересах богатых, а только на защиту типичных жильцов, поддержал более высокую арендную плату. Таким толкованием он, по сути, убрал из текста закона термин «исключительно» и понял положение так, как будто оно в нем не прописано. 23 Можно было бы согласиться с такой трактовкой в правовой политике, допускает Скалиа, но правовая природа судьи не позволяет ему удалить важную смысловую фразу из используемого юридического текста. 13) Канон толкования гармонии гласит, что одно положение одного закона не может быть истолковано таким образом, чтобы оно противоречило другому положению, и что всегда должно быть выбрано толкование, которое гармонизирует эти положения. Если гармонизация не может быть осуществлена каким-либо образом без ущерба для очевидного смысла текста, то либо должно быть найдено правило толкования «частное унижает общее», но если это не удается, то оно должно быть отброшено в сторону как бессмысленный и неприменимый закон. (См. эти два случая ниже.) Скалиа является примером дела 2010 года, рассмотренного Верховным судом штата Аризона, оспаривающим положение об условном осуждении Уголовно-процессуального кодекса штата. Осужденный подал апелляцию, жалуясь на то, что суд первой инстанции, признанный виновным в двух незначительных преступлениях и приговоривший обоим к лишению свободы условно, назначил два четырехлетних испытательных срока последовательно. Закон предусматривает, что испытательный срок начинается со дня вынесения приговора или со дня вынесения приговора, но последующее положение требует, чтобы испытательный срок начинался «без задержки». Однако, по мнению апеллянта, согласно обжалуемому судебному решению, второй четырехлетний испытательный срок начинается не сразу и «безотлагательно», поэтому решение суда является незаконным. Ссылаясь на порядок гармонического толкования, Апелляционный суд утверждал, что гармоничное толкование двух противоположных положений может быть дано путем толкования выражения «без задержки» в том смысле, что второй испытательный срок должен начаться «без задержки» после истечения первого испытательного срока. 24 14) При возникновении противоречащих друг другу правовых норм при разрешении дела предпочтение всегда должно отдаваться положению, более специфичному для дела, отодвигая в сторону более общее положение – гласит широко известная норма толкования закона («специальное унижает общее»). Однако это может пересекаться с другим известным правилом толкования противоречащих положений, согласно которому «последнее унижает более раннее». Таким образом, правило 23 24 Скалиа/Гарнер: i. m. 175. Скалиа/Гарнер: i. m. 180. 12 толкования, вытекающее из сочетания этих двух положений, состоит в том, что более позднее положение ослабляет более раннее только в том случае, если оно находится на том же уровне общности, и если более позднее правило лишь провозглашает противоположную норму в целом, которая может быть подчинена более раннему более конкретному регулированию, но не умаляет его. Конкретное специальное положение может быть уничтожено только конкретным конкретным положением об обратном в более поздний срок. Примером этого может служить дело, переданное в Верховный суд штата Небраска, когда пенсионное обеспечение 1986 года было оспорено от имени пенсионера, вышедшего на пенсию, на том основании, что это положение противоречит правилу о недискриминации по возрасту, содержащемуся в Антидискриминационном законе штата 1963 года. Закон о пенсиях, который поощряет государственных служащих выходить на пенсию раньше, регулируется таким образом, что можно выйти на пенсию в возрасте до 55 лет, а те, кто увольняется старше 55 лет, потеряют определенные льготы по сравнению с теми, кто моложе 55 лет. Управление равного обращения штата Небраска подало иск от имени пенсионера старше 55 лет, утверждая, что дискриминация по возрасту нарушает положение Антидискриминационного закона 1963 года. Верховный суд штата Небраска постановил, что более поздний закон, конкретно касающийся пенсий, не может быть использован против более раннего закона, запрещающего дискриминацию общего характера, и должен пониматься как включение специального исключения, которое было добавлено позже. 25 В данном случае специальное постановление также было более поздним, так что более позднее само по себе унизило первое, но другое дело, датированное 1974 годом, более точно иллюстрирует доминирование более раннего специального законодательного положения в решении судьи над более поздним законодательством более общего характера. Федеральный закон 1934 года в пользу коренных американцев требовал, чтобы предпочтение отдавалось коренным американцам при найме сотрудников в Бюро по делам индейцев, в то время как Федеральный закон о равной занятости 1972 года запрещал дискриминацию по расовому признаку в политике занятости федеральных агентств. На основании последнего неработающий некоренной житель подал иск, но Федеральный верховный суд отклонил его ходатайство, сославшись на правило толкования, согласно которому «бывший генерал не умаляет ранее действовавшего специального законодательного положения»: «Закон о преференциях индейцев является конкретным положением, применимым к очень специфической ситуации. Закон 1972 года, с другой стороны, имеет общее применение. В тех случаях, когда нет четкого намерения иного, конкретный закон не будет контролироваться или аннулироваться в качестве общего, независимо от приоритета принятия». 26 15) Если два противоречащих друг другу положения не могут быть согласованы в одном законе, то оба положения должны быть отменены и считаться утратившими смысл друг друга . На самом деле это вытекает из предписания о запрете абсурдных рассуждений, изложенного в пункте 9), но судьи часто стараются избежать этого и, раскрывая намерения законодателя во всем законе, пытаются навязать более подходящее, а другое только отодвинуть в сторону. Скалиа отвергает такое решение – ясный текст закона не может быть изменен путем ссылки на намерение законодателя – но в уголовных делах можно найти выход, задействовав иной канон юридического толкования. Например, если одно положение более благоприятно для обвиняемого, чем противоречащее ему другое, то противоречие тем не менее может быть разрешено в 25 26 Скалиа/Гарнер: i. m. 185. Idézi Scalia/Garner: i. m. 186. 13 пользу этого лица в силу правила толкования «всегда более благоприятно для обвиняемого». 16) Значение перечня слов всегда должно пониматься в терминах сужения их друг к другу, говорит следующий канон контекстуального толкования (noscitur a sociis). Упорядоченная двусмысленность слов и возникающие в результате этого юридические дилеммы могут быть сужены с помощью этого правила твердой рукой, и с помощью этого решения судьи часто могут найти четкую интерпретацию из контекста списка. Таким образом, этот канон толкования помог интерпретировать положение уголовного права в Миннесоте в 1999 году, которое требовало, чтобы пистолет в автомобиле можно было носить во время вождения только в том случае, если он находился в запечатанном и неподвижном футляре, или в сумке для пистолета, или в надежно запечатанной упаковке, и совершал правонарушение. Когда сотрудник полиции остановил женщину для осмотра во время вождения, он обнаружил пистолет, брошенный на пол под сиденьем автомобиля в ее сумочке, и был оштрафован по этой статье. С другой стороны, адвокат женщины утверждал, что кошелек действительно можно считать опечатанной коробкой, поэтому условий для штрафов просто не существовало, и протеже не совершал никаких нарушений. Представитель власти, с другой стороны, Noscitur исключил кошелек из сферы действия «дела» на основании канона социса на том основании, что прилагательные «gunbox» (чехол для пистолета) и два других члена списка (закрытый и застегнутый футляр, соответственно, «надежно завязанный пакет») лишь проясняют толкование того, что пистолет в сумочке женщины не соответствует этому безопасному заключению. 27 И даже о «правиле снисхождения», «правиле снисходительного толкования», с удовлетворением признает Скалиа, не могло быть и речи, потому что здесь не было никакой двусмысленности, и она может быть отменена в пользу оштрафованного только тогда, когда она возникает. (17) Если общие термины следуют за терминами в списке, эти общие термины могут включать только другие объекты, которые могут относиться к тому же классу, что и более конкретные термины в списке, говорится в следующей команде контекстуального толкования (ejusdem generis). В дополнение к английскому и американскому праву, этот канон толкования также используется Европейским судом по крайней мере, в постановлении 2003 года - 28 и также анализируется в монографиях по немецкому и французскому правовому толкованию, но не только мой собственный опыт не показывает венгерского случая, но и набор "ejusdem generis" в поисковике в Интернете" не выбрасывается машиной, даже если он сопровождается венгерскими словами. Тем не менее, это будет самый простой следующий список, когда составитель закона, чтобы гарантировать, что что-то важное не будет случайно упущено и что судьи смогут действовать в отношении тех, кто не включен в список, помещает в конец списка кого-либо еще (после перечисления круга лиц) или в других ситуациях (после перечисления ряда возникающих ситуаций). Если нет сужения канона толкования ejusdem generis, то фактически вся правовая система может подпадать под действие нормы после перечисления, но это делает бессмысленным, почему в законодательной норме перечислена более конкретная линия действия или субъекты. Это очень ясно видно из венгерского конституционного положения о запрете дискриминации, где статья 70/А старой конституции добавила в конце списка - после запрета дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения - что "дискриминация по признаку другого статуса" также запрещена. И это, по сути, то, что делает статья XV сегодняшнего Основного закона. Обоснование, содержащееся в 27 28 Скалиа/Гарнер: i. m. 197. См. Дело C-101/01 «Отчеты о решениях 2003 года». И-12971. 14 правиле толкования ejusdem generis, хорошо отражает то, что запрет дискриминации по признаку других ситуаций здесь относится к фундаментальному качеству человека, и только такая дальнейшая дискриминация может быть включена в качестве конституционного запрета, поскольку в список включаются те, кто попадает в эту категорию. Однако за последние двадцать лет Конституционный суд, чувствуя себя уполномоченным формулировкой «другие ситуации», начал контролировать, например, дифференцированное налогообложение недвижимости в муниципальных постановлениях (для жилых или коммерческих целей) под названием недискриминации, и постепенно подчинил себе почти всю правовую систему с точки зрения рассмотрения дискриминации. Но, конечно, есть и другие примеры того, как канон толкования ejusdem generis мог бы быть лучше обеспечен за счет обеспечения того, чтобы национальные судьи были связаны законом. Положения каждого закона всегда должны толковаться таким образом, чтобы они не противоречили, насколько это возможно, соответствующим положениям других законов, гласит повеление толковать в соответствии с всеобъемлющим законом, которое Скалиа обсуждает отдельно от повеления конституционного толкования. В качестве примера можно привести случай с женщиной, на которую подали в суд за нарушение антидискриминационного законодательства, которая отказалась сдавать свою квартиру супружеской паре, живущей в гражданском партнерстве, сославшись на свои религиозные убеждения. Антидискриминационный закон штата Миннесота гласит, что владелец, который отклоняет предложение о продаже или аренде кому-либо из-за его цвета кожи, расы, вероисповедания, религии, национального происхождения, пола, семейного положения или семейного положения, участвует в дискриминационной практике и является незаконным. Она утверждала, что, хотя «семейное положение», о котором идет речь в данном случае, может быть понято двояко: один означает женатых людей, а другой — сожительство, закон Миннесоты объявляет блуд незаконным в соответствии с другим законом, который включает в себя сожительство вне брака. Прокурор, с другой стороны, утверждал, что положение закона о прелюбодеянии не применялось правоохранительными органами в штате в последние десятилетия, поэтому это не имеет значения, но высший судебный орган штата вынес решение в пользу дамы, основываясь на правиле толкования в соответствии с законом. и интерпретировал «семейное положение» как означающее только супружеские отношения. 29 Следует отметить, что Скалиа, расширяя контекст и тем самым связывая в нем толкование, в некотором отношении приближается к толкованию, заложенному в догматическом толковании, но поскольку он систематически обходится без расширения грамматического толкования догматическим толкованием, он включает некоторые аспекты последнего, расширяя контекст. 19) Отказ от суверенитета может быть допущен при толковании какого-либо положения только в том случае, если он вытекает из этого положения в очевидных терминах, Скалиа излагает порядок толкования, уже найденный в английском праве Блэкстоуном. Это правило толкования сложилось, прежде всего, в отношении возможности носителя государственного суверенитета во внутренних частноправовых отношениях, в Англии — в отношении осязаемости короны, короля и королевы в отношении правовых норм, а в Соединенных Штатах — в отношении осязаемости Конгресса и правительства в отношении правовых положений, налагаемых главным образом на частные отношения. Здесь правило толкования состоит в том, что эта осязаемость возникает только в том случае, если соответствующая норма прямо предусмотрена, и что иммунитет суверена предполагается существующим при его Антонин Скалиа/Брайан А. Гарнер: Чтение права. Интерпретация юридических текстов. Иган, Томсон и Уэст, 2012. С. 253. 29 15 отсутствии. 30 В отечественном контексте это правило толкования может помочь в толковании спорного положения Основного закона. Некоторые судьи Конституционного суда хотят истолковать положение статьи Q(3) о том, что Венгрия принимает общепризнанные нормы международного права, как означающее, что венгерское государство тем самым подчинило свою учредительную власть общим нормам международного права, и на этом основании Конституционный суд может пересмотреть Основной закон или некоторые поправки к нему и аннулировать его. Можно возразить, что это противоречит идее конституционной справедливости, поскольку она была создана для защиты конституции, а не для контроля над учредительной властью, но с таким принципом толкования мы можем получить дополнительный аргумент. При условии, но не допускается, что конституционные судьи могут контролировать содержание отдельных конституционных положений, это возможно только в том случае, если уполномочивающая норма прямо предусматривает это, но неявно и путем выводов это право не может быть установлено. 2. Текстовый слой и другие слои права в континентальном праве Действительно, согласно эмпирическим исследованиям, в континентальном европейском праве догматический слой права, как правило, играет главную роль в толковании права, в толковании права над текстовым слоем, а также в судебной практике Высокого суда, которая конкретизирует юридический текст; во Франции юридический текст доминирует над толкованием закона, Несмотря на то, что эмпирические обзоры судебного процесса здесь показали, что эта текстуальная верность в определенной степени является всего лишь обманом, И это относится к публичному обоснованию судебных решений, но материалы реальных процессов принятия судебных решений показывают, что догматические соображения толкования и предыдущие прецеденты Высокого суда очень сильно влияют на формирование более поздних судебных решений и здесь. 31 Основные конституционные права, как отдельный слой права, имеют различную силу в толковании закона в разных континентальных странах, например, более сильно, чем в Германии, менее сильно в Австрии и меньше всего во Франции, где нет реального конституционного суда, и в целом в странах Северной Европы, где такого органа нет, конституционные основные права играют меньшую роль в вынесении судебных решений и толковании закона. 32 1) (Подзаконное расширение законодательного текста для включения в него текста официального пояснительного меморандума) Что касается намерения законодателя, то анализ Скалиа должен быть отвергнут в одном отношении. Против него можно возразить, что если в правовой системе страны широко распространен институт официального обоснования, в котором также зафиксированы намерения и воля законодателя при разработке данного закона и некоторых его положений, то ему должна 30 Scalia/Garner: i. m. 281-287. Ласд Лассер де С.-О-ИЭ, Митчел: Судебные (авто)портреты: судебный дискурс во французской правовой системе. Йельский юридический журнал (том 104.) 1995/ 6. сз. 1325-1411. illetve Lasser de S.-OI'E, Mitchel: "Lit. Theory" under the Test: A Comparative Literary Analysis of American Judicial Tests and French Judicial Discourse. Harvard Law Reveiw (Vol. 111.) 1998/3. sz. С. 690-770. 32 Краткое изложение см. в MacCormick/Summers (ed.) Interpreting Precedents. Сравнительное исследование. Олдершот, Дартмут, 1997. 31 16 быть придана нормативная толковая сила. 33 Он утверждает, что возможный законодательный замысел может быть принят во внимание только в том случае, если законодательная цель включена в текст закона, но в противном случае сразу же следуют грамматические правила толкования, предполагающие, что законодатель смог выразить с их помощью правовую норму, соответствующую его намерению. Справедливо добавить, что борьба Скалиа продолжается в течение многих лет против сильной тенденции к установлению законодательных намерений на основе текста законодательных дебатов, зафиксированного в протоколах Конгресса, и это привело к большим искажениям и манипуляциям в судебной практике. В противоположность этому, он отверг поиск намерения и ограничил его только законодательными текстами. Однако это официальный сопроводительный текст в соответствии с венгерскими правовыми обоснованиями, формализованными в нескольких местах в юриспруденции европейских стран, что указывает на намерение и волю законодателя за пределами законодательного текста. Это правда, что он не проходит более детального рассмотрения и частого механизма внесения поправок в законодательные дебаты, чем некоторые положения законодательного текста, но он указывает на намерение большинства, принявшего закон, в отношении закона в целом и некоторых его положений. По сути, это тоже составляется законотворческим аппаратом подготовительных министерств, как и текст положений законопроектов, а руководители законодательного большинства, которые контролируют посты руководства министерства, также проверяют текст официальных обоснований. Правда, после этого никаких дебатов между депутатами в законодательном органе не происходит. Таким образом, на мой взгляд, даже если сила официального обоснования законов не доходит до законодательного текста, они могут быть включены в толкование закона. Вопрос может заключаться только в том, когда и с какой силой они могут быть привлечены к толкованию законодательных положений. Ответ на первый вопрос может заключаться в том, что только в том случае, если в тексте используемого положения есть открытость или расплывчатость, можно помочь тексту пояснительной записки. При наличии очевидного смысла и четкой регламентации невозможно привлечь текст пояснительной записки и дать иное толкование положению, ссылаясь на законодательный мотив и содержащуюся в нем общую терминологию. Второй вопрос, если наличие регуляторной открытости оправдывает привлечение формального обоснования, заключается в том, в какой степени результирующее толкование может отклоняться от формулировки нормы? Ответ может быть дан на основании статуса официального обоснования по отношению к законодательному тексту. Он является лишь вспомогательным текстом, несмотря на всю его официальность, а очевидный смысл законодательного текста – это рамки, в толковании которых может помочь пояснительная записка. Только судебное решение может быть вынесено по отдельному делу с применением текста закона, не противоречащего очевидному смыслу текста закона. Оправдание не может быть использовано для того, чтобы «перевесить» закон. 2) (Догматическое «спасение» юридического текста) Мы видели, что за пределами текста правовой нормы Скалиа не затрагивает возможного толкования закона в соответствии с нормативными установками юридической догматики, а лишь включает в расширенное контекстуальное толкование контекст юридического толкования за пределами отдельных законов. Однако этого недостаточно даже в Соединенных Штатах – несмотря на более бедный юридический догматический пласт англо-американского О распространенности правовых обоснований в Европе см.: Csaba Varga: Responsible awareness of legislation. Принципиальные вопросы системы министерского обоснования. Государство и юриспруденция. No 1/1977, с. 68-99. 33 17 права по сравнению с континентальным правом, – поскольку в частном праве и уголовном праве здесь установлен более строгий правовой догматический контекст, чем в английском, и часто только догматическое толкование вне текста может решить, например, В данном случае имеет место покушение на одно уголовное преступление, а точнее завершенная форма другого. Точно так же можно ли отнести одного из исполнителей к соучастникам, а точнее к сообщникам или подстрекателям в кругу преступников, и эти нетекстуальные догматические аспекты могут быть перечислены даже в частноправовых делах. 34 Таким образом, в случае со Скалиа этих вещей не хватает, а это означает отсутствие, сужение правовой реальности. Но, с другой стороны, возникает вопрос: когда и в какой мере догматическое толкование права может войти в текст правовой нормы? Систематизм закона, на мой взгляд, требует, чтобы если термин содержит догматический контекст в преобладающем мнении юриспруденции соответствующей страны, то это выражение всегда должно толковаться таким образом, чтобы обогащать его за пределами его общего грамматического значения. Здесь, таким образом, нет необходимости в «неопределенности» или «двусмысленности» с точки зрения общеязыкового употребления, но существование догматического термина автоматически предполагает вхождение правового догматического толкования и толкование текстов в его свете. Однако такое догматическое толкование права не может зайти настолько далеко, чтобы нарушить очевидный смысл текста соответствующей правовой нормы и, широко используя указания догматики, по существу отодвинуть текст законодательной нормы и вывести из догматического анализа совершенно новое положение. Существует тенденция к этому, особенно среди частных юристов, как описал в 1950 году австриец Вальтер Вильбург (Walter Wilburg), пропагандируя «движущуюся систему» права, что, на самом деле, конкретизированная из созвездия правовых догматических принципов, судья всегда может создать полное регулирование при вынесении решения по конкретному делу, и не должно быть законодательного органа, регулирующего его с такой конкретностью на регулярном уровне. 35 В демократической политической системе это недопустимо подчинило бы закон ученым-правоведам, а это недопустимо. Таким образом, текстуальный пласт правовой нормы может быть дополнен догматическим толкованием закона, но это не может противоречить очевидному смыслу текста. При наличии догматического противоречия в очевидном смысле текста он должен быть изменен законодателем на основании указаний судебной практики, а не судьями на основании рекомендаций ученых-правоведов. (3) Отношение практики Высокого суда к конкретному юридическому тексту) В Скалиа не может быть и речи о толковании законодательных положений на основе предыдущей практики Высокого суда, судьи всегда сталкиваются с простым положением закона, к которому они связаны, а грамматически обоснованные каноны всегда сами находят конкретное значение дела. но не в том тексте, который был дан тексту предыдущей практикой Высокого суда. с помощью дополнительных нормативных указаний. Однако в правовых системах континентальной Европы это невозможно, поскольку здесь, в отличие от англо-американского права, право излагается на гораздо более абстрактном уровне, часто охватывая целые отрасли права (уголовный кодекс, гражданский кодекс и т.д.), и здесь текст правовых положений предоставляет Исторический анализ юридической догматики и сравнение континентального европейского и англоамериканского права в этой области см. в моих более ранних исследованиях: Бела Покол: Исторический анализ уголовно-правовой догматики. Обзор теории права No 3/2007; и Бела Покол: Исторический анализ частноправовой догматики. In: Miklós Szabó (ed.): Правовая догматика и теория права. Miskolc, Bíbor Publisherhouse, 2008. С. 290-315. 35 Вальтер Вильбург: Развитие мобильной системы в гражданском праве. Graz, Kienreich Verlag, 1950; illetve az utóbbi években ennek továbbvitelére lásd: Bydlinsi, F./ Krejcietz (eds): Движимая система в нынешнем и будущем праве. Вена-Нью-Йорк, Springer, 1989. 34 18 судьям нормативные ориентиры для решения дел в гораздо более общем виде, чем это принято в законодательстве США. Без конкретной практики высших судов, в рамках общих законодательных положений, в пределах одной страны могут приниматься самые разнообразные судебные решения, оставаясь при этом в рамках законодательных положений. Это было бы недопустимо, поэтому, начиная с 1800-х годов, по мере распространения кодификации, во всех континентальных странах постепенно сложилось так, что положения абстрактного свода законов снабжались конкретизирующими указаниями высшими судами, особенно верховными судами, в ходе непрерывного решения дел, а в более поздних судебных решениях абстрактное право использовалось в сочетании с этой конкретизацией при их разрешении. Однако возникает вопрос о том, как эти конкретизированные, вышестоящие судебные нормативные указания должны соотноситься с юридическим текстом: когда они могут быть введены и каково их отношение к очевидному смыслу текста? Нормативный ответ на вопрос «Когда они могут войти?» – исходя из принципа независимости судьи перед законом – может заключаться в том, что только в том случае, если суд увидит в тексте нормы регулятивную открытость и в рамках этой нормы можно будет поддержать несколько возможных решений, вышестоящий или верховный суд сможет дать нормативное руководство по толкованию с учетом будущего закона. Однако, если такого понятия нет, а в тексте четко указано направление решения, то суду недопустимо изменять четкую норму, включая догматические или иные аспекты, «обогащая» нормативы. Ответ на второй вопрос - какова может быть связь между этими конкретизирующими практиками Высокого суда и очевидным смыслом конкретного юридического текста - может заключаться только в том, что нормативная база, приведенная в конкретизации, не может нанести ущерб очевидному смыслу текста лежащего в его основе правового положения. Это было бы не конкретизацией, а нарушением закона, нарушением. Обращая внимание на более строгие текстуалистские каноны, описанные выше Скалиа, имея в виду построение современных политикоправовых систем на демократии и демократическом законодательстве, можно сказать, что в общем нормативном ключе в отношении толкования права этот очевидный смысл следует понимать как можно шире. Общепринятые грамматические правила языка, на котором составлен закон, а также специфические правила юридического лингвистического толкования, подобные тем, которые были обобщены Скалиа в предыдущих списках, должны использоваться судьями при толковании законодательных положений, и только в тех случаях, когда они допускают разнонаправленное суждение, цели имеют очевидный смысл. (4) Ограничение трансформации юридического текста основными конституционными правами) Здесь общая основа толкования может быть той же, что текст правовых норм может толковаться судьями в «конституционно-соответствующей» манере в свете основных конституционных прав и Конституции в целом только в той мере и до тех пор, пока это не противоречит очевидному смыслу текста. Оно может лишь помочь судьям устранить двусмысленность рамок, заданных очевидными причинами, и именно в этих рамках нормативные принципы толкования конституции могут быть использованы для вынесения решения в направлении, наиболее соответствующем Конституции из нескольких возможных решений. Здесь, однако, конституционные судьи являются исключением, в европейских странах, где они существуют, потому что они могут аннулировать законодательные положения на основании конституции и, таким образом, стоят над ними, хотя и связаны конституцией. Таким образом, конституционные суды могут на основании толкования Конституции вместо отмены всего положения закона включить в текст закона требование, вытекающее из положения Конституции, и предусмотреть, что отныне данная норма закона может применяться судьями только в 19 сочетании с этим конституционным требованием. Для обычных, рассматривающих дела судов это фактически трансформирует положение закона, дополняет его текстом требования Конституционного суда, и с этого момента они становятся связанными с ним. Однако они не могут сами по себе, ссылаясь на конституционно последовательное толкование, изменить очевидный смысл текста использованной правовой нормы. Библиография Bydlinsi, F./ Krejcietz (eds): Движимая система в современном и будущем праве. Вена-Нью-Йорк, Springer, 1989. Эскридж, Уильям Н.: Динамическая законодательная интрепретация. Кембридж, Массачусетс, Гарвард Издательство университета, 1996. Лассер де С.-О-ИЭ, Митшель: Судебные (авто)портреты: судебный дискурс во французском правовом Система. Йельский юридический журнал (том 104.) 1995/ 6. сз. 1325-1411. Lasser de S.-O-I'E, Mitchel: «Литературная теория» подвергнута испытанию: сравнительный литературный анализ американских судебных тестов и французского судебного дискурса. Harvard Law Reveiw (Том 111.) 1998/3, с. 690-770. Маккормик/Саммерс (ред.): Толкование законов. Сравнительное исследование. Дартмут. 1991 Маккормик/Саммерс (ред.) Интерпретация прецедентов. Сравнительное исследование. Олдершот Дартмут, 1997. Бела Покол: Основы юридического толкования. Закон Венгрии 1999 г., No 11, стр. 643-655; Бела Покол: Толкование закона в Высоком суде Венгрии. Журнал юридических исследований 1999 г. No 11, с. 23-32. Бела Хелл: Возникновение американской текстуалистской концепции права. Обзор теории права No 3/2002 Бела Покол: Исторический анализ уголовно-правовой догматики. Обзор теории права No 3/2007. Бела Покол: Исторический анализ частноправовой догматики. In: Miklós Szabó (ed.): Юридическая догматика и теория права. Miskolc, Bíbor Publisherhouse, 2008. 290-315. Скалиа, Антонин/Брайан А. Гарнер: Отстаивание своей позиции: искусство убеждения судей. Томсон и Вест Издание. 2008. Скалиа, А./Брайан А. Гарнер: Чтение права. Интерпретация юридических текстов. Иган Томсон и Уэст, 2012. 83. Чаба Варга: Ответственное отношение к законодательству. Система министерских обоснований в принципе Вопросы. Государство и юриспруденция. No 1/1977, с. 68-99. Вальтер Вильбург: Развитие мобильной системы в гражданском праве. Грац Kienreich Verlag, 1950 20