Daria Radchenko

The COVID-19 pandemic led to major lockdowns over the world in 2020. This situation severely limited the possibility of several social activities, including religious gatherings. In Russia, the peak of the pandemic coincided with the central period in the Orthodox calendar – the last week of Lent and Easter. As the Patriarch blessed stay-at-home politics, churches were officially closed for everybody but the clergy, and live streams of services on social media were organized; believers had to adapt swiftly to a new mode of copresence in church by participating in services online. To do this, they had to make a choice from the places from which the live stream was organized, transform the space of their homes to accommodate sacrality of the event, rethink the locality of their own body in being instantly at home and “in church”, and manage communication with the priest, fellow parishioners, and family members during Easter night. This involved subtle mechanisms of balancing authority...

Studying of post-Soviet borderlands is virtually impossible without reflection on the history of interaction between citizens of neighboring countries that both used to be Soviet republics for decades. A perfect example of such borders is the border between Lithuania and Russia’s Kaliningrad region; one of its checkpoints is situated in the town of Sovetsk. Life on an unstable border that used to change its location, status and character directly affects the life strategies and practices of the townspeople: attendance of certain town loci is transformed, a whole range of occupations emerges, the rules of “regionautics” — constant transborder travel making use and profit of various territories both sides of the border — are formulated, and loopholes allowing to conduct such travel with minimal costs emerge. This research is based on the narratives of the townspeople of Sovetsk dwelling on the memories of both Soviet and post-Soviet past of the town.

... Wilson, T. & Donnan, H., The Anthropology of Ireland. Berg, 2006. Wieschiolek, H.,'Ladies, Just Follow His Lead! Salsa, Gender and Identity.'Sport, Dance and Embodied Identities. Berg, New York, 2003, p. 129. Daria Radchenko is an independent researcher from Moscow.

Disposing of a piece of paper with a textual apotropaios might be even more problematic than storing or sharing it. A perfect example is a type of amulet named “heavenly letters”, “luck letters” or “chain letters”. Such a letter is often framed by its owner as an object or sacred/magic artifact which can act and produce non-beneficial effect on its own, without any human agency: one does not necessarily need to read or otherwise handle a luck letter to receive bad luck, while to receive good luck certain actions must be undertaken. Most often bad luck or a curse affects those who ignore or neglect a luck letter, and some of the later examples of this genre define at length different punishments for those who tear it or throw it away. Finding themselves in this situation, people turn to contemporary traditions of discarding sacred or malign artifacts. However, people often choose an intermediate strategy of giving a letter away, taking it to a specialist or discreetly passing it to a...

Throughout the course of the 2016 US presidential election, hundreds of jokes dealing with the topic appeared on the English-speaking internet. While Russian folklore could have simply exploited translations of existing American texts, representing Trump as incompetant, a statistical and semantic analysis of the corpus of jokes that appeared on Russian social media during the 2 weeks following the election shows that a different type of joke, one juxtaposing the election systems in the United States and Russia, was much more popular. Yet 70 percent of the reposts of the jokes suggested an unrelated base meaning—the idea that Russia and the United States exist in a state of constant competition, trying to influence each other’s internal and international policies. For the audience that opposes the Russian president and the loyalist mass media, Trumplore becomes a way to laugh not at the American president-elect, but at Russia’s own administration.

The article analyzes forms of vernacular response to the economic sanctions against Russia introduced in 2014. Reactions, expressed in verbal and visual texts, differ by the degree to which participants are involved—from a clichéd individual expression to a collective event—and by the level of symbolic aggression embedded in them. In the course of 2014–15, a shift is observed from speech clichés not addressed to the opponent directly to more aggressive texts and practices. This shift is connected with the loss of popularity of earlier forms of vernacular reaction to the sanctions and the situation stemming from them.

Исследование постсоветского пограничья невозможно без осмысления истории взаимодействия жителей соседних государств, на протяжении десятилетий являвшихся
республиками СССР. Именно таков случай границы между Республикой Литва и Калининградской областью РФ, один из пропускных пунктов через которую находится
в черте г. Советска. Жизнь на неустойчивой границе, изменявшей свои географическое положение, статус и характер, оказывает непосредственное влияние на жизненные стратегии и практики горожан: трансформируется порядок посещения тех или
иных городских локусов, появляется целый ряд «приграничных» профессий, вырабатываются практики «регионавтики» — постоянного трансграничного перемещения с
целью получения выгоды от различий территорий по обе стороны границы, появляются лазейки, позволяющие осуществлять такие перемещения с минимальными затратами ресурсов. Представленное исследование основано на нарративах советчан,
содержащих воспоминания о советском и постсоветском прошлом города.

It is frequently argued that the post-election protests in Russian in December 2011 are linked to the Internet, including social networks. At the same time, there has been a good deal of heart-searching over whether this activity is genuinely a 'national'initiative, or ...

In the contemporary world where social media became one of the key sources of information about offline reality, a rally can be performed without even leaving your house. That is why the discussion participants and the audience reflect on the problem of ‘authenticity’ of the virtual reality and political actions it provides. The users ponder the question whether virtual activism is relevant, what conditions make virtual political action ‘real’ and ‘accomplished’, i. e.they try to define the status of virtual reality and the boundaries between the ‘real’ and the ‘virtual’, the ‘original idea’ (in E. Goffman’s words) and the ‘falsification’. This reframing results in a redefinition of what activists, city inhabitants and law enforcement bodies consider to be a ‘political action’. The article considers how the perceptions of social media activism change and to what conflicts those changes can lead

В связи с пандемией COVID-19 в 2020 г. и последовавшим в результате локдауном, православные верующие из многих городов России оказались в ситуации, когда главный праздник церковного года, Пасха, проходил без участия мирян. Последние могли наблюдать за богослужением при помощи телевизионной или онлайн-трансляции. В статье обсуждается, как в этих условиях переопределялось отношение к сакральности пространства, конструировались сети объектов и способы отправления ритуала дома, налаживались контакты с географически разделенными членами сообщества. В ходе исследования были выделены ключевые стратегии, позволявшие участникам медиатизированного богослужения создать максимально удовлетворяющий их запросу опыт соприсутствия: синхронизация, сборка пространства, апелляция к предыдущему опыту.

Фольклор является важным способом реакции общества на кризисные ситуации (в том числе эпидемии). Может ли он, однако, стать диагностическим признаком, по которому можно судить об уровне общественной напряженности? С опорой на эксперименты П. Макгроу в статье предлагается измерять динамику распространения трех тем шуток — о воспринимаемой остроте опасности, близости опасности и способах избегания или преодоления. На материалах фольклорной реакции на пандемию свиного гриппа в 2009 году демонстрируется, что новые шутки о свином гриппе появлялись тогда, когда опасность воспринималась как умеренная (представление о том, что можно заразиться гриппом, но не умереть от него), а дистанция до нее как средняя (источник заражения — соотечественники в общественных пространствах города). Соответственно, спад или рост шуток могут свидетельствовать об отклонении от баланса в сторону уменьшения или увеличения воспринимаемой опасности.

На материале слухов о наводнении в Тулуне 2019 года, распространявшихся в локальных социальных медиа, мы исследуем стратегии «мирования» (worlding) жителей города, тесно связанного с рекой. Тревожность и слухи вызвал не только сам по себе ущерб от наводнения, а беспрецедентно высокий уровень воды, который сделал предыдущий богатый опыт выживания в паводок бесполезным и создал ощущение бесконтрольности ситуации. Сочетание запроса на контроль и недоверия к администрации активизировало кризисную коммуникацию в соцмедиа. Эти слухи в основном противопоставляют официальной версии о сугубо природном катаклизме представления о человеческом факторе катастрофы, при этом помещая пострадавший город в более широкий «гидросоциальный» контекст экологии и экономики региона (а точнее, бассейна реки Ии). Мы показываем, что в отношениях между городом, людьми и не-человеческими акторами этой структуры в представлении жителей существует некоторый баланс, нарушение которого приводит к катастрофе. Именно поэтому в объяснительную модель катастрофы, развиваемую жителями в онлайн-коммуникации, своя роль отводится и людям, и активному контрагенту — реке.

Проведение крупных программ городского благоустройства — таких, как московская программа «Моя улица» (2015–2018 годы) — требует не только тщательного предпроектного анализа территорий, но и оценки эффективности проведенных работ. Оценка того, как изменилось отношение пользователей к благоустроенным улицам, обычно основана на результатах массовых опросов. Возможности же изучить это изменение этнографически в прикладных исследованиях ограничены. В качестве альтернативы мы предлагаем анализ цифровых следов практик пользования городом. В статье рассматриваются теоретические основания, возможности и ограничения такого подхода, а также показаны результаты его применения на примере оценки эффективности благоустройства территорий, вошедших в программу «Моя улица».

За последние десятилетия «войны памяти» вокруг советских и постсоветских ком- меморативных объектов приобрели существенный масштаб. Одна из проблем, которые активно обсуждают горожане и представители власти — допустимость тех или иных стратегий взаимодействия с памятниками, в том числе, распростра- нения их вернакулярных обозначений. В статье обсуждаются функции вернаку- лярной топонимии в нарративном пространстве города и принципы, по которым строится легитимизация «народных названий» как практики символического присвоения/освоения города.
На материале 546 случаев вернакулярной топонимии в городах России и странах бывшего СССР рассмотрено несколько сюжетов о том, как памятник трансфор- мируется при помощи вербальной интервенции, а также физического взаимо- действия с мемориалом и пространством вокруг него. Сакральность пространства приводит к тому, что из «места памяти» памятник и прилегающая к нему терри- тория становится «местом забвения», но горожане сопротивляются этой пустоте, в том числе, посредством неформальных названий. Если взглянуть на вернакуляр- ную топонимию не как на статичный объект из словаря «неформальной лексики», а как на практику вербальной интервенции, она оказывается способной высветить сложные отношения памятника с городом — его жителями, пространствами и историей.

Disposing of a piece of paper with a textual apotropaios might be even more problematic than storing or sharing it. A perfect example is a type of amulet named " heavenly letters " , " luck letters " or " chain letters ". Such a letter is often framed by its owner as an object or sacred/magic artifact which can act and produce non-beneficial effect on its own, without any human agency: one does not necessarily need to read or otherwise handle a luck letter to receive bad luck, while to receive good luck certain actions must be undertaken. Most often bad luck or a curse affects those who ignore or neglect a luck letter, and some of the later examples of this genre define at length different punishments for those who tear it or throw it away. Finding themselves in this situation, people turn to contemporary traditions of discarding sacred or malign artifacts. However, people often choose an intermediate strategy of giving a letter away, taking it to a specialist or discreetly passing it to a neighbor. The latter case is considered a malign magical activity. The intertwining between a luck letter as an autonomous force with a potential negative effect, " lay " senders and receivers and " specialists " , all bound together with the problem of discarding a magical object forms a complex and dynamic network of actors.

Совокупность любительских фотоснимков в сети является одновременно фактором, формирующим представление о некотором городском пространстве, и отражением априорных представлений о нем определенных социальных групп. Анализ большого массива пользовательских фотографий в сети при помощи сочетания качественных и количественных методов позволяет не только описать типичные практики любительской фотосъемки, но и увидеть территорию глазами ее посетителей, определить связанные с ней ключевые интересы, значимые объекты, «слепые зоны», проблемы, ограничивающие пользование территорией и т. д. В статье показаны методы и подходы к анализу массивов любительских фотографий на материалах исследования отдельных территорий г. Москвы.

Такие широко распространенные фольклорные явления, как «святые письма», могут неодинаково оцениваться их носителями, принадлежащими к различным социальным слоям. Нередки ситуации, когда приписываемые определенной группе причины и мотивации участия в этой практике значительно отличаются от рефлексии представителей этой группы.  Одним из характерных примеров является бытование практики распространения «святых писем» в среде советских детей младшего и среднего школьного возраста в контексте формирования медийного фрейма о ребенке как жертве воплощенной в «святых письмах» религиозной пропаганды. В статье сопоставляются фреймы медиа, массовой атеистической и педагогической печати с представлениями детей о практике и о себе как ее носителях, отраженными как в синхронных бытованию текстов свидетельствах, так и в воспоминаниях о них.

Many of the widely spread folklore phenomena, “letters from heaven” among them, are differently evaluated by various social groups. Reasons and motivations to participate in a practice, ascribed to the bearers of tradition by the others, frequently differ significantly from the bearers’ own reflections. One of the noticeable examples is the practice of chain letter distribution among Soviet schoolchildren in a situation, when a media frame “children as victims of religious propaganda” was being formed. The paper puts together the frames distributed by mass media, mass atheistic and pedagogical press with children’s own understanding of the practice and themselves within it, basing both on the evidences dating back to the investigated period and on the recollections about it.

Детские игры в «левитацию» (известные в России как «панночка помэрла») представляют собой практику, распространившуюся по всей территории СССР и бытовавшую на протяжении нескольких десятков лет. В последние годы практика переживает своего рода новое открытие: ее неоднозначность и мистическая окраска провоцирует бывших носителей традиции активно обсуждать игры в левитацию в интернете. В ходе обсуждения не только воспроизводятся игровые тексты, но и актуализируется информация о практике и ее носителях, свободная от влияния собирателя. Однако использование этих материалов в исследовательской практике ставит ряд методологических проблем.  В интернете складываются своеобразные дискурсивные практики воспоминания, которые подчиняются определенным принципам. В зависимости от цели данного сообщества, может изменяться набор и последовательность воспроизведения значимых для участников характеристик практики, способы рационализации и «де-рационализации» практики, формы вербализации солидарности, акцентирование вопросов памяти. 


Children’s levitations games, which are known in Russia as “pannochka has died” (after the first line of accompanying text) have been spread for decades over the post-Soviet countries. In the last years the practice is widely discussed in the Internet.  As a result, hundreds of testimonials by people of different generations and localities are produced. These spontaneous texts are free from specific influence of research situation and researcher personality and therefore seem to solve the problem of authenticity of folkloristic sources. Yet the usage of these testimonials in a research sets forward a number of methodological issues.  Among the limitations imposed on authenticity of information key issue is situation of public recollection in specific contexts of various web resources. It results in forming of a specific discourse of remembering aimed more on reinforcing group identity than on actual reconstruction of a childhood practice.